Драгоценности - Кингсли (Кингслей) Джоанна (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
– Поздравляю, мистер д'Анжели. У вас дочь.
Дочь! Дочь! Его дочь! У него дочь! О Господи, у него самая настоящая дочь!
– Дочь, – прошептал он. Внезапно в голове всплыло имя – Петра.
Джозеф схватил зятя за плечо.
– Да. Петра Аннеке д'Анжели, – с жаром сказал он. Девочку назовут в честь бабушек, погибших от рук нацистов.
Она такая крошечная! Стив боялся держать ее в руках, неловко прижимал к себе, застывая от напряжения. Малышка весила шесть футов, но распахивала огромные глаза. Ее головка с темными волосиками помещалась на его ладони.
Целуя дочь, Стив понимал, что никого еще не любил так сильно. Он убил бы всякого, кто посмел бы обидеть дочку.
Недоношенная, Петра росла здоровым ребенком. Однако Стиву и Джозефу внушала опасения ее мать. Беттина отказалась кормить ребенка и брать на руки. Когда ей принесли маленький сверток, она отвернулась, не пожелав даже взглянуть на дочь.
А ведь Стив так уповал на то, что появление дочери даст Беттине покой и счастье. Но случилось непредвиденное.
На третий день Стив услышал, как Беттина разговаривает с медсестрой.
– Они убивают детей, – спокойно сообщила она. – Бросают их в печи и сжигают.
– Миссис д'Анжели напугана, – объяснил врач. – Боится полюбить Петру, привязаться к ней. Бедную женщину преследует страх, что ребенка отнимут у нее, как отняли мать.
– Что же нам делать? – Стив чувствовал полную беспомощность.
– Давайте попытаемся изменить ситуацию, – сказал доктор.
Пока Беттина спала, Петру положили рядом с ней на кровать и откинули детское одеяльце так, чтобы, проснувшись, мать сразу увидела личико дочери. Все утро Стив просидел в углу комнаты.
Когда Беттина открыла глаза, он подался вперед и затаил дыхание. Увидев рядом с собой ребенка, она отвернулась. Стив ждал. Через несколько минут девочка заплакала. Беттина нехотя повернулась к ней. Маленький кулачок качнулся в воздухе, и малышка поднесла его к глазу.
Беттина инстинктивно взяла ручку девочки, наклонилась над ней и погладила ее щечку. Потом, прижав к груди, глубоко вздохнула. В этот момент Беттину пронзила любовь к дочери.
Но это не излечило ее от депрессии. Когда они приехали из роддома, Беттине стало еще хуже. Возвращаясь с работы, Стив видел, что свет в комнате выключен, а Беттина сидит в кресле, крепко прижав к себе ребенка. Часто Петра лежала в грязных пеленках или плакала от голода, но Беттина не хотела отдавать ребенка даже мужу.
Дочь спала в одной комнате с ними. Девочка была спокойной и почти не будила родителей. Зато очень часто с криками просыпалась Беттина.
– Они идут! Они у двери! – Она вскакивала, хватала из кроватки дочь и заползала с ней под кровать.
Стив никак не мог внушить жене, что страхи остались только в ее сознании и никакое гестапо уже не навредит ни ей, ни ребенку.
Петра росла очень живой и любознательной, часами раскладывала свои вещички и игрушки, разглядывала камешки и зеркала, заползала во все углы. С течением времени Беттина начала следить за собой и чаще улыбаться. У Стива зародилась надежда, что к ним вернется нормальная жизнь.
Но одной снежной февральской ночью 1956 года Стив, вернувшись с работы, обнаружил, что в квартире темно. Странно. Обычно для него оставляли свет в прихожей. Он вспомнил, что Джозеф собирался провести вечер в голландском клубе. Наверное, он так поздно вернулся, что забыл про зятя и выключил свет.
Но тишина насторожила Стива. Он прислушался, пытаясь различить хоть какие-то звуки. Радио, не работало, в кухне, где иногда его ждала Беттина с чашкой горячего кофе, было тоже тихо.
Охваченный безотчетной тревогой, он пошел в спальню. Постель пуста. В маленькой кроватке тоже никого. Стив испугался не на шутку. Он бегал из комнаты в комнату, включая свет и открывая двери.
– Пет! Тина! – звал он в отчаянии. Стив выскочил из квартиры и снова окликнул жену, предположив, что она у соседей. Черт побери, что случилось? А вдруг произошла беда с Пет, и они уехали в больницу?
