Научи любить (СИ) - Черная Лана (читать книги бесплатно полностью txt) 📗
— Ты тоже хочешь упрятать меня в психушку? — насмешливо спрашивает Катя. — Зачем, Корф?
— Это не психушка, Катя. И здесь ты будешь в безопасности.
— Уверен?
Киваю, хотя она не смотрит на меня. Но принимает мой молчаливый ответ. А я спрашиваю то, что волновало восемь лет.
— Ты ведь ушла не из-за того гребаного ужина, верно?
Теперь кивает Катя.
— Ты ушла, потому что придумала, как вернуть дочь. И не было никакой могилы, как я думал. Ты сбегала смотреть на дочь. А потом ты затеяла суд и посадила Загорского, но Машу тебе не отдали, — рассказываю за нее, зная, что каждое мое слово – верно. Теперь я это знаю. — Ей грозил детский дом, и ты не придумала ничего лучше, как инсценировать ее смерть. А потом и свою.
— Я все хорошо продумала, — соглашается она, — но Денис как-то нашел нас. Он не поверил.
Нет. Что-то здесь не так. Я изучил все материалы — спасибо Плахе — там не к чему придраться. Катя все продумала до мельчайших подробностей. Любой поверил бы. Но Загорский откуда-то знал, что Катя с дочерью живы. Откуда?
— Кто тебе помогал? — она смотрит внимательно и в ее синих глазах – такая муть, что меня передергивает. Ей срочно нужно под капельницу, а я тут выяснения устраиваю. Набираю Плаху, поторапливаю. А сам жду ответа. — Тебе кто-то должен был помогать: с адвокатом, документами. Твоей семье было плевать на тебя, — хмурюсь. — Хотя я не понимаю, почему ты не пошла к Марку. Ладно я. По каким-то причинам ты сбросила меня со счетов. Но почему не Марк?
— Марк сам по уши увяз в разводе, — слабым голосом отвечает Катя.
А потом и в собственной беспомощности, мрачно добавляю я про себя.
— Тогда кто, Катя? — и противно осознавать, что она могла обратиться за помощью к кому угодно, только не ко мне. Почему?
— Василий, — выдыхает она, поежившись. Ей снова холодно и включенная печка не спасает. И тут же стонет, зажав рот рукой. Распахивает дверцу и выбирается наружу. Я вылезаю следом, обхожу машину. Катя стоит, часто дыша. — Мне плохо, — почти плачет. Я обнимаю ее. Она льнет всем телом. И мне все труднее оставлять ее здесь. Все сложнее находить аргументы, что я поступаю правильно. Но я отчетливо осознаю, что не смогу быть с ней рядом все время, не смогу ничем помочь. А она сейчас как никогда нуждается в помощи и больше всего – во врачебной.
Катя натягивает мое пальто и отступает от меня. Чуть пошатываясь, добирается до капота, вытягивает букет, прижимает к себе.
— Долго еще ждать?
Я бросаю на нее беглый взгляд: стоит, сгорбившись, уткнувшись носом в рыжие подсолнухи.
— Почему, Катя? – вместо ответа. Она смотрит внимательно. — Почему ты ничего не рассказала мне о Маше?
Ее обветренных губ касается полуулыбка, неживая какая-то, холодная, как ветер, хлещущий по лицу.
— Потому что ты всегда выбирал не меня, Корф, – отвечает устало. — Свадьбе со мной ты предпочел тюрьму. Моей любви – месть. Мне – Лильку. А я просто устала. Я устала ждать твоего внимания. Я устала выпрашивать у тебя любовь. Я от тебя устала, Корф. Ты мне всю жизнь сломал. Зачем? – она не ждет ответа, да я и не знаю, что говорить. — Лучше бы ты тогда оставил меня на той помойке.
— Нет, – качаю головой и ловлю на себе ее растревоженный взгляд, полный слез.
Подхожу, обнимаю ее за плечи. Чтобы она почувствовала, чтобы поверила.
— Без тебя не было бы нашей дочери, — говорю тихо, по слогам выговаривая каждое слово. Чтобы запомнила. Чтобы, наконец, поняла. — Без тебя я бы сдох на той гребаной арене. Без тебя я бы загнулся, когда из-за меня Лиля убила Лизку. Меня бы просто не было без тебя. Слышишь?
И слезы все-таки скатываются по ее щекам. А меня уже не остановить.
— Ты же знала, где я. Ты знала обо мне все, – злость перекрывает дыхание, полынной горечью дерет горло. — Ты могла просто набрать номер и все мне рассказать.
— И что? Ты бы все бросил и примчался ко мне? — она тоже злится. И ярость выжигает из нее серую муть.
