Жизнь после измены - МакНейл Джил (электронные книги бесплатно TXT) 📗

— Нет, хотя это была бы неплохая идея, но так мы потеряли бы некоторых клиентов, самых психически неуравновешенных. Нет, я в основном занимался общей работой. А люди, как правило, приходят, если у вас большая фирма, как та, в которой я работал, одна из пяти лучших. Они предпочитают иметь дело с крупными фирмами, это помогает им осознавать свою значимость.

— Это вроде мериться членами, у кого самый большой?

Черт! Зачем я сказала про члены? Он немного оторопел, как мне показалось, но быстро пришел в себя.

— Ну да, как раз много таких.

— Значит, женщина может сделать там неплохую карьеру.

— Ну, некоторые, кажется, так и делали, но в нашей фирме было мало женщин. Женщины слишком разумны, чтобы проводить на работе все свободное ото сна время.

— И как долго вы там проработали, прежде чем поняли, что с вас хватит?

— Около десяти лет. Сначала я любил свою работу. Мне, как это ни странно звучит, довольно близок дух соревнования. Но, в конце концов, это надоедает. У нас там было несколько приличных парней, я до сих пор иногда вижусь с парой из них, но в основном это просто стадо скучных ублюдков, полностью озабоченных деньгами.

— Как же они справляются, если у них есть дети? Они ведь, наверное, их практически не видят.

— Думаю, они отдают детей в интернаты.

— А, ясно.

Мы попросили кофе, и я решила не заказывать пудинг, чтобы выглядеть более взрослой и сдержанной. А пыхтенье над большой миской какой-то ерунды не способствует тому новому образу взрослой женщины, который я пытаюсь создать. Пока мы ждали, когда принесут кофе, Гарри достал из кармана куртки сложенный лист бумаги и слегка покраснел.

— Я сделал это для вас, надеюсь, вы не против — всего лишь несколько грубых набросков.

Это был набросок моего сада, с множеством названий растений, и это было очень мило с его стороны, хотя если он хотел быть дизайнером, ему бы следовало научиться рисовать. Он умудрился изобразить странную комбинацию прямых и извилистых линий, значение которых мне так и не удалось понять.

— Как здорово. Вы не расскажете мне об этом?

И Гарри принялся рассказывать. Три чашки кофе, которые я за это время успела выпить, содержали столько кофеина, что у меня начали дрожать руки. Хотя, может быть, это было из-за того, что мне ужасно хотелось перерисовать план. Он сказал, что только начал работать над перспективными идеями, но закончил свой рассказ планом совершенно нового сада. Вместо того чтобы вести прямо к входной двери, дорожка теперь вилась по саду перед домом. Почтальон будет в шоке, потому что путь до дверей дома займет у него не меньше двадцати минут. В заднем саду теперь была новая терраса, бельведер, огород для овощей, отдельный огород для трав и внешний сад, объединяющий все это. Мне понадобятся около пятнадцати тонн гравия, которые придется заказывать, и примерно на три акра больше земли, чтобы реализовать все это. Я отметила это как можно более вежливо, и Гарри сказал, что понятия не имеет о пропорциях, но это пока просто базовая идея. Может, я решу, что это чудесно, тогда он будет счастлив помочь. Мы можем подогнать то, что не влезает.

В конце концов мы начали перерисовывать его план и пришли к более реалистичному варианту. Но когда разговор коснулся растений, Гарри оказался в своей стихии и выдал мне море разнообразной информации: что как пахнет и как цветут разные виды растений. Поэтому мне тут же захотелось посадить у себя хотя бы по одному растению из тех, которые он описывал. В конечном итоге эта идея полностью захватила меня. По дороге домой мы больше говорили о саде и совсем немного — о моей работе. Гарри сказал, что если ему понадобится заново отделать ванную комнату, он будет знать, к кому обратиться. И, кстати говоря, его матери нужно бы серьезно переустроить дом, но она никогда на это не согласится, потому что ей нравится все, как есть. Но когда-нибудь потом это было бы неплохо сделать. Потом мы немного поговорили об Альфи, и оказалось, я совершенно о нем забыла, что удалось мне только потому, что я так долго не могла себе этого позволить. Но, в любом случае, ему было бы с нами не очень интересно. Гарри довез меня до дома, и мне снова стало немного не по себе. Я не знала, что теперь следует делать — просто сказать «спасибо» и выйти из машины, или еще что-нибудь?

