Основной инстинкт - Истерхаус Джо (книги серии онлайн .txt) 📗
Голос Ника звучал все громче.
— Номер два: я не потерял уважения к отцу, даже когда подрос и узнал, чем они с мамой занимаются в постели.
— Ник, — прошептала Бет, — пожалуйста.
— Дайте мне кончить. Номер три: я не смотрю в толчок, пока не спущу воду. Номер четыре: я не мочусь и никогда не мочился в постели.
— Ник! — взмолилась Бет.
— И номер пять: пошли вы к черту, я ухожу. Ник встал и направился к двери.
Когда он шел к выходу, он слышал, как доктор Майрон сказал: — Ну, что ж!
Бет выбежала вслед за ним и помчалась по коридору, пытаясь догнать его. Она была зла и обижена в одно и то же время, Бет схватила Ника за рукав пиджака и попробовала остановить его.
— Что с тобой? — Бет была на грани срыва. Ей с трудом удавалось сдерживать себя. — Я стараюсь помочь тебе. Почему ты не позволишь мне помочь тебе?
Ник вырвался от нее. Он продолжал идти по коридору.
— Мне не нужна твоя помощь. Мне не нужна никакая помощь. Понимаешь?
— Нет, нужна, — стояла на своем Бет. — Что-то происходит с тобой. Ты ведь спишь с ней, правда.
Он остановился и повернул к ней лицо.
— Тебе-то какое до нее дело, Бет? Ты что, ревнуешь?
— Меня интересуешь ты, а не она. Она подкупает людей. Манипулирует ими. Она способна на все.
— А я думал, ты ее почти не знаешь.
— Я знаю тип этих людей. Я психиатр, ты забыл? Я изучала такие характеры, как у нее. Я исследовала их.
— Ах, ты психиатр! Это означает, что ты тоже манипулируешь людьми, не так ли, Бет? Ты ведь практикующий психиатр. И значит, преуспела в этом деле еще лучше, чем она. Нам не о чем говорить.
Он повернулся и опять пошел по коридору, но на этот раз Бет не последовала за ним.
— Мне жаль тебя, Ник.
Она пожала плечами и побрела в противоположную сторону. Больше она не могла ничего для него сделать.
Было около часа дня, когда он добрался до дома Кэтрин Трэмелл в Стинсоне. Сильный туман на автостраде 1 затруднял движение. Он густыми хлопьями лежал на отвесных скалах, обволакивая дом и полностью отгораживая его от моря.
Здание казалось холодным, но светлый «лотус» стоял неподалеку от входа. Однако даже если бы автомобиль отсутствовал, Ник все равно был уверен, где найдет Кэтрин в Стинсоне. Здесь было ее пристанище, убежище, бункер, ее башня из слоновой кости.
Она не ответила на стук.
Ник осторожно, ощущая какую-то неуверенность в себе, открыл дверь.
— Кэтрин?
Никто не отозвался.
Дом был темен и мрачен, его контуры резко обозначились на фоне поблескивающей туманной белизны. Жилище точно было погружено в скорбь и хранило молчание — такое тяжелое, что Ник, казалось, мог протянуть руку и дотронуться до него.
Он стоял в середине темного коридора и слушал. В глубокой тишине раздавался какой-то писк, еле слышный отрывистый звук, ритмичное поскрипывание, размеренное, как тиканье часов. Он пошел на этот звук, точно охотничья собака, которая взяла след, останавливаясь через каждые несколько шагов и прислушиваясь.
Кэтрин сидела в кресле-качалке в углу гостиной, равномерно взлетая и опускаясь на деревянном сиденье. Она взглянула на него большими глазами с покрасневшими веками. Ее волосы были спутаны, щеки вытянулись и ввалились после бессонной ночи. Было ясно, что она не сомкнула глаз, на лице виднелись следы слез.
Она отвернулась от него и сбивчиво начала говорить. Самонадеянность, спокойная уверенность в себе и самообладание исчезли, уступив место сомнениям и печали.
— После того как ты уехал вчера, когда мы встретились на побережье, я вернулась в дом. Она так странно смотрела на меня. Она умчалась вслед за тобой. — Кэтрин Трэмелл провела чуть растопыренными пальцами по взъерошенным волосам. Она медленно покачала головой. — Мне не надо было позволять ей… Мне не надо было позволять ей следить за нами той ночью. Но она хотела видеть меня. Все время.