— Нет, – не бросил бы и не отступился, я точно знаю. Потому что тогда не было ничего важнее того, что я делал. Не было ничего главнее моей цели отомстить графу и доказать всем, кто есть Крис Корф на самом деле. — Но наша дочь сейчас была бы с тобой.
Катя отталкивает меня, и я спиной врезаюсь в Плаху. Тот уже подоспел с главврачом клиники. Но я перехватываю ее за талию, вдыхая прелый запах сырости с каплей шоколада. Ее колотит.
— Ты должна знать: я не бросаю тебя. Я тебя не бросаю. Поняла?
Она не реагирует.
— Я спрашиваю: ты поняла? — встряхиваю ее за плечи.
— Самурай, прекрати! — окрикивает Плаха.
Но я отмахиваюсь. Катя молчит, закусив губу. И я отпускаю ее. Главврач усаживает ее в кресло и увозит.
А я возвращаюсь в машину, чувствуя себя полным дерьмом.
— С ней все будет хорошо, — говорит Плаха, выезжая на трассу. Киваю скорее машинально. Чтобы с ней все было хорошо – я должен быть рядом. А я не могу сейчас. И это бесит. Единственное, что я знаю наверняка – она не должна оставаться одна. Поэтому набираю номер человека, который не откажет мне в маленькой просьбе. Вовка с таким энтузиазмом соглашается, что мне становится не по себе. Пользоваться тем, что я однажды помог его сестре, почему-то неловко, но у меня нет другого выбора и другого человека.
— Это правильно, — кивает Плаха, когда я заканчиваю разговор. — С главным я договорюсь. Катя сейчас нельзя оставаться одной.
Я знаю, но…
— Никто не должен знать, где она. Только ты и я.
Плаха смотрит подозрительно, словно просчитывает что-то. Я не могу его подозревать. Потому что если стану – кому тогда верить? Потому что уже подозреваю и никак не могу отделаться от этого гнусного ощущения предательства.
— Проверяешь? — сощурившись, уточняет Плаха, усмехается, понимая все без слов.
— Не тебя, — качаю головой. Он ничего не отвечает.
Некоторое время мы едем молча, только джаз тихо льется из колонок. Под него думается хорошо.
Итак, что мы имеем. Катю похитил Загорский. Зачем? Ответ очевиден – получить мой бизнес. Или даже не мой, а Ямпольского. Цель ясна, а мотив туманен. Есть кое-какие подозрения, но нужно проверять. По ходу мысли набираю Майера, прошу его покопаться в архивах и найти все документы по возможным слияниям и вливаниям маленьких компаний в Ювелирный Дом Ямпольского.
— Корф, — возмущается Майер на немецком, — у тебя целый штат сотрудников, а ты просишь меня влезть в эту рутину?
— У меня крыса, Майер, — отвечаю ему на его родном. Майер присвистывает, но больше ничего не спрашивает. И на том спасибо.
Следующий волнующий вопрос: как Загорский нашел Катю? Следил? Если один из фотографов работал на него, то он вполне мог выследить квартиру, подаренную Кате Марком. Но как же тогда Василий прошляпил слежку? Ладно, Катю упустил, но не заметить за ней «хвост» он не мог. Значит, не было «хвоста» или же…
Стучу кулаком по колену. Стискиваю зубы. Плаха косится встревожено.
Василий. Неужели все-таки он? Катя сказала, что Василий помогал ей с документами, когда она бегала от мужа. Если он делал ей паспорта, значит, знал все ее имена и места, где она прячется. Значит, мог ее сдать. Он один знал, что она инсценировала смерть дочери, а потом и свою собственную. Он же присматривал за Катей накануне ее похищения. И Василий – начальник юридической службы Дома Ямпольского. Он знает обо всех моих сделках, имеет доступ к счетам компании. И он мой друг. Все слишком очевидно и слишком просто, чтобы быть правдой. Но чутье подсказывает – я на верном пути.
И бешенство давит виски, беснуется, подгоняя к действию. Найти. Прижать к стенке и выбить из предателя все до последней капли. Но я сжимаю кулаки, потому что знаю – он не признается даже под пытками. Мы слишком долго были там, где боль и смерть – лишь слова. Делаю вдох. Выдыхаю.
— Егор, ты знаешь, чем занимался Василий тринадцать лет назад?
— А ты разве нет? — удивляется Плаха. Есть чему. Я всегда проверяю всех, кого беру на работу. Но это же Василий. Я был обязан ему жизнью. И у меня даже в мыслях не было собирать на него досье. А, похоже, стоило. Усмехаюсь собственной глупости, последствия которой теперь приходится расхлебывать.