— Спасибо за обед, все было великолепно.

— Да, великолепно, и вам тоже спасибо. Я позвоню насчет сада, вы не против? Я имею в виду, вы же согласны? Я бы очень хотел помочь.

— Здорово.

Повисла неловкая пауза. У меня возникло ужасное чувство, что Джим украдкой подглядывает за нами из-за занавески, потому что мне показалось — да нет, я была совершенно уверена, что штора шевельнулась.

— Ну, я, пожалуй, пойду. Не удивлюсь, если Альфи еще не спит, а Джиму и Стелле нужна передышка.

— Да, конечно, извините.

Едва я собралась выйти, Гарри выскочил и обошел машину кругом, чтобы открыть мне дверь. Черт побери! Передо мной так давно никто не открывал дверей! Когда я вышла из машины, он наклонился ко мне и поцеловал в щеку.

— Спокойной ночи. Я позвоню вам.

— Спокойной ночи.

Я пробежала по дорожке, ведущей к дому, открыла дверь и обернулась, чтобы помахать ему вслед. К счастью, мотор его джипа работал довольно шумно, так что, я надеюсь, Гарри не слышал воплей Джима «Он ее поцеловал, он ее поцеловал!» и не видел, как мой братец бегал по гостиной, натянув на голову свою майку, как футболисты, которые только что забили гол.

— Просто не обращайте на него внимания. Прекрати, Джим, это свинство. Тебе бы понравилось, если бы Альфи начал подглядывать за тобой?

— Я бы не стал беспокоиться. Я не делаю ничего такого, чтобы скрывать это от своей сестры.

— Да неужели?

Стелла наградила его тяжелым пронзительным взглядом, и он густо покраснел.

Мы сварили кофе. Джим сказал, что Альфи лег довольно поздно. Им пришлось дважды посмотреть «Питера Пэна» и несколько раз поиграть в лошадки. Стелла заметила, что Альфи — прелестный малыш, но она довольно устала и, если мы не возражаем, пойдет ляжет в постель. Думаю, это была ее маленькая женская хитрость. Она знала, что Джиму до смерти хочется устроить мне перекрестный допрос по поводу обеда. Как только Стелла ушла наверх, он накинулся на меня:

— Ну, так как у вас прошло?

— Отлично. Действительно, очень мило.

— Мило? Мило — не значит хорошо.

— Джим, я ужасно устала, поговорим об этом завтра утром?

— Нет. Я обещал Альфи, что утром мы выроем очень большую нору, и, в любом случае, я умираю от любопытства. Моя младшая сестра сходила на первое настоящее свидание за много лет! Должен же я все узнать. Он распускал руки? Может, мне поехать к нему и набить морду? Или он не позволил себе ничего лишнего, и в этом случае я, определенно, пойду и набью ему морду?

— Нет, все было замечательно. Еда была превосходная, и мы говорили обо всем на свете. Он предложил мне свою помощь с садом, нарисовал план и все такое, и мы немного обсудили это. Так что все отлично. Хотя немного страшно.

— Это всегда страшно. Пока не окунешься с головой. Он задавал кучу вопросов о тебе и Альфи, ну, и обо всем в этом роде?

— Нет, не совсем. Хотя мы говорили о моей работе. Он мне нравится, и это был замечательный вечер.

— Нравится. Ты не хочешь, чтобы он тебе «нравился». Ты хочешь оторваться с ним по полной программе. Ну же, пора немного развеяться. Я не для того смотрю тут этого долбаного «Питера Пэна» и часами играю в лошадки, чтобы тебе кто-то там «нравился».

— А что, Стелла тебе не нравится?

— Конечно, нравится, я обожаю ее. Но что мне в ней действительно нравится… ну, в основном… ну… я не могу это сказать, об этом нельзя говорить, ну, то есть, я не могу говорить об этом с женщинами. Они всегда обижаются.

— Ты покраснел.

— Заткнись.

— Ты красный как рак. Клянусь, ты хотел сказать что-нибудь о ее грудях.