Она повернулась к нему, обратив на него тот самый взгляд, который поразил его, когда он впервые встретился с ней.
— Она пыталась убить тебя, так, Ник. Он ответил не сразу.
— Тебе нравилось, что она следит за тобой?
— Ты думаешь, это я велела ей убить тебя? Он решил, что уже знает ответ на этот вопрос.
— Нет, я думаю, ты тут ни при чем. Она посмотрела на море.
— Все, кого я люблю… умирают.
Он стал на колени позади нее, положил ладони ей на плечи и принялся растирать их своими сильными пальцами. Она вздрогнула от его прикосновения. Он скользнул руками вниз, распахнув ей рубашку, и нежно погладил ее груди…
— Я же не умер, — сказал он.
Она потерлась лицом о его руку, как кошка, которая упрашивает хозяина, чтобы он обратил на нее внимание.
Пожалуйста, — попросила она, — пожалуйста, владей мною, люби меня сейчас.
Единственный свет в гостиной струился от камина. Холодный проливной дождь с тихого океана стучал по крытой гонтом крыше дома и хлестал в окна. Их любовь была такой же страстной, как и прежде, но без боли и игр. Это было упоительное, умиротворяющее слияние двух любящих существ, а не бешеное, похотливое единоборство одержимых сексуальных соперников.
Кэтрин лежала, уютно устроившись в его объятиях, удовлетворенная, но в то же время охваченная печалью, которая приходит иногда после минут любовного блаженства, когда человек возвращается к реальности.
Она долго молчала, потом спросила шепотом:
— О чем ты думаешь?
— Я думал… я думал, что был неправ.
— Не прав? В чем?
— Относительно тебя. Относительно Рокси.
— Рокси?
Он слегка поцеловал ее в лоб.
— Я думаю, что, возможно, она убила Боза. Кэтрин вздрогнула слегка, будто он причинил ей боль.
— Убила Джонни? Зачем? Чтобы подставить меня? Она бы этого никогда не сделала. Она любила меня. Она не хотела причинить мне боль. Так подвести меня.
— Она ревновала ко мне. Может быть, она ревновала тебя и к Джонни.
— Нет, — твердо сказала Кэтрин. — Это не в ее характере. Она никогда ни к кому меня не ревновала. Во всяком случае, до тех пор, пока не появился ты. Она разволновалась.
Ник пожал плечами.
— Обидно, что мы не сможем спросить об этом у нее. Кэтрин повернулась и положила голову ему на плечо, ее волосы разлились золотым потоком по его груди.
— Мне не везет с женщинами. Ник усмехнулся.
— И тебе, и мне — нам обоим. Я хочу сказать, до встречи с тобой.
Она пропустила иронию мимо ушей.
— Была одна девушка. Когда я училась в университете, я раз переспала с ней. Она стала преследовать меня.
Кэтрин прикрыла рот рукой, будто пытаясь удержаться от дальнейших признаний.
— Что с ней стало? — спросил Ник. — Что она сделала? Избила тебя?
Кэтрин Трэмелл тряхнула головой.
— Нет, физически она меня не трогала. Но она стала надоедать мне. Ходила за мной и фотографировала меня. Перекрасила волосы. Стала носить такие же, как у меня, наряды. Она преследовала меня, как одержимая. Какаято Лиза, так ее звали. Лиза Оберман. — Она содрогнулась от воспоминаний. — Это было ужасно.
Ник погладил ей волосы, точно успокаивая ее, будто она была ребенком, проснувшимся от кошмара.
— Я думал, ты не делаешь признаний, — нежно сказал он.
Она посмотрела ему в глаза.
— Я никогда никому ни в чем не признавалась. До сих пор.
Когда Ник Карран проснулся, в окна струился дневной свет. Он был один, и имя «Лиза Оберман» шумело у него в голове, настойчиво, точно муха, застрявшая в Сетчатой двери. Он повернулся в надежде найти на столике записку от Кэтрин, где сообщалось бы что она возвратилась в город, но там ничего не было. Он лежал очень тихо и слушал. В доме не раздавалось ни звука, только внизу, на воле, бесконечно бились о берег морские волны.
Ник встал, натянул брюки и отправился искать Кэтрин. Ее не было дома, она не бодрствовала, как обычно, на веранде, неусыпно наблюдая за игрой бурунов. «Лотус»стоял на подъездной алее. Далеко уйти, она не могла.
