Atem (СИ) - "Ankaris" (читаем книги онлайн .txt) 📗
Пришлось мне ещё диковину видеть, как четыре брата-хвата… бойких брата», — уточнил я, поправив съехавшие на нос очки, — « …зайца они ловили, хоть и калеками были: один слепой, другой хромой, третий глухой, четвёртый безрукий. И поймали они косого, да ещё какого! Слепой подсматривал, глухой подслушивал, немой «держи!» кричал, безногий в погоню бежал, а безрукий за уши держал.
Видел я ещё, как ребятишки на челноке вздумали плыть по суше, не по реке. Вдруг, откуда ни возьмись, ветры подули, они все на горе и потонули.
Диковинные там звери и птицы, не так как у нас, а крупнее во сто раз. Раки хоть и задом ходят, а всё-таки рысака легко обходят. Да то ли ещё там бывает — жареные куры летают, сами в рот норовят попасть, кушай их всласть!
Не хочешь ли сам в этой стране побывать? А мне пора сказку кончать».
— Нет, спасибо, — одновременно выпалили мы.
— Нужно позвонить маме, — вдруг сказала Дэни, а её взгляд застыл на каком-то предмете над моей головой, заставив и меня обернуться.
На стоявших на холодильнике электронных часах светились четыре зелёные цифры «четырнадцать сорок семь». «Время Монреаля», — разъяснила она.
— Мне уйти или заварить ещё чаю? Но следующая сказка будет за тобой.
42
Стоило включить в кухне свет, как всё царившее здесь волшебство вмиг исчезло. А донёсшийся с улицы звук взвизгнувших тормозов автомобиля окончательно прогнал сковавшую воздух таинственную тишину.
Закрыв за собой дверь, Дэни вышла в соседнюю комнату, чтобы, как она выразилась, «получить медицинскую консультацию». Возможно, она просто хотела уединиться, а возможно, причиной было нежелание делать из меня непредумышленного подслушивающего. Впрочем, я всё равно вполне отчётливо слышал её речь, но французский язык для меня являлся лишь набором звуков. Поэтому конспирация здесь была явно не уместна.
Поставив чайник на плиту, я стал рассматривать книги, разложенные повсюду: на подоконнике, холодильнике, на полке над столом. Раньше их здесь не было. Большинство — учебники по медицине: фармакология, анатомия человека, гематология, клинические проблемы фибринолиза, клиническая генетика, методы генной терапии, аневризмы аорты, биохимия, клиническая ангиология. Я изучал причудливые картинки, надеясь понять, что скрывается за непонятными словами. Доселе невиданные названия цепляли своей непостижимостью. «Андрена… адренглумеру… адреногломерулотропин. Чёрт язык сломит!» — Положил учебник обратно на холодильник. «Как говорится, «помяни лихого». — Последовал протяжный выдох, когда взгляд упал на какой-то блокнот, внутри которого была заложена ручка. «Надеюсь это сборник кулинарных рецептов». — Скрестив пальцы, открыл его. Посмотрел в окно — по стеклу неторопливо стекали дождевые капли, тукаясь друг о друга и образуя ручейки. «Опять по мне заскучал?» Что ж, я уже смирился со своей слепотой по прибытии к вратам ада.
Да, это определённо точно был новый дневник Дэниэль. Запись одна, датирована понедельником двадцать второго октября. Но речь в ней шла и о событиях предыдущего дня, свидетелем и участником которых мне посчастливилось оказаться. Раскрылась тайна «блинчиков». Раскрылась чрезмерно детально, обнажив эмоциональную часть души Дэни. Ни одна из моих выдвинутых ранее гипотез не обрела подтверждения на бумаге. Причиной её слёз были воспоминания. Вот так всё просто и по-женски логично.
