Игроки и жертвы (СИ) - Костадинова Весела (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt, fb2) 📗
- Угу… - кивнула она, убирая от меня подальше шокер.
Внезапно Кирилл тихо застонал. Его глаза чуть приоткрылись, зрачки были расширены, взгляд неуверенный, словно он сам не до конца понимал, где находится. Он попытался приподняться, но его тело явно ещё не пришло в норму после разряда шокера. Я сидела перед ним на коленях, не двигаясь, ощущая, как напряжение и гнев снова поднимаются внутри.
Илона усмехнулась, но её лицо оставалось жёстким.
— Просыпайся, герой, — бросила она, скрестив руки на груди.
Он перевернулся на бок, пытаясь встать. Вся его спина была мокрой от растаявшего льда, сил подняться не было. Илона помогать не торопилась.
С трудом он сел на полу, пытаясь собраться, потирая глаза. Против воли я снова почувствовала жалость, шевельнувшуюся в душе.
Он задел рукой шею и зашипел от боли.
Илона, наблюдая за этим, едва заметно усмехнулась, но оставалась на своём месте, всё так же скрестив руки на груди, словно наслаждаясь его беспомощностью.
— Ну что, Кирилл, — сказала она сдержанно, но не без нотки издёвки, — Как новые ощущения? Теперь чувствуешь, как это — быть слабым и беспомощным?
Кирилл лишь коротко кивнул, его лицо оставалось напряжённым. Он осторожно убрал руку с шеи, видно было, что прикосновение приносит ему ощутимую боль.
Я молча протянула ему полотенце, чтобы вытереться от тающего льда. Он посмотрел на меня с удивлением, словно не ожидал даже такого небольшого жеста. Казалось, его губы дрогнули, будто он хотел что-то сказать, но промолчал, лишь тихо поблагодарив кивком головы.
— Вставай уже, — резко бросила Илона, её голос звучал твёрдо и безапелляционно. — Ты на полу ещё долго собираешься сидеть?
С трудом, опираясь на руку, Кирилл начал подниматься, пытаясь сохранить остатки достоинства. И со стоном снова рухнул на пол, прямо в лужу холодной воды.
Илона лишь покачала головой, насмешливо приподняв бровь, но в её взгляде сквозило нечто большее — смесь презрения и почти скрытого сочувствия.
— Довольно жалкое зрелище, — фыркнула она, даже не делая попытки помочь ему подняться - Что ж, добро пожаловать в реальность, — она бросила мне короткий взгляд, будто проверяя мою реакцию. — Ну что, будем ему помогать, или пусть сам справляется?
Я смотрела на него, лежащего передо мной, едва собравшегося с силами, чтобы принять эту странную, но заслуженную расплату. Как бы ни хотелось мне оставить его в этом положении, я всё же вздохнула, не позволив себе остаться полностью равнодушной.
— Ладно, — пробормотала я, подавая ему руку. — Давай уже, Кирилл.
Он с удивлением посмотрел на меня и на протянутую руку, словно не мог поверить, что я иду на этот шаг. Да я и сама в это не очень верила. Но усталость брала свое. Усталость и шок. Не дожидаясь его реакции, я схватила его за локоть и помогла подняться, придерживая на покачивающихся ногах.
Когда он, наконец, встал на ноги, я почувствовала его вес на своём плече — он, видимо, ещё не мог полностью собраться, чтобы стоять прямо. На какое-то мгновение мы оказались лицом к лицу, и это странное, тревожное ощущение, возникшее от нашего нечаянного сближения, пронзило меня до глубины.
— Спасибо, — его голос прозвучал глухо, сдержанно, как будто даже простое "спасибо" стоило ему усилий.
— Просто стой ровно, — тихо ответила я, отводя взгляд, не желая встречаться с его глазами.
- Давай его сюда, - Илона кивнула на диван. – подожди, футболку сменную принесу. А то герой у нас… слегка подмоченный.
Кирилл, опираясь на меня, медленно прошёл к дивану и опустился на него с явным облегчением. Его мокрая рубашка прилипла к телу, и выглядел он, мягко говоря, не лучшим образом. Я почувствовала странное ощущение — смесь жалости и непреодолимого раздражения, как будто сама не могла определиться, что сильнее: отвращение к нему за всё, что он сделал, или облегчение от того, что наконец вижу его таким.
Илона быстро вернулась с чистой футболкой и бросила её мне.
— На, — сказала она, скрестив руки и посмотрев на меня с лёгкой улыбкой, — тебе доверю его переодеть. Я это «удовольствие» себе не планировала.
