Основной инстинкт - Истерхаус Джо (книги серии онлайн .txt) 📗
Когда он миновал длинный мол Шеврон по другую сторону моста, живописная часть дороги кончилась. Ник промчался мимо сонных Ричмонда и Олбани, пронесся мимо трека, Гоулден-Гейт-Филдс и свернул на главную артерию, ведущую к университетскому городку, на Юниверсити-авеню.
Некоторые районы центра Беркли, казалось, застыли во времени, в незабвенном времени конца шестидесятых. На улицах прохлаждались хиппи, одетые в комбинезоны с широкими рабочими брюками и облезлые, специально выкрашенные в блеклые тона майки. Стены домов сплошь и рядом оклеены полуоборванными плакатами и манифестами, призывавшими бороться за бесплатное медицинское обслуживание, за всеобщее право на жилье, осуждавшими американскую внешнюю политику в Африке, Центральной Америке и на Среднем Востоке. Беркли определенно оставался одиноким форпостом радикализма в Соединенных Штатах, хотя в его политических лозунгах и было что-то старомодное. Большинство хиппи выглядели так, словно им перевалило за пятьдесят, и Нику нетрудно было представить себе, как эти седовласые ветераны контркультуры собираются вместе, чтобы сообща покурить, вспомнить славные дни Народного парка, Марша на Вашингтон и Дней протеста, высказаться против агрессии, словно они были старыми вояками, собравшимися в зале ветеранов внешних войн.
Ник оставил машину на улице Банкрофта и направился на территорию университета. Хотя в Беркли было немало радикально настроенных студентов, основная часть больше занималась учебой, чем политикой. Поступив в престижное учебное заведение, они были озабочены тем, чтобы не запустить занятия, получше сдать экзамены, а затем выбрать высокооплачиваемую работу по душе и с успехом продвигаться вверх по служебной лестнице. Здесь уже встречалось меньше облезлых маек и хлопчатобумажных комбинезонов, студенты были одеты чисто и аккуратно, как школьники из добропорядочных семей.
В Спраул-Плаза толкался обычный набор чудаков и попрошаек, но они тоже казались чересчур старыми для студентов. Настоящие студенты с любопытством смотрели на представителей секты «Еврея за Иисуса», на парня, надрывно распевавшего песни Фрэнка Синатры, и спешили на занятия по экономике.
Студенческий городок был уютным, живописным местечком, вдоль длинных тенистых аллей выстроились высокие эвкалипты. Ник с удовольствием шел по его аккуратным улицам, одобрительно поглядывая на симпатичных студенток. Он попросил у одной из них, как пройти к главному зданию, и получил ответ вместе с ослепительной улыбкой. Если бы у него было время и настроение, он пригласил бы девушку на чашку кофе, но ему нужно было выполнить задуманное.
Как ему сказали, Двайнелл-Холл был главным административным зданием, там находилась университетская канцелярия, куда стекались все данные о студентах. В кабинете на первом этаже он показал свое полицейское удостоверение, и девушка, которой на вид было чуть больше девятнадцати (Ник подумал, что она, наверное, здесь учится и работает), села за компьютер и включила его в сеть.
— Мне нужна информация о бывшей студентке, — объяснил Ник. — О Лизе Оберман.
— Вы знаете, когда она училась?
— Я думаю, это был восемьдесят второй — восемьдесят третий годы.
— Вы так думаете?
Ник заметил, что возле компьютера лежал большой, пухлый учебник по биологии. Девушка, возможно, была довольна, что полицейский прервал ее занятия. Ее пальцы прыгали по клавиатуре.
— Здесь много Оберманов, — сказала она. — Андреа К., Эндкю У. — Она пробежала глазами колонку имен на дисплее. — Дональд М., Марк У. Извините, никакой Лизы Оберман. Вы уверены, что не ошиблись?
— Кэтрин Трэмелл сказала, что она окончила Беркли в восемьдесят третьем. Она говорила, что тогда же здесь училась и Лиза Оберман.
— Как вы назвали другое имя?
— Трэмелл, — сказал Ник. — Кэтрин Трэмелл. Девушка набрала новый код и кивнула, когда появилась фамилия Кэтрин.
— Трэмелл тут есть. Но никакой Лизы Оберман я не вижу.
