Комната с видом на звезды (СИ) - Шиндлер Марина (читать книги полностью .txt) 📗
— Я правильно понимаю, ты затеял это для того, чтобы доказать свою правоту? — уточнила я.
— В том числе, — кивнул Максим. — Надеюсь, ты мне не поверила, потому что я еще не настолько спятил. Ради смеха мы решили узнать, где же все-таки жила наша Остапова.
— Погоди, это вообще законно?
— Относительно. Не поверишь, что мы выяснили. Все Остаповы Елизаветы Петровны, которых удалось найти в списках нашего города за ближайшие восемьдесят лет, не подошли нам по возрасту. Либо слишком молодые для этой бабульки, либо уже умерли.
Мне потребовалось какое-то время, чтобы до конца понять, о чем говорит мой друг.
— Постой, ты хочешь сказать, что в пансионате под именем Остаповой лежит другая женщина?! — это казалось мне пугающим и невероятным. Неужели в нашем маленьком городке происходят такие вещи? Просто сюжетец для сериала! Но кто тогда эта женщина? И почему она столько лет находится в том безрадостном месте под чужим именем?
— Я не просто думаю, а уверен в этом, — авторитетно заявил Давыдов. — Подобная деталь как раз в духе всей этой истории.
— Такие вещи нельзя провернуть без посторонней помощи, — принялась рассуждать я. — Лечащий врач, к примеру, наверняка в курсе.
— Это да, только вот лечил ее заведующий отделением, — произнес Максим. -
— Он точно что-то знал, но…
— Вот бы поговорить с ним, — моя мечтательная натура не могла этого не сказать. — Только вряд ли он что-то расскажет…
— Это точно, — кивнул Максим, и его лицо в этот момент будто стало старше. — Краснова убили сегодня утром.
И тут мне стало по-настоящему страшно. У этой истории набиралось все больше жутких деталей, необъяснимым и таинственным образом связанных между собой. Мне одновременно хотелось забыть обо всем и узнать, что же дальше. Но докопаться до истины будет совсем непросто. Прозвеневший звонок вернул меня в реальность, постоянно ускользающую между отголосками прошлого, отчаянно пытавшегося ворваться в мою жизнь.
— Мне надо на лекцию, — произнес Максим, и наш разговор обещал прерваться. У меня дальше было окно, во время которого я обычно сидела с Настей в буфете и ждала следующей пары. Как быть сейчас, я не знала, ведь мне очень хотелось знать, что же произошло с заведующим отделением. Его смерть вряд ли была естественной. Решив, что мы можем встретиться после занятий, и друг расскажет мне все по дороге к дому, я произнесла это вслух. У меня не было дурных намерений, я просто хотела знать правду, а вовсе не искала встречи с Максимом. Хотя обманывать саму себя было неразумно, поэтому в глубине души пришлось признать, что я безумно хотела снова обрести своего друга.
— Лучше вечером, — отказался Давыдов. — Ты можешь?
— Конечно, — я сказала это чересчур поспешно, но мне было все равно. К тому же, Максим не обратил на это внимания, или сделал вид. На этом мы разошлись.
***
Признаюсь, я едва дождалась окончания занятий. Часы показывали половину пятого, и до встречи с Максимом оставалось еще уйма времени. Когда я пришла в буфет к Насте, то, как не старалась, не могла скрыть свое воодушевление. Это бросилось Лебедевой в глаза, но объяснять ничего не пришлось.
— Можешь не выдумывать, я и так все знаю, — авторитетно заявила Настя и, не уточняя, что же именно она знает, отстала от меня. Сегодня мы попрощались с подругой в корпусе, — ей срочно надо было ехать за племянницей в садик, потому что на этот раз подошла ее очередь следить за маленькой непоседой.
Проходя мимо вахты, я попрощалась с Алевтиной Дмитриевной.
— Отучилась? — весело спросила меня вахтерша, радуясь возможности поболтать.
— Да, уже отпустили, — мое хорошее настроение позволило остановиться и немного полюбезничать с женщиной. — Вам-то еще долго здесь?
— Пару часиков, — махнула рукой Алевтина Дмитриевна. — А потом все на Кормышова останется.
— На Анатолия Степановича? — тревожно переспросила я.
— На него, родимого.
Я буквально почувствовала, как напряглись мои мысли. Где я уже слышала эту фамилию, и почему она вызывает во мне такое волнение?
— А где он сейчас? — спросила я.