- Я тоже. – футболка полетела обратно у Илону. – Я его тащила – тебе переодевать!
- Неа, - и снова кусок ткани оказался у меня, - тебе уже завтра изображать влюбленную. Начинай сейчас.
Я стояла с футболкой в руках, чувствуя, как волна раздражения поднимается снова. Илона, скрестив руки на груди, смотрела на меня с таким выражением, словно это было небольшое испытание, своеобразный шаг на пути к нашей общей цели. Я покосилась на Кирилла, который сидел на диване, глядя куда-то вниз, словно стараясь не замечать всей абсурдности ситуации, и дрожащими пальцами пытался справиться с пуговками на рубашке.
- Вот завтра и буду изображать, - снова перебросила футболку Илоне. Илона – снова мне.
- Дамы! – Кирилл наконец справился с последней пуговкой, - просто дайте ее мне.
Илона и я переглянулись, а затем я с какой-то долей облегчения бросила футболку на диван рядом с ним. Его руки, все еще дрожащие после шокера и перенесенного стресса, натянули чистую футболку с заметным усилием, но он предпочел это сделать сам, не глядя ни на одну из нас. Казалось, даже такой простой жест был для него проявлением уязвимости, на которое он, вероятно, не рассчитывал. А потом с тихим вздохом откинулся на широкую спинку.
Илона посмотрела на меня.
- Думала его положить в прихожей, на коврике, но видишь, он сам место занял, теперь не сдвинуть. Как думаешь: ему плед дать?
- Не знаю…. – я вдруг поняла, что больше не могу держаться на ногах и села прямо на пол. – Илон….
— Всё, идёшь спать, — строго сказала Илона, не давая мне возражать.
Кирилл, сидящий на диване, с явным усилием попытался встать, но едва поднялся, как замер, встретившись с её тяжёлым взглядом. Он опустился обратно на диван, не пытаясь больше вмешиваться, но в его глазах мелькнуло что-то — беспокойство, смятение, или, может быть, чувство вины.
— Спокойной ночи, Кирилл, — бросила Илона с ноткой холодной решимости, подхватывая меня под локоть и направляясь к лестнице.
На прощание я бросила короткий взгляд на Кирилла, но от усталости даже не могла понять, чего хочу от этого взгляда.
17
Всю ночь я провела в мучительном полусне, словно в лихорадочном бреду. Меня то бросало в жар, отчего казалось, что кожа горит, то в холод, так что я сворачивалась в клубок, надеясь, что одеяло согреет. Просторная, незнакомая кровать казалась ловушкой, в которой сны, яркие и тяжёлые, наваливались как тёмные волны, не позволяя найти ни покой, ни силу. Лицо и уши горели, и каждый раз, когда мне удавалось на мгновение открыть глаза, я снова тонула в тягостных мыслях.
Арина, бабушка… как они? Долетели ли они без проблем? Кто их встретил? Они сейчас в безопасности? Эти вопросы разрывали сознание, но проверить не могла – у меня не было даже моего телефона. Была мысль спуститься вниз и потребовать информацию у Кирилла, но от одной мысли о новой встрече вызывала стойкое отвращение. Успокаивая себя тем, что если бы что-то случилось, мне бы уже сказали – я поворачивалась на другой бок и снова погружалась в бессознательное забытье.
Утром встала рано с ощутимой головной болью и покрасневшими глазами. Умылась холодной водой, волосы заплела в простую косу – сил на что-то более приличное просто не хватало. Быстро переоделась в выданные Илоной джинсы и футболку, и чертыхнулась, поняв, что на футболке изображен бешенный ежик с чашкой кофе. Очень по-взрослому!
Судя по голосам, и хозяйка и ее второй гость тоже уже встали, однако для разнообразия говорили уже спокойно. Я зашла на кухню, молча кивнув Илоне, сидящей на подушках на подоконнике и Кириллу, занявшему старое место за барной стойкой.
Кирилл поднял на меня взгляд, но не произнес ни слова, только коротко кивнул, возвращаясь к кружке с кофе, которую он держал в руках. Вид у него был не лучше моего: тёмные круги под глазами, осунувшееся лицо, разве что одет был гораздо более прилично, чем я – видимо костюм ему привезли с раннего утра. Скользнул глазами по мне, по футболке, и скрыл горькую улыбку за чашкой. Илона, сидя на подоконнике с открытым ноутбуком, бросила на меня внимательный взгляд, словно оценивая, в каком я состоянии после вчерашнего. Её лицо было спокойно, и даже чуть мягче, чем обычно, словно все резкие углы сгладились за ночь.
