Там, где живут ангелы (СИ) - Янова Екатерина (список книг txt) 📗
- Мила, Мила! - зову я. Она без сознания. Это пугает еще больше. Поднимаю ее на руки, несу на диван. Продолжаю звать, слегка бью по щекам, пытаясь привести в чувство. Веки вздрагивают, она открывает глаза. - Мила, девочка моя! Посмотри на меня!
- Глеб, - шепчет она, - ты живой!
- Живой, моя маленькая, живой! Ты спасла меня. В очередной раз, - целую ее ладошку, прижимаю к лицу. - Тебе снова плохо. Почему ты меня не послушала?
- Мне холодно, - шепчет она.
- Я тебя согрею. Сейчас!
Несу девочку в спальню. Укладываю на кровать, укутываю в одеяло. Хочу принести Миле горячего чая, но она вдруг стонет, хватает меня за руку.
- Не уходи.
- Я здесь, маленькая. Я приготовлю тебе чай и вернусь.
- Нет. Не надо ничего. Просто обними меня, - не пойму, что с ней, но она мне совсем не нравится. Как будто все еще не пришла в себя, как будто все еще где-то. И бледность эта странная. В прошлый раз девочка вся горела, дрожала, а сейчас... как будто еле живая.
- Мила, тебе плохо? Что с тобой?
- Нет, мне хорошо. Очень хорошо. Рядом с тобой мне всегда хорошо. Я тебя очень люблю, - обнимаю ее крепко, прижимаю к груди, глажу по волосам. - Поцелуй меня, - шепчет она.
- Конечно, моя маленькая, - прижимаюсь к ее посиневшим губам. Она слабо отвечает на поцелуй, потом роняет обессилено голову мне на грудь. Я качаю ее на руках, приговариваю, что теперь все будет хорошо, теперь нам больше не нужно прятаться. Врагов мы победили и дальше заживем счастливо.
- Ты выйдешь за меня замуж, малышка? - спрашиваю, с надеждой заглядывая в синие как небо глаза. - Чтобы больше не расставаться, чтобы вместе навсегда?
Она шепчет еле различимое "Да", слабо улыбается, и страхи отпускают ненадолго. Но глядя на ее бледное лицо, в душе лед не тает. Какое-то дурное предчувствие растет. Как будто кто-то стоит с секундомером и отмеряет нам последние секунды счастья. Как будто я чего-то не вижу, не понимаю. Но сейчас, после того, как едва не отправился на тот свет, так хочется верить в хорошее, так хочется немного радости и тепла. Поэтому я отчаянно прижимаю девочку к себе, продолжая качать ее, как маленькую, рассказываю о нашей будущей прекрасной жизни. Как я буду любить ее, как мы поедем на море, на сказочный остров, и будем самыми счастливыми на свете. Потом уже не помню, что говорю, но не замолкаю. Прижимаю девочку сильнее, как будто хочу окутать своим теплом, но у меня не получается ее согреть. Мила становится все дальше и холоднее.
Не помню, как засыпаю. И сколько сплю, тоже не могу сказать. Прихожу в себя резко, как от удара. Мила все еще у меня на руках. Спит. Или... Что-то не так. Зову ее, трясу. Она не реагирует. Раньше такое тоже было. Но... что-то не так. Протягиваю руку, включаю ночник. Прислушиваюсь к ее дыханию и ... не слышу. Паника накрывает девятым валом.
- Мила! Мила! - уже в голос ору я. Она не реагирует. Пытаюсь хоть немного взять себя в руки, прикладываю ухо к ее груди, пытаясь услышать сердцебиение. Тихо. Нащупываю пульс. Его нет, я ничего не слышу, кроме собственного бешено колотящегося сердца. Включаю яркий свет, снова пытаюсь тормошить девочку, но все безрезультатно.
- Нет, нет, нет, нет! Ты не можешь оставить меня! Мила! Очнись! - в ужасе кричу я. Снова пытаюсь нащупать пульс, дыхание, да хоть что-то! Так не может быть! Не может!
- Она просто спит. Просто спит! - нервно шепчу я. Девочку нужно разбудить.
Поднимаю на руки ее бесчувственное тело, несу в ванную. Укладываю на пол. Брызгаю на лицо холодной водой, снова бью по щекам. Ничего. И почему-то только здесь до меня начинает доходить, что случилось непоправимое. Но как? Почему? Она ведь молодая, здоровая, сильная. И ответ приходит сам собой. Она не рассчитала, взяла на себя больше, чем способны были вынести ее неокрепшие магические силы. А если так, то она могла... умереть? Нет. Не хочу в это верить. Нет! Она не могла меня покинуть, не могла! Только ее бездыханное тело на холодном полу говорит об обратном.
