Летний остров - Ханна Кристин (лучшие книги .txt) 📗

ГДЕ СКРЫВАЕТСЯ НОРА БРИДЖ? Нора Бридж исчезла в самый разгар жуткого скандала. Руководители канала, на котором шло популярное ток-шоу «Духовное исцеление с Норой», упорно твердят, что мисс Бридж находится в очередном отпуске.

Том Адамс, владелец «Адамс ньюс организэйшн», человек откровенный и порой непредсказуемый, сообщает, что ежедневная колонка мисс Бридж, «Пора советует», никуда не делась.

Вчера Адамс беседовал с Кэти Курик. Он посоветовал читателям по-прежнему писать Норе, заверив, что она будет рада письмам от своих верных поклонников и ответит на все вопросы, даже самые трудные».

Однако из источников, близких к мисс Бридж, стало известно, что она может и не вернуться. Например, коллега мисс Бридж, просившая не называть ее имени, сказала следующее: «По-моему, она большая болтушка. Эти ее советы насчет святости брачных уз… Знаете, я была очень разочарована, поняв, какая она обманщица».

Итак, буря в средствах массовой информации бушует вовсю. «Тудэй», «Шоу Ларри Кинга»… Репортеры, по-видимому, рыщут по стране и пытаются взять интервью у каждого, кто когда-либо знал Нору Бридж. Они бы разорвали ее на кусочки, если бы смогли. А статья Руби только подольет масла в огонь…

Руби уютно устроилась на кровати в бывшей спальне родителей, держа на коленях желтый блокнот. Рядом с ней лежала «Ю-Эс-Эй тудэй», на первой странице которой красовалась фотография матери.

Пресса уничтожает мою мать. Наверное, так ей и надо. Чтобы сделать карьеру, она разрушила нашу семью, а теперь карьера лопнула.

Казалось бы, именно этого я добивалась. Потребность если не в мести, то в восстановлении справедливости – вот что, наверное, побудило меня взяться за этy статью.

И все-таки что-то мне не нравится…

– Руби, помоги приготовить обед!

На какое-то мгновение у Руби возникло чувство, что ей снова четырнадцать и она прячется в спальне, тайком читая «Властелина колец», хотя в это время полагалось делать уроки. Она помотала головой, стряхивая наваждение, перекатилась на живот и резко рванула на себя верхний ящик тумбочки, которая раньше принадлежала Норе. Ручки, карандаши и всякая мелочь покатились к передней стенке. Убирая блокнот, Руби заметила коричневую бутылочку из-под лекарства. На этикетке значилось: «Валиум. Нора Бридж. 1985». Лекарство было выписано доктором Олбрайтом.

Руби нахмурилась. В восемьдесят пятом году ее мать принимала валиум?

Глава 10

Валиум.

Эта новость приоткрыла дверь в прошлое, и Руби, пусть мельком, увидела женщину, о существовании которой даже не догадывалась. В восемьдесят пятом все было хорошо, замечательно. Во всяком случае, так считала Руби.

Лучше бы она не находила этот пузырек. Есть вещи, которые она предпочла бы не знать. Это все равно что случайно обнаружить вибратор, принадлежащий матери. Кое-что должно оставаться скрытым от глаз.

Руби тянула время, но в конце концов поняла, что оставаться в спальне и дальше невозможно. Когда она спустилась, Нора была уже в кухне.

– Мы сделаем цыпленка под соусом. Как ты на это смотришь?

Руби застонала:

– Готовить вместе!

– Я хочу, чтобы ты порезала брокколи. Разделочная доска вон там.

Руби послушно взяла в руки нож.

– Режь помельче, каждый кусочек должен поместиться в рот.

Следующие полчаса они работали бок о бок. Руби сварила и порезала цыпленка – на кусочки, подходящие для рта, – а Нора в это время делала все остальное. Наконец кастрюлю поставили в духовку. Нора отодвинула разделочную доску в сторону.

– У меня для тебя сюрприз. В моей гардеробной есть большая картонная коробка, можешь ее принести?

Руби замотала головой. От матери можно ждать только неприятных сюрпризов.

– Думаю, не стоит.

Нора посмотрела на нее своим особенным взглядом, и Руби сдалась. Есть силы более мощные, чем сила воли, и выразительно вскинутые брови матери являются одной из таких сил.

