Тихоня (СИ) - Шайлина Ирина (список книг .TXT) 📗
Я хрюкнула то ли со смеху, то ли в истерике. По ту сторону хрюкнул то ли Трамп, то ли Обама. На Елисея я старалась не смотреть, наверняка на его лице чётко читается – ну, я же тебе говорил…
- Извините, - выдавила я. – Но поросёнка мы не видели.
- Я сала кусок два кило! Или даже целую ляжку!
- Нет, спасибо, - вежливо отказалась я и сбросила звонок.
И замолчала, ожидая слов мутанта. Елисея, то есть. Я называла его то так, то эдак, в зависимости от ситуации. Но он молчал, удивительно даже. Я робко повернулась к нему, и поняла, что он занят отнюдь не мной и моими поросятами. Он напряжённо смотрел на дорогу. А там ничего примечательного, темнеет уже, порядочные люди по домам разошлись, ну, или стремятся туда. По тротуару не торопясь, глядя себе под ноги шёл мужичок. Щупленький такой, заморыш совсем, в тельняшке и потертых штанах, провисших на коленях. Я проследила за взглядом мутанта – интересовал его именно заморыш. Чудные дела творятся.
Заморыш отбросил сигарету, которую смолил на ходу и толкнул дверь закусочной. Закусочную эту я знала, не раз мимо проходила, правда, внутрь ни разу не заглядывала – хорошие девочки в таких местах не отираются, контингент здесь специфический.
- Телефон отдай, - раздался голос Елисея.
А я то надеялась, что он про него позабыл, отвлекшись. Вздохнула печально, положила телефон на протянутую ладонь. Телефон, пусть и старенький, но приличной диагонали, на мутантской ладони гляделся совсем игрушкой.
- Никакой больше самодеятельности.
- Ты сам разрешил…
Мутант отмахнулся от меня, как от надоевшей мошки. Не я занимала его мысли, что прискорбно. Потом засунул телефон в карман джинс, и, прежде чем выйти повернулся ко мне.
- Одно из важнейших правил. Где тебя оставили, там ты папочку и ждёшь. Понятно?
Я кинула, ну, че непонятного-то? Мутант ушёл, дверь закусочной пронзительно скрипнув его от меня скрыла. Жаль, что телефон отнял, я бы хоть в игрушку какую поиграла. На город наваливались сумерки, район не сказать, что уж совсем приличный – в нашем городе приличных на пальцах одной руки перечесть. И то, пальцы останутся. Я сижу здесь совсем одна. Сразу вспомнился мой обычный страх. Нет, темноты я не боялась, но опасалась людей, которых она могла прятать. Ситуаций, в которые можно попасть. Нет, хорошие девочки должны сидеть дома, там тепло и безопасно.
Это с Елисеем хорошо. Не страшно. А как ушёл, так все, пиши пропало. Ходят всякие, в салон машины заглядывают, а она отнюдь не бронированная… Мне и в самом деле стало не по себе особенно, когда один из пьяных местных жителей сел на лавочку напротив машины и стал разглядывать меня в упор. Ну, вот чего сидит дяденька? Я чуть со страху не всхлипнула. К мутанту надо. К Елисеюшке. Рядом с ним никакие алкоголики не страшны.
В конце концов, решила я – её убил же раньше, авось и сейчас помилует. И решительно вышла из машины. В два шага мимо алкоголика, на бетонные, чуть осыпающиеся ступени закусочной, которой, судя по вывеске, работать осталось полчаса – до десяти. Не буду заходить, тут подожду. Если что, поверещу, он меня спасёт.
- Как дела? – решился на подкат тот самый дяденька.
- Хорошо, - робко пискнула я.
И… шагнула назад. В закусочную, которая прячет от меня мутанта, а с ним ничего не страшно. И сразу поняла, что на улице то светло было. А вот здесь совсем сумрачно. Окна высокие, но немытые, ещё и зашторены частью. Маленькие лампы висят над столами, почти ничего и не освещают. Народу почти нет, а накурено, словно рота солдат на привал остановилась. И пельменями пахнет. Я мамина дочь, и дух хороших пельменей за версту чую. Тут варили хорошие, но не суть. Мутанта искать нужно, так как все немногочисленные посетители на меня смотрят. Я подошла к буфету, за которым худенькая перегидрольная блондинка, голову котоой6венчал высокий поварской колпак.
- Здрасьте, - хорошие девочки первым делом здороваются.
