Венецианские каникулы (СИ) - Гарзийо Мария (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
— Ишь, какая сообразительная, – улыбается ведьма, пригубив свой горький кофе, – Ты слышала о двух лягушках, что попали в молоко? Одна повесила лапки и утонула. А другая взбила из молока сметану и вылезла. Так вот, я предпочла взбить сметану.
— А то, что в твоей сметане столько девушек молодых потонуло, тебя не волнует?
— А кто им мешал шевелить лапами и выбираться? Таня, пойми ты одну неписаную истину – жить надо для себя. Ты у себя одна. Впрочем, я не затем пришла, чтобы тебе мораль читать. У меня к тебе предложение.
Протоптать себе дорожку к солнцу по трупикам?
— Вчера один клиент выразил желание с тобой встретиться. По идее я не имею права согласиться. Маска затребовал тебе в единоличное пользование. Но этот клиент предлагает очень хорошие деньги. Поэтому я готова пойти с тобой на компромисс. После этого свидания ты свободна. Можешь идти на все четыре стороны, никто из организации тебя преследовать не будет. Для маски я сочиню душещипательную историю.
Свободна? Сюрреалистическое какое-то слово. Пахнущее сиренью, свежескошенной травой и теплым круассаном на террасе парижского кафе.
— Так прямо и свободна, – недоверчиво мямлю я.
— Я верну тебе твой паспорт. Одежду и деньги можешь оставить себе, ты их заработала.
— А что это за клиент такой? Какой-нибудь Джек Потрошитель?
— С виду вполне приличный. Молодой даже.
Я всматриваюсь в бледное лицо Вероники, силясь разглядеть в ее глазах предательский огонек. Все не может быть вот так просто. Тут обязательно затесался какой-нибудь подвох.
— Я даю тебе полдня на раздумья. Если дашь согласие, скажу, куда тебе идти сегодня вечером. Утром курьер занесет твой паспорт. Кстати, твой старый чемодан тоже у меня. Если хочешь, я велю доставить и его.
— И ты не боишься, что я могу рассказать о кошмарах, которые вы тут творите? – продолжаю сомневаться я.
— Да ради Бога. Только кто тебя слушать будет? Больные фантазии нимфоманки. В наше время подобным никого не удивишь.
Вероника поднимается с дивана.
— Давай вращай шурупами.
У дверей она оборачивается и, окинув меня оценивающим взглядом, выдает короткую, но емкую фразу:
— И что они в тебе находят!
Дверь захлопывается. Я прижимаюсь спиной к гладкому дереву. Вероника выдала себя последним предложением. Мне мгновенно становится понятно, почему рабовладелица решила предоставить мне вольную. Зависть. Должно быть, этот маленький ядовитый паразит засел в ее недрах еще тогда, когда привередливый Маска проявил неожиданную инициативу и пожелал стать моим единственным спонсором. Наверно с этого момента, Вероника начала рассматривать меня как возможную конкурентку. Во мне было нечто такое, что привлекло мужчину, которого до этого не смогла заинтересовать ни одна девушка. Видя, что парой свиданий эта связь не ограничилась, а наоборот окрепла, сутенерша напряглась еще сильнее. Ее раздражал мой успех. К тому же, вероятно, она не исключала возможности, что откинув иллюзии и заматерев, я попытаюсь претендовать на большее. Предложение нового клиента упало последней каплей в эту до краев переполненную раздражением чашу. Вероника решила убить сразу двух зайцев – хорошо подзаработать и избавиться от потенциальной антагонистки. С этим более ли мене ясно, теперь переходим к этому странному предложению, свалившемуся на меня невесть откуда. Кто этот таинственный заказчик? Какого зажравшегося толстопуза стрела Амура зацепила вчера ниже пояса? Что-то не припоминаю навязчивого внимания со стороны собравшихся сливок. По