Мой ненастоящий муж (СИ) - Мур Алика (книга жизни TXT) 📗
— Хорошо, — она приподняла голову и с нежностью взглянула парню в глаза. Какие же они бездонные. Губы невольно растянулись в улыбке. «Лучше и быть не может» — прибавила она мысленно. Виктор молча наградил ее поцелуем и улыбнулся в ответ.
Как странно. Еще вчера они были так далеки друг от друга, а сегодня она холодеет от одной лишь мысли потерять Вика. Маша чувствовала себя как маленький ребенок, который впервые в жизни увидел Деда Мороза и, наконец, уверившись в его существовании, боится моргнуть и потерять его из виду.
Вот она, любовь. Одно дело — слышать о ней, совсем другое — чувствовать, переживать, окунуться в ее чарующие глубины. Она существует! Невероятное облегчение и следующий за ним детский восторг переполняли все ее существо. Маша была уверена, что эти чувства взаимны, и то, что произошло в этой комнате, не было следствием разбушевавшихся гормонов или неконтролируемой страстью. Виктор любит ее. Сказка о прекрасном принце стала былью. Маша покрутилась на широком плече, устраиваясь удобней, и счастливо вздохнула.
Резкая трель телефонного звонка вырвала ее из сладких размышлений. Дернувшись, она приподняла голову, испуганно глянула на Виктора. Тот заметно напрягся. Между его бровей пролегла хмурая складка, и Маше показалось, что он вот-вот скажет гадость. Но Вик промолчал. Плавно, словно боясь разрушить возникшую между ними связь, он вытащил руку из-под ее головы и поднялся с кровати.
В груди учащенно забилось сердце. Что, если этот звонок все испортит? Маша поморщилась. Глупости! Придет же такое в голову. Она с тревогой покосилась на Виктора. Тот подошел к креслу, схватил брюки и, покрутив их в руках, вытащил, наконец, из кармана трубку. Бросил на дисплей единственный короткий взгляд, затем посмотрел на Машу. Тревожное ощущение усилилось. Виновато пожав плечами, Вик постарался натянуть на лицо улыбку.
— Я скоро вернусь, малыш, — он нарочито бодро кивнул и вышел из комнаты.
Маша откинулась на подушки. Зря она себя накручивает. Виктор поговорит по телефону, вернется в комнату и все будет хорошо. Может, даже они снова займутся любовью. Из-за нахлынувших воспоминаний последнего часа щеки порозовели, а внизу живота возникло сладостное томление. Она улыбнулась и обняла подушку.
Из-за закрытой двери донесся приглушенный голос. Маша прислушалась. Она уловила неприкрытое раздражение в сдержанном сухом приветствии, а затем раздались звуки шагов: Вик спускался на первый этаж.
И все-таки странно. Почему он не захотел поговорить здесь, при ней? Неужели, что-то скрывал?
«Прекрати!» — одернула себя, сердито поджав губы: «Наверняка это деловой звонок, и тебе вовсе незачем слушать чужие разговоры». Маша вздохнула, и тут же наморщила нос: противно засосало под ложечкой. С чего вдруг она нервничает? Виктор и так был достаточно откровенен с ней. Не побоялся признаться в проблемах, а ведь для мужчины это не такой уж простой шаг. Она снова вздохнула и машинально обвела глазами комнату.
Взгляд остановился на кресле. Светлые брюки Виктора были небрежно перекинуты через подлокотник. Одна брючина лежала на сиденье, вторая сиротливо свисала на пол.
Маша выскользнула из кровати, подошла к креслу и невольно улыбнулась. Снова накатили воспоминания. Той ночью, когда она впервые оказалась в постели Виктора, он до смешного педантично складывал свою одежду. Маша даже решила, что у него такой пунктик. Но сейчас, глядя на разбросанные по всей комнате вещи, она понимала – уже тогда он испытывал к ней влечение и страшно нервничал по этому поводу. Нервничал и тянул время.
Она взяла брюки и, сложив обе брючины вместе, энергично стряхнула. Из кармана вылетел небольшой прямоугольник. Сделав разворот в воздухе, он упал на кресло, подставив взгляду белую спинку. Фотография. Маша ни на секунду не усомнилась в своих выводах. С гулко бьющимся сердцем она подцепила прямоугольник пальцами и повернула обратной стороной.
