Комната с видом на звезды (СИ) - Шиндлер Марина (читать книги полностью .txt) 📗
— Я там кошелек потеряла, в нем деньги и карточка со стипендией, — эта фраза должна была надавить на самое больное место старенькой сварливой вахтерши. Видимо, она и впрямь подействовала, ибо выражение лица Алевтины Дмитриевны чуть смягчилось. К тому же, на помощь внезапно пришел Анатолий Степанович, который узнал меня и, казалось, не переставал удивляться тому, насколько я предрасположена к различным нелепым ситуациям.
— Хватит тебе, Дмитриевна, — проговорил он. — Дай ключ девчонке, я ее знаю.
— Под твою ответственность, — косясь на охранника, сказала Алевтина Дмитриевна, но полезла за ключом.
— Большое спасибо! — воскликнула я, но по-настоящему благодарный взгляд достался Анатолию Степановичу. Он, явно не привыкший к хорошему отношению, слегка смутился и махнул рукой.
Получив ключ, я, сжимая его в одной руке, из другой не выпускала телефон, постоянно отмечая стремительно бегущие минуты. Было уже без двадцати шесть. Неумолимо приближался роковой для Насти временной рубеж. Впрочем, вряд ли Константин Александрович еще в институте. С чего вообще ему держать обещание, данное студентке? Если, конечно, более важные дела не задержали его здесь.
В стенах института, несмотря на вечерний час, еще бродили охочие до знаний студенты, на руках которых покоились внушительные тома книг. Оставляя будущих светил медицины за спиной, я добежала до 15-Б, но замок аудитории отворила не сразу, — тяжелая старая дверь поддавалась с трудом. Все же, в итоге мне удалось справиться с ней. Я оказалась внутри класса и принялась осматривать столы. Заглянув под парты, я обнаружила в конце аудитории белеющий предмет. Он казался довольно маленьким и вполне мог быть флешкой профессора. При ближайшем рассмотрении догадки о том, что это флешка, подтвердились. Однако нельзя исключать того, что ее хозяином является не Константин Александрович, а потому ликовать было рано.
Кое-как закрыв дверь, я побежала к кабинету профессора Одинцова. Он располагался этажом выше. Когда я поднималась туда, мои часы показывали сорок восемь минут шестого. Теперь до кабинета профессора оставалось всего несколько шагов, но подойти вплотную мне не удалось. Дверь распахнулась, и в коридор вышел Константин Александрович, держащий в руке свой объемный портфель. В полумраке коридора мне впервые удалось рассмотреть, что его волосы перемежаются седыми прядями гораздо сильнее, чем казалось раньше. Лицо профессора выглядело серьезным, но глаза как всегда смотрели располагающе и чуть насмешливо, что вечно вызывало во мне растерянность.
— Я думал, занятия у первокурсников закончились, — произнес он и принялся закрывать дверь своего кабинета, опустив на пол портфель, который приземлился с глухим стуком.
— Так и есть, — подтвердила я.
— У вас отменная пунктуальность, — продолжил Константин Александрович, мельком взглянув на наручные часы. — И неплохая скорость, прямо как у олимпийского бегуна.
— Мои лучшие качества, — не успевая отдышаться, заявила я. Наверняка со стороны это смотрелось довольно нелепо, и возникшая на лице профессора усмешка подтверждала это.
— А какие худшие? — поинтересовался Одинцов.
— Надеюсь, вы этого не узнаете, — отвечала я. — Вы уходите?
— Вообще-то я жду одну студентку, которая обещала вернуть мою флешку к вечеру, — сообщил профессор анатомии. — И если я жду вас, то утром вы выглядели иначе.
Я протянула Константину Александровичу флешку и приготовилась рассказать историю о том, что Настя передала мне свое поручение, но не успела.
— Спасибо, — кивнул он мне, забрал флешку и не спеша пошел по коридору. — Мм… Кристина, кажется?
Удивленная тем, что профессор знает мое имя, я расценила его вопрос как приглашение к беседе и пошла рядом с ним, кивком головы подтвердив свое имя.
— Как дела у ваших исторических друзей? — низкий голос профессора звучал весело и любопытно.
— Данте является косвенной причиной исчезновения вашей флешки, — засмеялась я. — А Герострат, похоже, занят, но я понятия не имею, чем.