логике, если бы я кому-нибудь приглянулась, этот неотягощенный комплексами кто-то мог бы напрямую обратиться к производителю, вместо того, чтобы переплачивать посреднику. Но ко мне кроме толстой тетки никто не подходил и ничего не предлагал. Ах, да, официант еще навязывал шампанское. Чертовщина какая-то. Может, я все-таки неправильно истолковала мотивацию Вероники? Путаясь в хороводах мыслей, я не замечаю, как заглатываю третью чашку кофе. Мне очень хочется, чтобы рядом чудесным образом оказался Артур. Он бы трезво оценил ситуацию и выдал бы правильное решение. Возможно, что если этот мистический клиент не раскромсает меня на мелкие кусочки, я совсем скоро смогу вновь оказаться в своем углу в уютной компании друга. Я ловлю себя на том, что мысленно я уже приняла предложение Вероники. Согласилась на этот единичный секс-сеанс ради чудодейственной свободы. А как же Алекс? Я брошу его вот так малодушно, без объяснений, удирая обратно в реальность? Ведь нельзя забывать, что не встреться он на моем пути, не пожалей меня тогда, я бы сейчас томилась в застенках публичного дома, ожидая длинную вереницу клиентов. С другой стороны, я до сих пор не знаю его лица. Я не слышала от него ни признаний, ни добрый слов. У меня нет уверенности, что завтра я не получу от него сообщения с текстом: «Ты мне надоела. Прощай». А если не завтра, то через неделю, или через месяц. Я не Шахерезада, моего воображения не хватит на 1000 и одну ночь. Не могу я пожертвовать свободой ради тех немногих робких поцелуев. Тело свербит, протестуя против такого определения. Ему жаль терять то яркое, сочное удовольствие, что окатывает его каждый раз в объятиях Алекса. «Цыц, решать будет голова!» отсекаю я эти вялые протесты. А голова упорно твердит, что ей надоело пухнуть, изобретая новые постельные чудеса. Ее тяготит зародившееся недавно томление. Ее пугает маленький росток надежды. Неудивительно, ведь эта надежда глупая необоснованная. Только в фильме Ричард Гир может влюбиться в проститутку и предложить ей руку и сердце. В действительности представительницы древнейшей профессии изнашиваются с годами и лет в 50 превращаются в ветхих никому ненужных старух, каждая морщина на теле которых олицетворяет рухнувшую иллюзию. «Хочешь такую перспективу?» «Нет» испуганно блеет тело. Пусть Вероника лично для меня не являет собой достойный пример для подражания, в ее «Надо жить для себя» есть щепотка истины. Прости, Маска. Итак, решение принято. Остается только уповать, что Всевышний смилостивится надо мной и не пошлет мне на последок какого-нибудь Маркиза де Сада. Я звоню Веронике и сообщаю о своем выборе.
— Отлично, – заметно радуется змея, – В восемь вечера подойдешь по адресу, который я тебе вышлю смс. Это съемная квартира.
— А этот клиент…
— Все сама увидишь.
— А гарантии…
— Не смеши меня. И запомни, я тебе второй раз такого предложения не сделаю, – отрезает она и вешает трубку, прежде чем я успеваю втиснуть какой-нибудь вопросишко.
Когда увижу, будет поздно спасаться бегством. Сходить, что ли в церковь помолиться? В прошлый раз пресвятая дева вняла моей неписаной мольбе и послала мне Маску. Может, подфартит и на этот раз. Нет, с церковь стыдно. Негоже просить милости небес, собираясь совершить очередной грех. Телефон вздрагивает сообщением. Вот адрес, по которому я сегодня лишусь еще одной частички себя. «Соберись, Татьяна», – дергает меня за плечо оптимизм, – «Это последняя ступень на пути к свободе. Переступишь и захлопнешь за собой двери в это темное царство». Эх, быть бы на сто процентов уверенной, что так оно и будет.
