Нелюбимый (ЛП) - Регнери Кэти (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
Я наполняю кастрюлю водой, ставлю её на плиту и зажигаю горелку.
Не зная, сможет ли она проглотить таблетки, я давлю четыре таблетки ибупрофена между двумя ложками и смешиваю их с козьим молоком.
Когда я возвращаюсь к Бринн, я приподнимаю её голову и даю ей молоко, которое она, к счастью, пьёт без проблем. Затем я стягиваю одеяло и поднимаю её футболку, чтобы взглянуть на её порезы.
Я сразу же вижу проблему: вокруг одной из её многочисленных повязок — зловещая краснота, а сквозь повязку просачиваются желтовато-бурые выделения. Я наклоняюсь ближе. От неё также пахнет.
Почему она ничего не сказала сегодня утром? Должно быть, ей было неудобно. Может быть, «Перкоцет» скрывал боль? Нет. Я даю ей только половину дозы. Может быть, она пыталась быть храброй, ничего не говоря?
«Она под твоей ответственностью, Кэссиди. Как ты это упустил?»
А потом я понимаю: прошлой ночью, прежде чем сменить повязки, я заснул рядом с Бринн, и сегодня утром я был так отвлечён моим влечением к ней, что выскочил из дома, прежде чем мог бы позаботиться о ней. Она носила одну и ту же повязку почти двадцать четыре часа, когда это должно было быть промыто и продезинфицировано прошлой ночью или этим утром. Мне повезло, что больше ни одна из ран не загноилась.
Борясь со своими чувствами, как эгоистичный, эгоцентричный подросток, я подверг её опасности.
«Теперь это прекратится, — говорю я себе. — Ты ставишь её на первое место. Ты позаботишься о ней. Если у тебя развиваются чувства к ней, так тому и быть. Ты можешь разобраться с ними позже, когда она уйдёт. Но пока она под твоей крышей, она на первом месте, Кэсс. Ты слышишь?»
Злясь на себя, я снимаю компресс с её головы, бегу в ванную, чтобы снова смочить его в холодной воде, и возвращаю его ей на лоб, перед тем как проверить кипящую воду. Если придётся снять швы, промыть рану физраствором и снова зашить, мне придётся стерилизовать все инструменты, которые мне понадобятся. Включая шприц. Ей понадобится укол лидокаина, прежде чем что-нибудь предприму.
Когда я возвращаюсь к ней, она снова бормочет о Джеме.
«Джем. Кто такой Джем?»
Я приседаю на корточки рядом с ней.
— Шшшш, — шепчу я. — Бринн, послушай меня… с тобой всё будет хорошо. У тебя небольшая инфекция, и из-за неё началась лихорадка. Мне жаль, что меня здесь не было. Я обещаю, что сделаю лучше.
— Джем. Джем, прости, — бормочет она. Затем так тихо, что я почти не улавливаю это: — Кэсс.
Моё сердце замирает, а дыхание перехватывает, когда я смотрю на её лицо, на рыжевато-коричневые веснушки на покрасневшей коже. Она вспомнила меня даже в своём лихорадочном состоянии, и из-за этого что-то происходит внутри меня. Что-то, чего я никогда не чувствовал прежде, продирается через меня со скоростью света. Оно сильное, истинное и тяжёлое в таком хорошем, лёгком смысле, что на мгновение мне кажется, будто я мог бы уплыть. Лёгкие горят, когда я делаю глубокий вдох. Глаза слезятся, и я быстро моргаю.
Я клянусь, что никогда, никогда не позволю кому-нибудь снова причинить боль этой женщине. Ни Джему. Ни Уэйну. Никому. И определённо не себе.
— Бринн, — говорю я, мой голос сиплый и дрожит от эмоций, когда я протягиваю руку и поправляю тряпку на её лбу. Я провожу пальцами по её волосам, убирая их с её горячего лица.
— Я здесь. Я здесь с тобой.
— Кэссссссс, — вздыхает она, вытягивая букву «с» в моём имени, пока она не становится просто дыханием.
Я слышу, как кипит вода, поэтому возвращаюсь на кухню и кладу в воду две иглы, катушку лески, шприц, ножницы, пинцет и несколько тряпок. Затем я приношу всё это вместе с медицинским ящиком обратно в комнату Бринн.
Я знал дьявола в своей жизни.
Я весьма уверен, что часть его всё ещё живёт во мне.