В груди что-то сжалось и на секунду стало нечем дышать. С разворота на нее смотрела девушка. Нет, не просто девушка – настоящая красавица. Темные, сверкающие глянцевым блеском волосы струились вдоль нежного овала лица. Розовые губы нежного натурального оттенка были отмечены загадочной улыбкой. «Точь-в-точь как у знаменитой Джоконды» — пронеслось в голове. Карие глаза, обрамленные густыми ресницами, смотрели мягко, с какой-то непостижимо глубокой любовью. Этот взгляд, казалось, способен был растопить ледники. Но, не смотря на всю красоту, девушка обладала какой-то открытостью, простотой. Вряд ли такая способна на скандалы или интриги. Маша печально вздохнула.
Разумеется, она догадалась, кто был изображен на фото. Не велика сложность. Вот только от мысли, что Виктор продолжает носить с собой фотографию покойной жены стало тоскливо. «Он сравнивает нас» — завертелась в голове мысль. Так и есть. Маша и сама заметила некоторое сходство с покойной. Она всмотрелась в аккуратные черты лица. Неужели Вик продолжает любить эту девушку?
А как же тогда она? Что он испытывает к ней, к Маше? Может это и не любовь вовсе, как она себе возомнила, а всего лишь жалкая попытка вернуть прошлое. На сердце повисла тяжесть.
Но ведь прошло три года! Три чертовых года, чтобы принять и смириться со смертью любимой. Возможно ее фото в кармане – всего лишь дань памяти, напоминание о былом счастье. Маша тряхнула головой. Хватит об этом думать. Вик – хороший человек и не станет ей врать. Возможно то, что он испытывает к Маше и не любовь еще, но вода камень точит – пройдет время, и Виктор примет ее как отдельную личность, перестанет сравнивать с женой, полюбит. И тогда призрак прошлого развеется, оставит лишь приятные воспоминания, но не более. Маша в последний раз взглянула на снимок и хотела уже вернуть его на место, как вдруг услышала тихий голос:
— Это Вика, — Виктор стоял в дверях. Она даже не услышала, как он вошел.
Щеки моментально вспыхнули. Маша ощутила укол вины смешанной со стыдом, будто ее застали подглядывающей в замочную скважину.
— Прости, я хотела поправить брюки, а она выпала.
— Все нормально, малыш, тебе не нужно оправдываться. Это я должен все объяснить, — он медленно пошел навстречу и остановился возле кресла.
Маша протянула маленький прямоугольник с застывшей на нем частицей прошлого. Вик молча протянул руку. Фотография легла в раскрытую ладонь, и он улыбнулся печальной улыбкой.
— Ее не стало три года назад. В тот вечер кое-что случилось. Я сделал глупость, непростительную, наверное, даже жестокую глупость и надеялся, что Вика ни о чем не узнает. Но она узнала. Я понял это в тот момент, когда вернулся домой. Лил дождь, знаешь, такой жуткий ливень, когда ни черта не видно. Такси, которое меня привезло, остановилось в стороне от ворот. Пока я расплачивался, они открылись. Я вышел под дождь и замер: моя Вика, промокшая насквозь, стояла возле машины. Дверца распахнута, она вот-вот сядет за руль. Я позвал ее. Понял, что что-то не так, но продолжал стоять столбом у раскрытых ворот. Она посмотрела сквозь мутную пелену дождя, и мне стало ясно – она все знает. Не знаю, как я смог вообще что-то разглядеть, но мне показалось, что в ее глазах застыла невыразимая боль. В ужасной панике я выкрикнул ее имя, но она стремительно села за руль, завела машину и вылетела за ворота, даже не притормозив на повороте. Больше я ее не видел. Живой. На трассе Вика не справилась с управлением и врезалась в дерево, — Виктор склонил голову и замолчал.
Потрясенная очередным откровением, Маша не знала, что ответить. Она представила, какой шок должен был испытать Вик, когда узнал о гибели жены, как терзался он от чувства вины, и сердце сжалось от жалости.
— Это не твоя вина, — тихо прошептала ему. – Ты сам сказал, был дождь. Все это — нелепая случайность, — Маша хотела подойти к нему, обнять, утешить, но боялась даже пошевелиться.
— Нет, — холодно произнес Вик, — это моя вина. Если бы не моя выходка, о которой я даже вспомнить потом не мог, Вика была бы жива.
Маша внутренне сжалась. Он все еще ее любит. Любит или, правильнее было бы сказать, болеет ею? Словно прочитав Машины мысли, Вик вздрогнул, поднял на нее затуманенный взгляд.