Что было дальше, я плохо помню. Это больше напоминало безумие. В памяти осталась только острая, разламывающая душу и тело боль. Боль потери, отчаяние, безысходность. Я прижимал к груди ее хрупкое тело и не мог отпустить. Не отдам! Никому не отдам! Она не могла умереть! Она вернется! Эти слова я повторял снова и снова. Я звал ее из глубин вселенной, небес, не знаю, откуда еще.
- Ты ведь мой ангел, ты не можешь меня бросить, - произношу надтреснутым шепотом, раскачиваясь из стороны в сторону вместе с Милой. - Ты не можешь умереть, не можешь! Не бросай меня, Мила, пожалуйста! – кажется, в эту минуту меня прорвало. Слезы полились вместе с диким воплем. Так не должно быть! Не должно! Это неправильно. Это я должен быть на ее месте! А она должна жить, радоваться, цвести! За что ты мне, Господи, послал эту женщину? И за какие грехи отобрал? Я не хочу без нее, не смогу. Она же мой свет, мое дыхание, мое счастье. Мы ведь еще ничего не успели вместе, не купили дом, не родили сына. Она ведь тоже и не видела в жизни счастья. За что ей это?
Сколько я варюсь в этом бреду, не могу сказать точно. Кажется, долго. Я снова в спальне. Снова кутаю ее в одеяло и пытаюсь согреть своим теплом. Нет, у меня не получается, но я не сдаюсь. Она не могла умереть. Она просто крепко спит. В прошлый раз Мила тоже долго спала, но проснулась. Проснется и сейчас. В комнате становится светло, потом через какое-то время за окном снова темнеет. У меня несколько раз звонит телефон. Я не подхожу к нему. Не хочу. Никого не хочу ни видеть, ни слышать. Когда становится совсем темно, в квартиру начинают звонить. Нет, мне никто не нужен. Звонят долго. Я не открываю. Потом раздается скрежет, слышу звук открывшейся двери. Ко мне влетает Палыч. Он что-то спрашивает, говорит. Я не понимаю. Это все не важно. Важно одно. Мила спит. Она скоро проснется. Я должен просто подождать.
Палыч сидит над кроватью, трогает меня за плечо, что-то доказывает. Я отмахиваюсь от него, как от назойливой мухи. Он пытается дотянуться до Милы. Я не даю. Не подпускаю его. Нельзя! Они не понимают. Она просто спит. Они хотят забрать ее, но я не отдам. Я так и говорю Палычу. Только через мой труп. Не отдам! Никому! Она моя!
Наконец, все уходят. Оставляют нас одних. Я снова прижимаю девочку поближе к себе, глажу по голове:
- Не бойся, маленькая. Никто тебя не обидит. Я не позволю. Никому тебя не отдам. Ты проснешься, и все будет хорошо. Я тебе обещаю. Мы поженимся скоро. У тебя будет самое красивое белое платье. И фата! До земли. И твои бесподобные рыжие волосы. Ты их не убирай в прическу, не надо. Они так идут к твоим колдовским глазам. Пусть волосы развеваются. Я тебя возьму на руки и понесу в наш лес. Там так красиво! Я хочу тебя там любить. Уложить на зеленую траву и долго целовать. И чтобы солнце играло в твоих волосах, - говорю, говорю, говорю. Рисую счастливые картинки, и с каждым словом понимаю: не будет ничего из этого. Уже нет. Это я виноват. Погубил своего рыжеволосого ангела. Не послушал. Себя подставил и девочку не уберег. Снова погружаюсь в черную пучину безнадежности, откуда вынырнул ненадолго, схватился за призрачную надежду, как за спасательный круг. Нет, не круг. Щепка на воде. Я за нее пытался схватиться, но она не могла меня удержать. Холодная страшная пучина уже раскрыла объятия. Как бы я ни упирался, все бесполезно. Она уже поглотила меня. Сожрала. Вцепилась в горло, как голодная собака, и уже не отпустит. Нет из нее спасения, нет выхода, нет надежды.
Глава 23
Ты умерла в дождливый день, и тени плыли по воде.
Я смерть увидел в первый раз, ее величие и грязь.
В твоих глазах застыла боль, я разделю ее с тобой,
А в зеркалах качнется призрак, призрак любви.
Возьми мое сердце, возьми мою душу
Я так одинок в этот час, что хочу умереть.
Мне некуда деться, свой мир я разрушил,
