Не гореть! (СИ) - Светлая et Jk (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
— А ты не пробовала звонить ему чуть реже, чем каждые полтора часа, — беззлобно поинтересовалась Ксения. — Может, и он бы тогда отвечал чаще.
— Я — мать! Я — волнуюсь! — был выдан в качестве аргумента железобетонный тезис. — Вот чем он там таким занят, что двух минут найти на меня не может?
— Понятия не имею, — усмехнулась дочь.
— То есть Денис приехал к вам на дачу, а чем занимается — вообще неизвестно? Он же говорил, что помочь надо! Что не может съездить к Насте Мелескенцевой на день рождения со мной, потому что твой Парамонов припахал!
— Мама, какая Настя, а? — Ксения вышла на порог дома и прислонилась к деревянной отделке, вдыхая сырой запах. Почти весенний. — Ну чего ты к нему привязалась?
— Настя — дочка моей однокурсницы. Она на телевидении работает. Хорошая девочка. Сегодня у нее день рождения, а папа работает. Я думала, с Денисом сходить, что такого? — голос Маргариты Николаевны, полный непонимания, защебетал почти по-птичьи.
— Да ничего такого, — фыркнула Ксюха, — только и ты, и я, и Динька прекрасно знаем, что ты думала на самом деле.
— А что такого ужасного я думала? Что вообще в этом плохого?
Задрав голову к небу, Ксения сделала несколько глубоких вздохов, прежде чем ответила:
— В общем так. Сы́ночка твой жив и здоров. С Парамоновым разбирают чердак. Сегодня не вернется — не повезло твоей Насте.
— Он там у вас от меня прячется, да?
— Нет, думаю, что пьет пиво. Впрочем, с теми двумя никогда нельзя быть уверенным в очевидном.
Мать помолчала. Недолго. Вполне можно было себе представить ее задумчивый вид: иногда она сама забывала о своей великой миссии — устроить счастье детей. И тогда с ней становилось несказанно легче.
— А мальчики у нас вполне спелись, да? — вдруг спросила она.
— Великая сила природы, — подхватила ей в тон Ксюха.
— Кроха — как? Вы ее там не застудите? В доме тепло?
— Не застудим.
— Смотрите мне. Дине подзатыльник от меня отвесишь?
— И не подумаю! — совершенно серьезно отозвалась дочь.
— Вы с самого детства друг друга покрываете, — обреченно вздохнула Маргарита Николаевна. — Ладно, целуй Кроху, целуй Глеба. Дениса — не целуй. Отдыхайте.
— Привет папе, — улыбнулась, прощаясь, Ксения и потопала на чердак, где представшая ее взору картина действительно не могла быть предугадана заранее и, наверное, очень бы ее удивила, если бы Басаргина давно не разучилась удивляться — жизни в целом и своим родным мужчинам в частности.
Ее собственный муж, широко известный в узких кругах столичный врач-хирург Глеб Львович Парамонов стоял, широко расставив ноги перед ее собственным братом, начальником отделения пожарно-спасательной части лейтенантом Денисом Викторовичем Басаргиным, и со всем присущим ему довольством и увлеченностью демонстрировал тому здоровенный женский портрет в тяжелой резной раме — кажется, его прабабушки в молодости. Сейчас бледные краски на нем стали еще бледнее и контрастнее, отчего ощущение от портрета исходило прямо жуткое.
— Это деду в армии по фотоснимку местный умелец нарисовал. У меня дед в морфлоте на Тихом океане служил, прикинь, — оседлал он любимого конька — бесконечные рассказы о многочисленных родственниках, которых уже нет. — Конечно, не сильно похоже, но сколько себя помню, стоял на антресоли. Заходишь в комнату — а там оно. Бр-р-р! Как в фильме ужасов.
Дэн, сидя перед ним на каком-то не менее древнем сундуке, довольно равнодушно разглядывал предъявляемую ему живопись. Ксения подошла к нему со спины, положила руки на плечи и чмякнула в макушку.
— Мама велела тебя поцеловать, — сказала она.
— До тебя добралась?
— Она крайне озабочена…
— Это ее нормальное состояние, — усмехнулся Денис.
— Но ты ей все же позвони, — Ксюха подняла глаза на Глеба и тоже посмотрела на портрет. — Надеюсь, ты не собираешься это выставлять на антресоли?
— Шутишь? Мы потом Крохе заикание будем половину жизни выправлять! Обанкротимся на логопедах с психологами! — расхохотался Парамонов.