— Смею надеяться, он ничего не поджигает, — проговорил профессор. — Но, судя по выражению вашего лица, наш общий друг бросил все силы на исследование нового храма.
Не вполне уверенная, что правильно понимаю Одинцова, я коротко взглянула на него.
— О чем вы? — спросила я.
— О том, что вас так беспокоит, — невозмутимо сказал Константин Александрович. — Оно не стоит того. Очень скоро Герострат сожжет и этот храм.
Его прямолинейность словно развязала мне руки, и я перестала тщательно подбирать слова.
— Вообще-то я думала, что вы профессор анатомии, а не энциклопедия по храмам, или чужим мыслям, или… о чем вообще вы говорите?! — заявила я. Взглянув на Одинцова, я увидела, что он смеется, и мои слова ничем его не задели, хоть мне и хотелось этого.
— Я живу на этой земле какое-то время и, быть может, не хватаю с неба звезд, но еще в состоянии прочитать юную человеческую душу по взгляду, — доверительно произнес профессор.
— И каков ваш вердикт? — скепсис, звучавший в моем голосе, был наигранным и не убеждал ни одного из нас.
— А таков. Герострат вовсе не любит храмы, — Константин Александрович улыбнулся так, как мог бы улыбаться мой отец, если бы стоял в эту минуту рядом со мной. — Ему нравятся олимпийские бегуны с факелами.
***
После института я не стала заезжать домой и сразу же поехала в «Саламандру». Мой визит туда был ознаменован плохими новостями. Освальду Павловичу пришло извещение от прокурора. Сообщалось, что на следующий день планируется проверка лавки совместно с инспектором по пожарной безопасности. Причиной такой проверки стало недавнее возгорание недостроенной кофейни. Так говорилось в документе, но и я, и Креза знали, что дело не только в этом. Чуть позже в лавку зашел какой-то господин, молча положил на ближайшую витрину конверт и ушел, словно его и не было. Я даже не успела с ним поздороваться. Через секунду его спина в темном плаще мелькнула за окном и растаяла в глубине улицы. В недоумении я взяла в руки конверт. На нем было написано только имя адресата: «О. С. Крезе».
— Освальд Павлович, вам принесли письмо!
Креза беззвучно появился за моей спиной и вскрыл конверт. Я благоразумно отвела взгляд от письма, не собираясь его читать, и стала протирать фигурки на ближайшей витрине. Но Креза явно не намеревался скрывать от меня содержимое конверта, поэтому, прочитав, молча сунул мне. На плотном листе бумаги черной ручкой были выведены острые, плотно прижатые друг к другу буквы.
«Уважаемый Освальд Павлович, хочу сообщить вам, что проверка в «Саламандре» спровоцирована влиянием одного человека, недавно приехавшего в город, некоего Бориса Артемьева. Он обеспеченный бизнесмен, и договорился с нужными людьми. Они настроены весьма серьезно. Рекомендую вам принять все меры. По понятным причинам я не могу позвонить вам или назначить встречу, чтобы избежать возникновения различного рода проблем как у вас, так и у меня. Отменить проверку невозможно, постановление уже подписано в верхах. Но инспекторы вряд ли смогут отказаться от самого действенного метода против них, так что будьте готовы ко всему.
С уважением, Д.»
Я нахмурилась, и от осознания того, какие структуры плетут козни против Крезы, мне стало неприятно и страшно.
— Самый действенный метод? — переспросила я, вообразив Освальда Павловича отстреливающимся от людей в офисных костюмчиках.
— Деньги, голубчик, — коротко пояснил Креза.
— Так вы дадите им взятку? — удивилась я. Никогда не представляла, как вообще это делается.
— Придется, — вздохнул хозяин «Саламандры». — У меня нет выхода. Иначе они сошьют мне такой ворох нарушений, что лавку придется закрыть. Видно, в городе еще не знают, кто такой Артемьев. Не раскопали эту историю. Некий бизнесмен… Забавно.
— А кто этот Д.? — поинтересовалась я. — Ваш друг?
— Скорее, сын моего друга, — пробормотал Освальд Павлович. — Когда-то я помог их семье, парень, видно, не забыл этого. Теперь ты видишь, какой человек мой сын? Мелочный и мстительный. Ведь не поленился же затеять эту заваруху!