- Здрасьте, - протянула буфетчица в ответ. – Ты что здесь потеряла, чудо в перьях?
- Большого такого, - показала руками я. – Высокий, мускулистый, страшный, лысый почти.
Женщина посмотрела на меня прищуривщись, словно изучая. Господи, чего она меня так рассматривает, будто я в невестки к ней собралась? Я даже занервничала, мутанта не видно, сейчас выставят меня на улицу, к алгоколику, и что делать? Даже решилась вызывать такси, впрочем, денег же нет… маршрутки ещё ходят. Поеду домой, в свою коммуналку, отосплюсь под шум соседей, утром выйду на работу, и забуду все, как страшный сон. Страшно интересный.
- А он знает, что ты пришла?
Я обрадовалась – значит тут он! С энтузиазмом кивнула. Рано ещё домой, да и куда – расписка же у меня, чувствую, как уголок врезается в кожу груди, надо перепрятать в более надёжное место. Фейс контроль я, похоже, прошла, мне показали вглубь зала, там в сумерках пряталась неприметная дверь, вот туда мне и нужно.
Пройти мимо столиков мне хотелось гордо, чтобы никто и не догадался, какая я трусиха, но, кажется не получилось. Да и бог с ним, главное, скорее. Перед дверью я замерла. Потянула её на себя тихонько, прислушалась. Голос Елисея расслышала сразу, и камень с души. Я уже готова была поверить, что он просто сбежал и бросил меня тут вместе с арендной машиной и распиской, в которой наверняка липовое имя.
- Зря, ой зря, - говорил кто-то.
Кто-то – наверняка тут заморыш мужичок. Я удивлена – голос у него глубокий, приятный, почти бархатный. Не знала бы, как он выглядит, вообразила бы сейчас ещё одного принца. Неправильного.
- Поздно, - лаконично ответил мой мутант. – Увяз. Выхода уже нет.
- Выход всегда есть. Ты мимо проходишь с гордо поднятой головой, видеть его не хочешь. Гордость тебе глаза застилает, прошлые обиды…
- Хватит!
Голос Елисея хлестнул по нервам, я даже вздрогнула. Вот каким он бывает, когда перестаёт клоунничать и кривляться. Но такого его я боюсь. Ничего, внутри то все равно мой мутант… Я решительно сделала шаг вперёд, не рассчитала и снесла табуретку, что не мудрено – кабинет узкий, захламленный. Табуретка упала с невероятным грохотом.
Мужчины синхронно повернулись ко мне. О, я знала, каким быстрым и тихим может быть Елисей, поэтому рада, что пусть неяркий свет, но горит, иначе бы уже шею свернул, вон, как напряжен. А у мужчины страшные глаза – чёрные совсем. Хотя, может, освещение…
- Я же сказал, - начал было Елисей, но его перебили.
Сразу много всего случилось.Они оба поднялись, и оба на меня смотрят. Заморыш, так даже хищно, как на добычу. Его взгляд мне нервирует, тем более до спасительной мощи мутанта целая длинная узкая комната, заставленная разномастной мебелью.
- Девочка, - протянул заморыш.
Таким тоном… сразу стало понятно, что вот он наверняка детишек кушает, и плохих, и хороших. И девочек ест точно, хороших. Как я. Я сглотнула, попятилась. Подумаешь, алкоголик снаружи, не самое страшное зло. Елисей сделал шаг ко мне, и я к нему, скорее бы сократить эти миллионы метров между нами. А потом что-то трахнуло и вдруг темно стало.
Звук бьющегося стекла, даже крики где-то на заднем фоне. Меня хватают за руку, и я не глядя знаю – Елисей. Закрывают собой, брызжет стекло, горячее стекает по моей руке. Кровь, наверное, отстраненно думаю я. А ещё – может, стоило посидеть в машине?
Потом резко становится тихо. Совсем тихо. Я открываю глаза. Виднеется прямоугольник высокого окна, оно и правда разбито, шторы свисают бес жизненными тряпками. Больше ничего не видно – темно. Я чувствую на своей щеке дыхание Елисея, а значит, все не так страшно, как мне кажется.
- О боже, какой мужчина!
Тишина нарушается внезапно, карман Елисея вибрирует и надрывается, словно телефон хочет вырваться на свободу, дабы воспеть незнакомого идеального мужчину. Всё так нелепо, что я начинаю истерически хихикать, но ладонь Елисея накрывает мой рот. Лучше бы телефон выключил, право слово.