— Как мне повезло, что ты такой экономный, — улыбнулась в ответ Ксения.
— Да я у тебя вообще — клад, — хмыкнул Глеб и отставил портрет лицом к стенке, — а вот там мы вмонтируем шведскую стенку, а? В здоровом теле — здоровый дух. Крохе будет чем заняться.
— Ага, — буркнул Дэн, — а потом она у вас захочет стать капитаном исследовательского судна в Антарктиде.
— Дух первооткрывателя пополам с лидерскими чертами определенно могут сказаться на характере юной Парамоновой. Но ей же есть в кого, да, Ксёныч?
— Так, я пошла, а то началось, — напустив на себя обиженный вид, отозвалась она. — Сами вы… балбесы!
— Жрать готовь, женщина! — крикнул ей вдогонку Денис и уставился на задник картины. — Может, все скопом — на свалку? Радикальный подход.
— Подход, — кивнул Глеб, выдвинул откуда-то из глубины помещения очередной баул, которых здесь было, кажется, несколько больше, чем в принципе можно вместить. И глянул на чертову раму, уныло отставленную в сторону. — Его еще мать хотела в печь, батя не дал. Нельзя, наверное, всю жизнь на свалку. Интересно, что с кипами фотоальбомов делать. История, мать ее.
— Ты их смотришь?
— Не-а. Несколько лет назад в последний раз. Снимки на стену выбирал. Вот и все.
— Ото ж. Если ничего не выбрасывать — толку от такой уборки.
— Устроим кострище во дворе, на пламя слетятся ведьмы на метлах, — ухмыльнулся Парамонов, забравшись с головой в мешок, — как раз пыль погоняют, — вынырнул, сверкнул глазами и продемонстрировал… рогатку. Здоровую такую, неплохо сохранившуюся. — Вот это как можно выбросить? Дед делал, чтоб я по котам во дворе стрелял. Учил в глаза целиться, но мокрушник из меня так себе.
— Передашь по наследству? — развеселился и Дэн. — Давай я лучше мелкую научу делать бомбочки водяные.
— Умеешь?
— Что там уметь! — Басаргин подорвался с сундука и вырвал из попавшегося под руку журнала, которых здесь было множество, страницу. Быстро свернул из нее куб и надул.
— Класс! — восхитился Парамонов. — Максимум, что творил я, это в презерватив воды заливал — и из окна. Ну еще бумажные самолетики поджигал… как-то соседу на балкон влетело, так сжег ему раскладушку. Как что руками — это было не ко мне.
— Вода нужна.
— Ща! — Парамонов метнулся вниз, по лестнице. Скатился почти кубарем, второй этаж — Кроха благополучно дрыхла в комнате, только недавно для нее отремонтированной. Первый. Ксёныч на кухне. Ксёныча в щечку.
— Пить хочу! — сообщил глава семейства, подхватывая бутылку воды со стола.
Ксения даже глазом моргнуть не успела, как кухня снова опустела, на лестнице раздались быстрые шаги, и где-то на чердаке Денис, залив в бумажный снаряд воду, со всей дури бросил его в распахнутое окно. Через несколько секунд на телефон Глеба прилетело смс.
«Передай Диньке, что он идиот!»
— Твоя сестра велела тебе передать, что ты молодец, — невозмутимо провозгласил Парамонов, стоя возле Дэна на чердаке.
— В цензурных выражениях?
— Более-менее. Пошли хоть газеты соберём. Аккордеон тоже можно вывезти. Он точно поломанный.
Собрав волю в кулак, они возились несколько часов. В коробки были упакованы не только газеты и нерабочий аккордеон, но и много другого хлама, накопленного несколькими поколениями Парамоновых. Что-то Глеб категорически отказывался отдавать, некоторые вещи Денису удавалось у него отвоевать и отправить к прочему мусору, который удивительным образом почти не уменьшался. Книги, игрушки, какая-то утварь неизвестного назначения кочевали из угла в угол, как в лавке старьевщика. Дэн ржал, Глеб сердился. И в третий раз перепрятывал дедову рогатку.
А потом вдруг извлек из какой-то коробки почерневшую пепельницу в форме плоского блюдца с ажурными краями. Явно древнючую.
— Надо же, — усмехнулся Парамонов. — Занятно. Думал, потерялась. Приз за турнир по шашкам, пятьдесят четвертый год. Серебро.
— Ты перешел на новый уровень, — рассмеялся Денис. — От старья к антиквариату.