– Па… – раздался где-то сзади сдавленный голос. Поняв, что он донесся из квартиры, Стив снова ринулся на поиски. Он заглядывал под кровати, открывал шкафы, отодвигал мебель.
– Пет! Папа здесь, bambina! Где ты? – в ужасе кричал он. – Пет… – Открыв дверцы огромного шкафа Джозефа, Стив замер.
В углу, за одеждой, спиной к нему, сидела Беттина, крепко прижав к себе дочь и шепча ей на ухо:
– Тшш.
Но малышка не слышала ее. Чтобы она не кричала и не выдала их, Беттина крепко зажала ей рот рукой. Девочка уже не дышала.
Стив вытащил их из шкафа и вырвал дочь у Беттины.
– Мое дитя! – кричала Беттина. – Мой ребенок! Не забирай ее! – Она бросилась на мужа и вцепилась в него, как дикая кошка. Он пытался оттолкнуть ее, но она кидалась ему на спину, драла волосы, царапалась и кусалась. Ей казалось, что она спасает ребенка от нацистских убийц.
Понимая, что Пет нужна немедленная помощь, Стив оторвал от себя Беттину и коротким ударом свалил на пол.
Потом занялся дочерью. Пет лежала неподвижно, ее кожа приобрела синюшный оттенок.
– О Господи! – взмолился Стив. – Помоги мне!
Он недавно что-то читал об искусственном дыхании. Надо только вдохнуть воздух в ее легкие, и все будет хорошо. Опустившись на колени, Стив прижался ко рту малышки и медленно выдохнул. Не помогло. Еще раз и еще.
– Дыши! – шептал он. – Дыши, черт побери! – Стив продолжал вдыхать в нее жизнь, чертыхаясь, умоляя, плача и крича.
Через минуту, которая показалась ему вечностью, Пет закашляла. Он потряс ее за плечи, и она открыла глаза.
– Папа? – Она испуганно огляделась. Он прижал ее к себе.
– Спасибо, – прошептал он, не в силах остановить слезы. – Благодарю тебя, Святая Мария.
Стиву пришлось бросить работу, чтобы оставаться с Пет, и нехватка денег стала ощутимой. К тому же им пришлось потратиться на дорогих частных психиатров. Прогноз врачей был неутешительным: депрессию Беттины можно лечить дома, но она должна постоянно пить транквилизаторы.
С того ужасного вечера Стив уже не оставлял Пет с Беттиной, понимая, что трагедия может повториться. А если что-нибудь случится с Пет, он умрет. Поэтому Стив занялся переводами – буклетов, рекламы, небольших книг. Он писал письма в Европу для иммигрантов, не знавших английского. Стив работал за кухонным столом, пока Пет играла у его ног.
Дела шли не так уж плохо. Джозеф через друзей устроился в нью-йоркское отделение «Дюфор и Иверес», парижской ювелирной компании, существовавшей со времен Наполеона. Он выполнял черновую работу, но радовался возможности снова держать в руках драгоценные камни и вспоминать былое. Ему платили двести долларов в неделю, целое состояние по сравнению с семьюдесятью пятью, которые Джозеф зарабатывал ремонтом часов. К тому же на новой работе его оценили. Джозеф как-то помог одному из огранщиков, который чуть было не испортил ценный сапфир. Тот сказал начальнику, что у голландца Зеемана хороший глаз. И Джозеф снова стал огранщиком.
Летом 1957 года по фирме распространился странный слух. Говорили, будто французский владелец фирмы, Клод Иверес, собирается привезти великолепный неограненный алмаз размером с детский кулак.
День ото дня слух обрастал подробностями. Утверждали, что камень принадлежит богатому вьетнамцу, опасавшемуся посылать такую ценность в Париж. Лишь несколько лет назад Вьетнам перестал быть французской колонией, и Шарль де Голль считал, что гордость Франции задета. Правительство вполне могло конфисковать вьетнамский алмаз в счет военной репарации. Поэтому для огранки камень переправили через Лондон в Нью-Йорк. Уже называли вес камня – сто двадцать карат.
– Он изумителен, – сказал Джозеф внучке, посадив ее на колени. Пет уже исполнилось пять лет, и Джозеф радовался, что она с интересом слушает его рассказы о камнях и ювелирном деле. – Раньше такие чистые камни находили только в реке Голконда, далеко отсюда, в Индии. Они были так прекрасны, что люди считали их магическими.