— Да у себя, небось, чаи гоняет, где ж ему еще быть, — проворчала Алевтина Дмитриевна, но я, недослушав, уже бежала к уединенной каморке Анатолия Степановича. Честно говоря, я не представляла, что скажу этому старому человеку, скрывающемуся в панцире крохотной комнаты охранника. Даже не утруждая себя постучать, я открыла дверь и вошла к нему.
***
Фигура Анатолия Степановича с неожиданной четкостью выделялась на фоне белого квадрата окна. Он стоял ко мне спиной, и было хорошо видно его сутулые худые плечи, поднимающиеся под спецовкой в такт дыхания. Окно его каморки выходило в сторону улицы, и сквозь прутья забора смутно виднелась проезжая часть.
— Здравствуйте! — произнесла я, чтобы обратить на себя внимание сторожа.
— Все это время я не мог понять, почему твое лицо кажется мне таким знакомым, — начал Анатолий Степанович и повернулся ко мне. — А потом я вспомнил, что уже видел его, но много лет назад.
Я смотрела на сторожа, и его слова тревожили меня.
— Долго думал об этом, а потом понял, что знал твою бабку, — продолжал охранник. — Вы удивительно с ней похожи, как лицом, так и характером.
В голосе Анатолия Степановича можно было расслышать печаль и тоску по своей прошедшей молодости. Я снова почувствовала жалость к этому старику и прошла внутрь комнатки.
— Вы были друзьями? — спросила я, но сторож неопределенно качнул головой и засмеялся.
— Садись, поговорим, — бросил он. — Ты же не отстанешь.
Я скромно приземлилась на предложенную табуретку и возрадовалась тому, что я худенькая, иначе сооружение рисковало развалиться под более массивным весом. Анатолий Степанович достал тем временем из шкафа две кружки и вручил их мне. Намек был понят, и я подошла к раковине, чтобы помыть чашки. Пока они возвращались к своему первозданному виду, Кормышов вскипятил чайник и поставил на стол тарелку с печеньем.
Напомню, что обычно я не слишком быстро схожусь с незнакомыми людьми. Но Анатолий Степанович оказался для меня чем-то вроде родственной души. Он напомнил Алину в тот период своей жизни, когда она была совсем одна. Я знала, что такие люди самые безобидные и легкие в общении. Поэтому я без спроса позволила себе рыскать по многочисленным ящикам в поисках чистого полотенца. За воротами института стремительно проносились автомобили. Звук мотора периодически тревожил тишину комнаты. Вытерев кружки, я вернулась за стол, где уже ждал меня Кормышов.
— Обожаю такие печеньки, — улыбнулась я.
— Не подлизывайся, — погрозил пальцем Анатолий Степанович и заварил кипятком чайный пакетик, брошенный в мою кружку. — Ну и что ты хочешь знать? Ты же не просто так вертишься вокруг это проклятой подсобки?
— Я не знаю, что ищу, — призналась я. — У бабушки было письмо, в котором говорилось о вас. О том, что вы, Юрий Витальевич, моя бабушка и ее подруга много лет назад были связаны с чем-то. С какой-то историей. Не знаю, как, но все это имеет отношение к подсобке. Я приходила туда, и все, что там было…
— Ты тоже это видела? — спросил Кормышов, кивая мне с понимающим видом.
— Да, и это ужасно, — призналась я. — Как будто там проводили какие-то ритуалы. Это звучит безумно, но я не знаю, что мне думать…
— Я расскажу тебе о том, что там произошло, — пообещал сторож, и я приготовилась слушать. Сперва мне казалось, что, проникнув в прошлое, я найду ответы на все вопросы, но действительность была такова, что вопросов стало лишь больше.
***
Шел 1968 год. Кормышов, тогда еще двадцатилетний парень Толя, недавно окончил техникум и подыскивал себе работу, ведь учиться дальше пока не получалось. Толя рос без отца. Мать, всю жизнь работавшая на мукомольном заводе и вдыхавшая белую невесомую пыль, в конечном итоге заработала себе астму. Болезнь была беспощадна. Довольно быстро приступы удушья стали такими частыми, что почти не оставляли женщину, мучая и днем, и ночью. Работать дальше она уже не могла. Лекарства, которые выписывали тогда врачи, можно было достать с большим трудом. Они стоили немало, а эффект с каждым годом становился все меньше. Молодому парню ничего не оставалось, кроме страшного ожидания, — долгие месяцы его мать медленно умирала в госпитале, и помочь ей было нечем.