Но сейчас я с радостью вступлю с ним в бой, чтобы она снова выздоровела.
Глава 17
Бринн
Мне очень жаль, мисс Кадоган, но нам нужно поговорить с вами…
По этому адресу проживает Джеремайя Бентон?
Мы можем войти?
Не могли бы вы присесть, мисс?
Группа под названием Steeple 10 играла сегодня вечером в…
С сожалением сообщаем вам, что мистер Бентон…
Есть кто-нибудь, кому мы можем позвонить?
Мисс Кадоган?.. Мисс Кадоган?.. Мисс…
Почему мой мозг заставляет меня вернуться в ту ночь, я не знаю. Лучше бы этого не было.
Есть так много других моментов моей жизни, которые я предпочла бы пересмотреть, но этот, похоже, всегда выигрывает. Благонамеренная женщина-детектив. Офицер-мужчина в тёмно-синей униформе с семигранной звездой над сердцем. Чёрно-белая патрульная машина снаружи, на улице перед нашим домом, синие и красные огоньки кружатся, рисуя яркие тени на стенах.
Но, прорываясь сквозь воспоминания, я слышу другой голос, говорящий мне, что я в безопасности, что я не одна, что со мной всё будет хорошо.
Он новый, но я верю ему.
Это как голос Господа, прорывающийся сквозь холодный, тёмный ад моих худших кошмаров. И внезапно мне снова тепло. Мне так тепло. «Должна ли я быть такой тёплой, Кэссиди».
Кэссиди. Кэсс.
Мысленно, я ищу лицо, соответствующее голосу, и вижу чистый ручей с голубым и зелёным камнями, находящимися рядом, сверкающими на песке прямо под неподвижной водой.
Я здесь. Я здесь, с тобой.
— Кэссссссс, — шепчу я, мой голос за много световых лет отсюда. «Помоги. О, Кэсс, пожалуйста, помоги».
Раздаётся слабый, рвущий звук, как будто кто-то стягивает ленту с кожи. Под звук моего крика я слышу его стон.
«Что-то не так».
Я открываю глаза, он отвернулся от меня, но его неряшливые светлые волосы мне знакомы, и это меня успокаивает.
— Кэсс? — бормочу я. — Помоги.
Он поворачивается ко мне, и эти блестящие драгоценные камни мерцают мне.
— Я сделаю это, ангел. Я обещаю.
Он выдыхает.
— Это будет щипать.
Я вскрикиваю, когда чувствую новый укол боли в бедре, где уже чувствую жжение.
— Это был лидокаин, — шепчет он, морщась, как будто ему тоже больно. — Он приведёт к онемению в этой области. Я должен снять швы, промыть рану и снова зашить.
Я закрываю глаза и пытаюсь дышать сквозь боль.
— Мне жаль, Бринн. Пошло заражение. Но я всё исправлю. Я обещаю. Это не займёт много времени. Несколько минут.
Но на самом деле, это занимает всего несколько секунд — слава Господу и младенцу Иисусу — я теряю сознание от боли.
***
Если я поверю тебе, о, пожалуйста, не убегай и не прячься…
Он снова поёт мне из «Битлз».
Я открываю глаза и нахожу Кэссиди в кресле-качалке по другую сторону стола с гитарой на коленях, пальцы мягко бренчат, глаза закрыты, губы тихо шевелятся.
— Кэсс?
Его руки застывают, и он обращает взгляд к моему лицу.
— Ты проснулась.
Я киваю.
— Можно мне воды?
— Угу.
Он ставит гитару на пол, тянется за стаканом на край стола и подносит его к моим губам, когда я наклоняюсь, чтобы попить. Когда я заканчиваю, он ставит стакан обратно и садится на корточки рядом с моей кроватью.
— Как ты себя чувствуешь, Бринн?
— Как будто я пережила нечто, — бормочу я, позволяя голове упасть обратно на подушку. — Что произошло?
— Один из твоих порезов воспалился, — говорит он с тяжёлым взглядом. Он морщится, глядя на матрас между нами. — Мне пришлось вскрыть его, прочистить и заново зашить.
— Не болит, — говорю я, с удивлением обнаружив, что говорю правду. Я этого не чувствую. На самом деле, я почти ничего не чувствую.
— Я дал тебе полный перкоцет, — говорит он.
Перкоцет — странное и смешное слово, думаю я, пытаясь сфокусировать взгляд на его лице.
— Кэсс?
— Мм?
— Ты доктор?
