Уверенность в обмане (ЛП) - МакДональд Жан (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗

Я смотрю на бумажку.

— Ты просто будь.

— Этого недостаточно, — шепчет она так тихо, что я почти не слышу ее.

— Для меня достаточно, — отвечаю я, аккуратно заправляя влажную прядь волос ей за ухо. Она закрывает глаза и прикасается к моей руке. Все меняется сразу. Холодный воздух перестает быть холодным, искры трещат вокруг нас. Я обхватываю ее лицо руками, проводя вдоль скулы. Я хочу поцеловать ее. Я хочу этого больше всего, но чутье подсказывает мне сдержать себя.

Это становится верным решением, прислушаться к себе. Потому что в следующую минуту дверь открывается. Маккензи распахивает глаза, эти огромные голубые глаза. Казалось, вспышка гнева мелькает в их глубине. Я выпускаю ее, шокированный тем, что увидел.

Джаред резко тормозит. Сзади Гэвин врезается в него. Джаред бормочет ртом извинение, готовый вытолкнуть Гэвина обратно за дверь, когда я качаю головой, давая понять, что они ничего не испортили.

— Мы увидимся утром, — говорю я Маккензи, показывая Гэвину и Джареду, что пора уходить.

— Я же сказала, что провожу тебя, — отвечает она.

— Тогда иди, переоденься, Микки. Я не хочу, чтобы ты заболела.

Я наклоняюсь и запечатлеваю нежный поцелуй на ее щеке, затем поворачиваюсь и покидаю дом.

Глава 10

Возвращаясь в отель, я чувствую себя счастливым от того, что сейчас останусь в одиночестве. Всем троим достались отдельные номера. Джаред и Гэвин начали разговор о событиях этой ночи еще по пути в отель. Я, напротив, хочу провести время в одиночестве и не обговаривать детали моей нелепой ситуации с этими двумя.

Как только я остаюсь в номере один, я раздеваюсь, чтобы принять долгий холодный душ. Я убираю из глаз контактные линзы. Хлорка и линзы несовместимы. Подставляя спину под струи воды, я пытаюсь скрыть разочарование. Я потерялся в голубых глазах Маккензи Эванс. Обычно я был дерьмом, но сегодня я кое-что разглядел в ней, что приводит меня в замешательство. И это меня пугает. Что это было? Грусть? Неприязнь? Может быть, гнев? Не дай Бог, если это ненависть. Как бы то ни было, это застревает во мне. Я не могу отделаться от ощущения, что пропускаю нечто важное.

Я выскакиваю из душа, вытираюсь по-быстренькому, облачаюсь в удобные трусы. Мой разум прокручивает события этой ночи, каждый раз предполагая, что могло бы быть. Этого вполне достаточно, чтобы свести меня с ума, и, позвольте сказать, путь к сумасшествию оказывается очень короткий. Женщины слишком сложные и запутанные создания для меня. Есть только один способ успокоить мой озадаченный мозг. Мне нужна женская точка зрения.

Я плюхаюсь на кровать, готовый рвать на себе волосы. Есть только один человек, способный помочь мне в этой ситуации. На циферблате телефона в собственном номере я набираю номер сестры. Энди единственная женщина в мире, которая может мне помочь, заодно и приструнит.

— Алло? — звук голоса Энди быстро возвращает мои бостонские корни. Ее неподражаемый северный выговор почти также хорош, как тягучий южный акцент Маккензи.

— Привет, сестренка, — отвечаю я, откидываясь назад, упираясь головой в изголовье кровати, вытягивая ноги и скрещивая их. Хлопковое постельное белье шуршит при каждом сделанном мною движении.

— Сестренка? В последний раз, когда я проверяла, ты был моим младшим братишкой.

Я закрываю глаза, уложив руку между головой и изголовьем кровати. Идеальный образ моей сестры-близняшки возникает между сомкнутых век. В это время ночи Энди, скорее всего, уже заканчивает выступление. Сейчас она уже заперлась в гримерке, спустившись туда с огромной высокой сцены, что она всегда и делает после завершения шоу. Я представляю себе, как она сидит за туалетным столиком, разминая ноги, как она часто делает после спектакля. Ее мягкие каштановые волосы висят в завитках вокруг ее лица сердечком. Они убраны в пучок, когда она танцует. Может быть, она берет салфетку, чтобы очистить грим с лица, постепенно удаляя косметику, обнажая свои глубокие голубые глаза и пухлые надутые губы. Энди легко описать как высокую, стройную, живую, и, скорее всего, очень красивую. И в то время, как она мечтает найти свою настоящую любовь, жизнь делает ее циничной. Не то, чтобы я виню ее. Ее любовный опыт оставляет желать лучшего и почти такой же плохой, как и у меня. Может быть, и еще хуже.

— На пятнадцать минут. Кроме того, я считаю, что это не тема для женщины, поднимать вопрос о возрасте. Я думаю только о тебе и не хочу ранить твои нежные чувства, напоминая, какая ты уже старая.

— Ха! — вопит Энди. — На самом деле чувства учитываются только при привлечении внимания противоположного пола. Ты, мой дорогой брат, не в этой весовой категории. Поэтому ни к чему поминать мой преклонный возраст, как ты выразился. Не то, чтобы я сильно переживала по этому поводу. На самом деле это восхищение, и оно просто это дает мне шанс надрать твою тощую задницу.

Моя голова откидывается от очередного приступа смеха.

— Я всегда говорил, что тебе следовало стать адвокатом.

Энди присоединяется к моему смеху.

— Ты прав.

— Ой, да ладно, — дразню я, вытягивая руку от спинки кровати. Моя кожа горит от трения с кожей изголовья. Я кладу трубку на плечо и тру руку. — Папа бы тобой гордился. Ты бы была бы первой женщиной Вайз, которая стала адвокатом.

Энди всегда было легче по сравнению со мной. Отец всегда ненавидел меня, казалось, с самого моего появления на свет. Для него я едва ли мог сделать что-либо правильно. Энди, маленькая девочка, вся в оборочках, танцевала вокруг дома и наряжалась. С ней все нянчились, что сводило ее с ума. Когда пришло время поступать в колледж, она сразу же решила пойти в искусство. Нет, она вполне могла бы стать юристом, и отец носился бы с ней как с принцессой из офиса. Я же, с другой стороны, был вынужден продолжить семейную традицию.

— Все это фуфло, Нова. Но мы оба знаем, что он бы хотел, чтобы я вышла замуж за адвоката, а не стала одной из них.

Я протягиваю руку и дергаю за резинку трусов.

— Ты когда-нибудь собираешься прекратить бросать мне вызовы? — ворчу я.

Не одни и те же претензии предъявлялись к подростку и его сестре. Это просто жестоко. В то время как я и Энди посещали разные школы, мы все равно присутствовали на смешанных собраниях, таких, как выпускной, или весенние вечера. Как раз в одно из таких мероприятий и появилась эта дурацкая кличка.

Еще в высшей школе я имел репутацию дамского угодника. Согласен, не на много все изменилось, но в то время у меня было только две школьных подруги. Ни одна из них не была вовлечена в слухи. Согласно легенде, у меня было свидание с капитаном команды по лакроссу, девушкой, во время весенних каникул. Упоминал ли я, что она была старшеклассницей, а я — всего лишь на втором курсе.

Слухи были неправдой. Не то, чтобы я возражал сходить с ней на свидание, но измены уже тогда не привлекали меня. Но ущерб уже был нанесен, и я унаследовал жуткое прозвище Казанова после этого свидания, мне подбил губу и расквасил нос парень капитанши, который посчитал меня инициатором распространения слухов. Энди как-то пронюхала про это прозвище и вовсю потешалась. Она укоротила его до Новы и демонстрировала его каждой девушке, с кем вступала в контакт. К моему ужасу, оно прочно осело ей на язык, а что еще хуже так это то, что многие из моих школьных приятелей последовали со мной в Гарвард, прозывая меня так же. Это окончилось, только когда я переехал в Сарасоту. Ну а для Энди все осталось по-прежнему.

— Неа. Этого никогда не случится, — я провожу ладонью по лицу, чувствуя, как пульсирует жилка на лбу. Перед тем, как я успел ответить, она спрашивает:

— Так что там Вегас?

Я подскакиваю прямо в постели, чуть не выронив телефонную трубку.

— Кто тебе сказал, что я в Вегасе?

Энди смеется, ее голос звучит нудно.

— Кто же еще?

Оливия!

— Какого хрена она тебе звонит?

— Если бы я знала! Хотела бы узнать, кто дал этой сучке мой номер.