На протяжении всего дня меня не отпускают из своих тисков сомнения и страхи. В конце концов, меня начинает тяготить их давление, и я решаю изгнать паразитов привычным способом. После трех бокалов виски в голове происходит путч, новые власти устраивают на захваченной территории крупномасштабный балаган. Предстоящая миссия вызывает у меня взрывы истеричного хохота. Я принимаю душ, натягиваю игривое белье, сверху платье, наношу призывный макияж в стиле фовистов. Показываю своему отражению в зеркале язык. «Прости, мама, это вынужденная мера», – бормочу я себе под нос, ворочая ключом в замке. Указанный адрес удается разыскать на удивление быстро. Похоже, я таки адаптировалась в этом городе-лабиринте. Вот она квартира 34. Девочка по вызову прибыла. Для полноты образа мне не хватает чулок в крупную сетку, пергидрольных кудрей и комка жвачки за щекой. Будем надеяться, что клиент не привередливый, на отсутствие этих деталей внимания не обратит. Из-за двери доносится «Come in». Должно быть, он ожидает меня, распластав по-крабьи свое неаппетитное белое тело на кровати. Держись, виски, не смей выветриваться раньше времени! Я прохожу по темному коридору в аналогично неосвещенную спальню. Пробивающийся сквозь тяжелые занавеси тонкий лучик заходящего солнца скупо освещает высокую фигуру, развернутую ко мне тыльной стороной. Делает вид, что любуется пейзажем. Ладно, будем разворачивать эту избушку. Я избавляюсь от платья и приближаюсь к замороженному. Прижимаюсь к его покрытой рубашкой спине своими выпуклостями. Он резко разворачивается. До чего же эти клиенты Venise Experiences однообразны. Этот тоже вырядился в маску. Я начинаю понимать венецианцев, которые в свое время запретили ношения масок вне карнавалов и даже назначили штраф за неповиновение. Смотрит на меня своими прорезями. Казанова из папье-маше. С сильно выдающейся вперед верхней губой. Меня так и порывает расхохотаться и плюнуть в эту белую ничего не выражающую морду. Едва сдерживаюсь. С другой стороны, так даже лучше. Этого я точно не желаю знать в лицо. Сделал дело и гуляй смело. Кажется, к этому самом делу он наконец-то решился перейти. Гладит мои плечи, волосы. Как-то неуверенно, нерешительно. Руки у него гладкие с мягкими подушечками пальцев. Похоже, что Вероника не соврала, клиент правда молодой. Может, девственник? А игрушку ему толстопузый папаша оплатил? Следуя давней традиции решил научить сына уму-разуму. Ну, что ж, опять же плюс. Не будет привязывать меня за пятку к люстре и требовать экзотической акробатики. Мне кажется, какое-то мгновение мужчина колеблется, потом, видимо, отважившись, он задвигает штору до наступления кромешной темноты и увлекает меня за собой на кровать. Мда, если это девственник, то врожденно одаренный. Он с легкостью справляется с застежкой моего лифчика и одним движением избавляет меня от нижней половины комплекта. Мне приятны его поцелуи. На какое-то мгновение во мне вспыхивает ответный огонек. Но язычок пламени гаснет, раздавленные неуместной мыслью об Алексе. До сего момента нас с ним связывало нечто важное, нечто живое. А я взяла и уничтожила этот маленький вибрирующий организм. Мне больно смотреть, как он стонет и пульсирует в агонии, под давлением переплетенных тел. Очередной раз усекаю для себя, что я сугубо моногамна. Измена даже в таких неоднозначных обстоятельствах дается мне с трудом. Мужчина тем временем старается доставить мне удовольствие. Он ведет себя как влюбленный, а не как клиент. Я отмечаю умом, что мне очередной раз повезло. А вот тело упорно отказывается пропускать через себя ответный заряд. Я компенсирую отсутствие реальных восторгов имитированными охами и ахами. Похоже, что мужчину удовлетворяет моя актерская игра. Он сжимает меня крепко-крепко, замирает, хватая ртом воздух и крупицы блаженства. Отдышавшись, касается губами моего лба, виска, щеки… Мне не хочется отвечать на этот благодарный порыв. Внутри бродит терпкое безразличие. Он отворачивается к стене.