Руби направилась в спальню, открыла дверь гардеробной и нашла коробку. Когда она поднимала ее, что-то громыхало и звякало, словно там хранились запчасти к автомобилю. Руби отнесла коробку в гостиную и поставила на полированный кофейный столик. Коробка глухо стукнула, и внутри снова что-то задребезжало.

В гостиную въехала Нора.

– Открой.

Руби подняла боковые клапаны и заглянула внутрь.

– Проклятие!

Внутри оказались шестнадцатимиллиметровый проектор и бобина с пленкой. Руби повернулась к матери.

– Семейные фильмы, – пояснила Нора с деланной улыбкой.

– Только не говори, что хочешь вспомнить прежние времена!

– Я действительно хочу посмотреть эти пленки. Можешь смотреть вместе со мной, а можешь зарядить проектор и уйти.

Руби оказалась в ловушке. Независимо от того, увидит она фильм или нет, она все равно будет знать, что пленка здесь, в доме, ждет ее, как воображаемое чудовище под детской кроватью. Она сунула руку поглубже и достала из коробки кусок простыни – их старый «экран» – и коробочку кнопок.

Руби поставила проектор на стол в гостиной, включила в розетку и надела катушку на ось. Затем повесила на стену простыню. Она старалась не вспоминать, как серьезно они когда-то относились к ритуалу просмотра семейных фильмов. Каждый год в канун Рождества, когда под елкой многообещающе поблескивали нарядной бумагой еще не развернутые подарки, они собирались вместе, одетые в пижамы, и любовались снятыми на пленку лучшими моментами уходящего года. Это было главной традицией в семье, где традиций вообще-то существовало не много.

Руби выключила свет. Проектор зажужжал, в центре «экрана» замелькали черные, с серым, квадраты, и фильм начался. Руби присела на подлокотник дивана.

На экране появились слова: «Ревю „Таланты острова Лопесс“. Послышался гул, затем отчетливый голос Норы:

– Рэнд, она выходит.

На сцене появилась Руби – тощая круглощекая девчушка лет пяти, в туго накрахмаленной розовой пачке. Она кружилась по сцене, качалась как пьяная, ручки, похожие на палочки, застывали под самыми невообразимыми углами.

– Боже, Рэнд, она прелесть…

– Тс-с, я пытаюсь приблизить изображение…

Руби на сцене выполнила не очень ровный поворот и присела в реверансе. Загремели аплодисменты.

Экран потемнел, затем снова осветился. На этот раз семья находилась на пляже. Кэролайн в купальнике с юбочкой плескалась по щиколотку в воде и смеялась. Руби была в бикини – круглый животик, прямые тонкие ножки. Мать сидела на песке и шарила в пластмассовом ведерке, наполненном ракушками и камешками. Руби подбежала к ней и топнула ногой рядом с ведром. Мать наклонилась и застегнула ремешок на се сандалиях, потом притянула смеющуюся и извивающуюся Руби к себе и поцеловала.

Мама…

Руби соскользнула с подлокотника и села на мягкую подушку. Перед ней в отрывистом стаккато проходило ее детство, черно-белые образы сопровождались детским смехом.

Как получилось, что она забыла, как много они смеялись и как часто мать обнимала и целовала ее? Руби помнила ощущение от пребывания на сильных отцовских плечах, помнила, как смотрела на мир с высоты гораздо большей, чем собственный рост, но не помнила нежные прикосновения материнских губ.

Однако сейчас она это вспомнила. Более того, увидела. Теперь ей уже не удастся отгородиться от нежеланных воспоминаний.

Руби продолжала смотреть. Папа поднимает ее на руки и вертит, подбрасывая в воздух… мама учит завязывать ботинки… Дождливый Хэллоуин, две принцессы, взявшись за руки, идут к дому Смитсонов, неся тыквенную голову со свечой внутри… Снежное рождественское утро в тот год, когда Сан-та-Клаус подарил Руби морскую свинку… Мама и папа танцуют в гостиной этого самого дома, картинка нерезкая и дергается, потому что камеру держат детские руки…

К тому времени, когда пленка на катушке кончилась и экран снова стал белым, Руби чувствовала себя так, будто пробежала десять миль. Она выдернула шнур из розетки и на непослушных ногах отправилась включить свет.