Ник терялся в догадках. Он мог поклясться, что Кэтрин ему не лгала. Ее страх и беспокойство, вызванное воспоминаниями о навязчивой Лизе Оберман, были слишком сильными, слишком искренними, она явно не притворялась. Да и зачем было прибегать к такой странной лжи? Как и многое другое, приписывавшееся Кэтрин Трэмелл, это явно не имело смысла.
— Тут должна быть Лиза Оберман, — не отставал он от учащейся-служащей. — Может быть, здесь какая-то ошибка?
— Ошибаться можете только вы.
— Спасибо, — сказал Ник. — Большое спасибо.
— Не стоит, — проговорила девушка и уткнулась в учебник по биологии.
Ник Карран отправился прямо к Кэтрин Трэмелл на Дивисадеро. Она как раз выходила из дома, рядом с ней семенила Хейзл Добкинс. Ник подъехал к тротуару и остановился у ворот дома.
Кэтрин не смутило его появление.
— Хейзл, — спокойно сказала она, — это Ник, я говорила тебе о нем, ты помнишь?
Хейзл кивнула и как-то странно улыбнулась.
— Вы Снайпер, не так ли? Как вы себя чувствуете? Нику показалось, что пожилая леди вообразила, будто у них есть нечто общее, будто они связаны едиными узами, составляют своеобразную масонскую ложу — союз людей, повинных в расправе над себе подобными. Он никак не ожидал, что получит доверительное рукопожатие убийцы.
— Хорошо, — сказал он. — Спасибо. — Он повернулся к Кэтрин. — Мне нужно немного поговорить с тобой.
Кэтрин указала Хейзл на «лотус», припаркованный перед домом.
— Ты не подождешь меня в машине, дорогая? Я скоро вернусь.
— Хорошо. До свидания, стрелок, — весело попрощалась Хейзл.
Когда она отошла на достаточное расстояние и уже не могла их слышать, Ник снова повернулся к Кэтрин и покачал головой.
— Не понимаю, в чем дело? Тебе нравится общаться с убийцами? Ты знала, что Рокси…
— Конечно, знала, — оборвала его Кэтрин.
— И тебе было все равно? Или это даже возбуждало тебя? Делало ее более желанной?
— Послушай. Я пишу о необычных людях.
— Писать о них — дело одно, — сказал он. —. Но приглашать их в свою постель — совсем другое.
— Иногда я начинаю их изучать и увлекаюсь ими. Такое случается, ты знаешь.
— Знаю, черт побери.
— Такое бывало и с тобой, — заметила она.
— Это не одно и то же.
Да. Так бывает. Ты был очарован мною. Меня очаровали убийцы. Хотя убийство не то, что курение. От этого можно отвыкнуть.
— Что ты хочешь этим сказать, черт побери? Она легко, как жена, чмокнула его в щеку.
— Мне лучше идти. Я обещала к шести отвезти Хейзл домой. Она очень любит смотреть передачу «Кто прежде всего разыскивается в Америке».
— Что? Надеется увидеть кого-нибудь из друзей по тюрьме? Это ее привлекает?
— Мне некогда сейчас разговаривать, — сказала Кэтрин, направляясь к машине.
— В Беркли не было никакой Лизы Оберман, когда ты там училась, — с вызовом сказал он.
Она остановилась как вкопанная.
— Что ты делал? Проверял меня? Ради чего?
— Я изучаю тебя.
Она грациозно села за руль «лотуса» и включила зажигание. Окно кабины неслышно опустилось.
— Никакой Оберман, говоришь?
— Вот именно.
— А почему бы тебе не порасспросить о Лизе Хоберман?
Она нажала на педаль газа, мотор рыкнул пару раз, и машина покатила по улице.
Ник остановился у телефонной будки, которая находилась в нескольких кварталах от дома Кэтрин, и поспешно набрал телефон Двэйнелл-Холл, ему ответила та же самая студентка, которая обслуживала его в Беркли. Она узнала его, он узнал ее. Хотя оба сделали вид, что разговаривает впервые. Но в ее голосе чувствовалось ликование. Все-таки он ошибался, как она и думала. Оберман, Хоберман… Эти фамилии легко перепутать, как часто и бывало, но девушка все равно радовалась, что ее не подвела интуиция.
— Да, — сказала она, — у меня есть Хоберман, Лиза, сентябрь 1979 — май 1983.
— Хорошо, — сказал Ник. Он заткнул свободное ухо, чтобы не мешал шум уличного движения. — Прочитайте мне все, что у вас есть.