«…Осеннее утро встречает тусклым светом. Густой, поролоновый воздух комнаты, насквозь пропитан ночными сновидениями. За окном, рассевшись по ветвям, надрывая глотки, кричат чёрные вороны. Зачем? Отчего так рано? Почему всегда в шесть утра? …Нужно вставать. Босиком по холодному полу до ванной. Маленький пушистый коврик приветливо ласкает ступни своими ворсинками. И хочется убежать обратно под одеяло, туда, к манящему уюту хлопка. Но вот ледяная вода касается лица, а в стылый воздух врывается резкий мятный привкус зубной пасты. Утро обретает кристальную свежесть. Улица пуста и угрюма. Горят фонари. Погода по-прежнему нашёптывает колыбельную. Прощай коврик, опять тёмный коридор и холоднющий пол. Брр! Знать бы, как зажечь свет. Нет, не нужен. Глаза протестуют. Тело просится в постель, но аромат чего-то вкусного цепляет нос на крючок и тащит за собой. Синий сумеречный свет пугающе окутал столовую. Мебель скрылась в черноте теней. По крыше гулко стучит дождь. И только в кухне над плитой светятся два тусклых огонька. Единственный обетованный островок тепла во всём доме! Мама готовит завтрак. Нет, не мама. Штэфан. Вооружился лопаткой и стряпает блинчики, вон какая гора выросла на тарелке! Стоит, повернувшись спиной, не замечает, напевает под нос бессловесную мелодию. А на дворе новое тысячелетие, значит, не прозвучит привычное «пятнадцать минут на завтрак». Значит, не нужно будет впопыхах допивать горячий чай, и не нужно будет обувать ненавистные резиновые сапоги и шлёпать по лужам на занятия. Не будет этого парада нелепых прямоугольных рюкзачков, спешащих поскорее ворваться внутрь школы, чтобы укрыться от непогоды. И не нужно мучиться с непокладистым зонтиком, не желающим закрываться с первого раза. Не будет мокрого и грязного пола в огромном холле. Не будет месьё Бонне, прикрикивающего: «Не бегать! Скользко!» И первого сонного урока не будет…»
— Non! — прокричала Дэниэль на французском, явно с чем-то не соглашаясь, прокричала так неожиданно громко, что я выронил блокнот.
Тот звучно шлёпнулся под ноги на пол, туда, где свернувшись калачиком, дремала совесть. Разбудил-таки. Значит, придётся явиться с повинной. Встал в дверной проём и, улыбнувшись, кивнул Дэни. В комнате было темно, и только над изголовью кровати горел ночник. Другой же конец кровати упирался в письменный стол с компьютером, над которым висел двустворчатый старенький шкаф, такие выпускали лет сорок назад, в нашем, например, хранились крупы.
«Пять минут», — не снимая наушников, на пальцах показала Дэни, отстранившись от веб-камеры.
43
— Извини, что так долго. — Накинув на плечи плед, она вновь устроилась в кресле.
— Как прошла консультация? Какие были рекомендации?
— Хорошо. Велели потреблять больше жидкости, а все лекарства, что ты дал, успешно прошли тест на профпригодность, спасибо ещё раз, — сдержанно улыбнулась она.
— Чьи это книги? — подозревая, что сиё добро могло принадлежать её родителям, всё же спросил я.
— Отца. Хочу отнести их в библиотеку.
— Нужна будет помощь с транспортировкой — дай знать. — И, поставив чашки с чаем, я выключил свет, протянув Дэни книжку со сказками братьев Гримм.
— По-немецки читаю я плохо, но с большим энтузиазмом, — внимательно изучая содержание, предупредила она. — Пастушок.
— Не понял?
— Называется «Пастушок», — и, хрипловато засмеявшись, передразнила меня: — Продолжу?
Закинув ноги на подоконник, я повелительно махнул рукой.
«Прославился один пастушок мудростью своих ответов на все вопросы…»
— Так полагаю, сказка про меня, — не удержался от ремарки.
— Штэ-эф, — до неприличия долго прозвучала гласная, — ты всегда уверен в своей правоте? — укоризненно посмотрела исподлобья.
— Не всегда. Только в тех случаях, когда прав. Не отвлекайся и не забывай про чай.
«Дошёл о нём слух до самого короля, а король приказал привести к себе пастушка и сказал ему:
— Если ты хорошо ответишь на три вопроса, которые я тебе задам, то я усыновлю тебя, и ты станешь жить со мною во дворце».
— Как просто решались проблемы сотни веков тому назад. Должно статься, пастушок был сиротой-мальчишкой, иначе глупо как-то выходит.
Дэни утвердительно кивнула и продолжила:
«— А какие вопросы, господин король?
— Вот тебе первый: сколько капель воды в море?» — остановилась она, очевидно, в ожидании моего ответа.
— Ну… смотря о каком море речь, чем измерять, и…
— Ясно, — оборвала меня, опять продолжив:
