Белое Рождество. Книга 1 - Пембертон Маргарет (хороший книги онлайн бесплатно .txt) 📗

– Строго говоря, все было именно так, – откровенно призналась Габриэль. – Но он ни капли не похож на пьянчужку-завсегдатая. Он австралиец, – добавила девушка, словно национальность Гэвина могла все объяснить.

Мать обессиленно опустилась в кресло. Она была готова встретить кого угодно – обнищавшего художника, женатого дельца, стареющего любителя ночной жизни, но по крайней мере француза. Австралия представлялась госпоже Мерка-дор настолько далекой страной, что она едва верила в ее существование.

– Он понравится тебе, мама, – уверенно сказала Габриэль. – Гэвин – сама невинность и простота.

– Таких людей не бывает, – только и промолвила мать, окончательно растерявшись.

Когда Гэвин вошел в маленькую квартиру на верхнем этаже, отец Габриэль воззрился на него с явным сомнением. Он еще ни разу не имел дела с австралийцами, да и желания такого у него не было. Австралийцы представлялись ему еще большими чужаками, чем американцы, а это кое-что да значит.

– Bonsoir, – натянуто произнес он, даже не подумав заговорить на английском, которым владел весьма сносно.

– Хочешь что-нибудь выпить? – по-английски спросила Габриэль, приходя Гэвину на помощь. – Может быть, кир [9]?

– С удовольствием, – неискренне отозвался Гэвин, которому больше всего хотелось подкрепиться пивом. Прекрасно зная, что он ни за что не стал бы по собственной воле пить кир, Габриэль лукаво усмехнулась и отправилась на кухню, предоставив Гэвина его судьбе.

– Etes-vous a Paris longtemps?– спросила мать девушки. Она была слишком хорошо воспитана, чтобы проявлять свои истинные чувства по отношению к чужеземцу.

– Deuxои troismols, – отважно произнес Гэвин, подумав, что уж если ему суждено испытание французским языком, то чем быстрее он вступит в игру, тем лучше.

Его акцент заставил обоих Меркадоров поморщиться.

– Вероятно... – заговорил отец Габриэль, как только к нему вернулся дар речи, – вероятно, нам лучше вести беседу по-английски.

– Буду рад, – с обезоруживающим облегчением отозвался Гэвин. – Французский – великолепный язык, но уж очень трудный.

Уголки губ Вань Меркадор тронула чуть заметная улыбка. Габриэль оказалась права. Было нечто невинное и очаровательно-трогательное в открытом лице юноши, которого она привела в дом.

– Габриэль сказала мне, что вы журналист, – запинаясь, заговорила Вань на английском, который был не многим лучше его французского, – и что вы хотите отправиться во Вьетнам.

Заметив крохотную складку, появившуюся на лбу отца Габриэль, Гэвин понял: глава семьи предпочел бы беседовать о чем-нибудь другом.

Тем не менее почти весь вечер разговор шел о Вьетнаме.

– Не собирается ли ваша страна вслед за американцами вмешаться во вьетнамские события? – спросил Этьен, когда Габриэль унесла на кухню суповые тарелки, а Вань водрузила на середину стола огромную миску дымящегося кассероля из говядины с грибами и домашней лапшой.

– Юго-Восточная Азия для нас – что соседская деревня, – ответил Гэвин, а Габриэль, уловив озадаченный взгляд отца, пояснила:

– Гэвин имеет в виду географическую близость Юго-Восточной Азии и Австралии, папа.

Этьен понимающе кивнул.

– Все, что там происходит, представляет для нас живейший интерес, – продолжил Гэвин.

– Намерена ли Австралия послать во Вьетнам свои войска, как это сделали американцы? – спросила Вань.

– В прошлом году наше правительство ввело в стране особую форму воинской повинности, – заговорил Гэвин, гадая, от кого Габриэль унаследовала свои потрясающие рыжие волосы. – О тотальной мобилизации речь не идет, но люди, родившиеся в определенные, случайным образом выбранные дни, обязаны по первому требованию властей два года отслужить в национальных формированиях за пределами Австралии.

– Иными словами, во Вьетнаме, – тоном пророка заявил Этьен, подхватывая вилкой шампиньон. – Но уверяю вас: то, чего не сумели добиться французы, не удастся ни американцам, ни австралийцам.

Гэвин уже хотел заметить, что ситуация изменилась и что ни Америка, ни Австралия не имеют по отношению к Вьетнаму колониальных амбиций, но его остановила Габриэль, чуть заметно предостерегающе качнув головой.

– Надеюсь, вы не откажетесь рассказать мне о том, как жилось в Сайгоне в тридцатые – сороковые годы? – заговорил он, меняя тему беседы. – Мне пригодятся любые сведения из истории, которые вы пожелаете сообщить.

Этьен с искренним удовольствием исполнил просьбу гостя. К концу вечера былой настороженности по отношению к Гэвину не осталось и следа. Да, он австралиец, что само по себе весьма досадно, но он неглуп и хорошо воспитан, и приходилось лишь радоваться тому, что Габриэль привела в дом такого австралийца, а не какого-нибудь сутенера или мошенника, которыми кишели окрестные улицы.

Вскоре обеды en familleпо понедельникам вошли в привычку, и Гэвин сразу заметил, что в отсутствие Этьена разговоры о Вьетнаме приобретают совсем иной характер. Вань с охотой предавалась воспоминаниям о своем детстве в Хюэ, невольно выдавая тоску по родине.

– Когда приедете в Сайгон, непременно навестите мою сестру Нху, – вновь и вновь повторяла она с горящим взором. – Вы должны уговорить ее покинуть Вьетнам и поселиться рядом с нами в Париже.

Гэвин искренне обещал выполнить просьбу, хотя уже начинал сомневаться в том, что ему когда-либо удастся ступить на вьетнамскую землю.

Все лето он забрасывал руководство требованиями отправить его в Сайгон, чтобы вести репортажи с места военных событий. Ему неизменно отвечали, что пока он недостаточно опытен и не может рассчитывать на такое ответственное задание. Прежде чем стать военным корреспондентом, человек должен отработать в центральной конторе не менее трех лет.

Гэвин знал, что, если бы не Габриэль, он уже давно отступился бы и, подчиняясь зову беспокойного сердца, двинулся в путь. В Америку либо, может быть, в Канаду. Но он так и оставался в Париже и постепенно познакомился с узкими улочками Монмартра не хуже самой Габриэль. Его знали все: цветочницы и газетчики, швейцары и бармены. Проститутки тоже знали Гэвина и всякий раз, когда рядом не было Габриэль, нахально зазывали его. Гэвин неизменно отказывался, покачивая головой и усмехаясь. Больше всего его забавляло то, что, вздумай он принять предложение, девчонка тут же пошла бы на попятный и немедля сообщила Габриэль о неверности возлюбленного.

Как-то раз в октябре он сидел за своим столом и читал информацию из Стокгольма, где проходил массовый митинг протеста против американской политики во Вьетнаме.

– Похоже, сегодня у тебя счастливый денек, – сказал непосредственный начальник Гэвина, торопливо входя в кабинет. – Сейчас в конторе находится менеджер азиатского направления, он хочет поговорить с тобой.

Гэвин вознес небесам короткую благодарственную молитву и, перепрыгивая через две ступеньки, помчался вверх по лестнице, ведущей в кабинеты администрации.

– Хотели Вьетнам – получайте, – лаконично произнес англичанин. – Сначала несколько недель проведете в Сингапуре, пока мы оформим для вас визу. Ну а потом я жду от вас серьезной работы. Мне бы не хотелось, чтобы вы сидели на вершине холма, взирая на битву, а потом составляли отчеты со слов американцев. Забудьте о варьете и пишите только о том, что происходит в действительности.

– Варьете? – Гэвин подумал, что это намек пореже бывать в сайгонских барах и ночных клубах.

– Каждый вечер в пять часов американцы дают пресс-конференцию. Ее называют «пятичасовым варьете». Скоро сами поймете почему.

– Так точно, сэр! – радостно воскликнул Гэвин, едва сдерживая охватившее его волнение. – Благодарю вас!

Англичанин посмотрел на него с жалостью.

– Не спешите с благодарностями, – хмуро произнес он. – Скажете спасибо, когда вернетесь. Если, конечно, вы все еще хотите туда поехать. А вы, конечно, хотите. – С этими словами он потянулся к папке, лежавшей на его столе, давая тем самым понять, что беседа закончена.