Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна
Однако, помимо уважения, восхищения, в чем-то, даже дочерней привязанности, так как вряд ли у нее имелся более близкий человек, чем Дмитрий Картов, она испытывала и еще одно очень сильное и глубокое чувство к этому мужчине. Проблема состояла в том, что его никак нельзя было тому показывать. Карина дала себе клятву, что больше никогда не скажет Диме об этих чувствах. Потому что, чем больше он поверит, что те угасли, тем легче и спокойней будет ее жизнь. И все же, каждый раз видя его, ей приходилась смирять свою душу и брать ту в железные силки воли и разума. Потому что мало кто мог обуздать такой бушующий ураган эмоций, видя и улыбаясь объекту своей ненависти.
Карина ненавидела Дмитрия долго и основательно. За то, что он делал с ней, за то, кем она была благодаря ему. Нельзя сказать, что она ненавидела его всеми фибрами своей души. Такое отношение принадлежало иному человеку, которого уже и в живых-то не было. Но Картов отхватил почетное второе место в рейтинге ее ненависти.
И в то же время, именно за то, что он с ней сделал, за то, кем он ее сделал — Карина и уважала и была ему благодарна.
Такое вот противоречие, которое Карина уже давно перестала пытаться понять или как-то себе объяснить. Одно она знала точно: если бы не Дима — ее давно уже не было бы на этом свете. А умереть она не могла себе позволить. Потому что Карина поклялась, что никогда не окажется слабее той сволочи. А смерть — это слабость и побег.
Потому сейчас она мило улыбнулась Диме, пропуская его в номер.
— Как дела? — Вежливо поинтересовалась Карина, прикрыв двери.
И прошла вглубь комнаты, к сервированному для завтрака столу.
— Суматоха, Карина. Сплошная суматоха со всеми этими выборами, агитацией, дебатами и подготовкой. Сил уже просто нет. — Пожаловался Картов, осматриваясь.
Она видела, как его глаза задержались на букете оранжевых роз.
— Соболев? — Поинтересовался Картов, бросая на диванчик пальто и дорогой дипломат.
— Шамалко.
Карина ничуть не сомневалась, что Диме сообщают о каждом ее шаге. Но вот что ей не понравилось, так это то, что упоминание старого конкурента вызвало не насмешливую ухмылку, как обычно, как было еще несколько дней назад, а одобрительную полуулыбку.
— Ты подружилась со своим соседом, — оставив тему цветов, заметил Картов, подходя к столу следом за ней. — Решила осчастливить Соболева, позволив тебе покровительствовать?
Карине вовсе не понравилось то, как задумчиво прищурились глаза Димы и его внимательный, изучающий взгляд. Слишком хорошо она знала этого человека.
— Я снова должна отчитываться? — В этот раз в ее голосе не было приветливых и уважительных нот. Только холодная и безразличная пустота.
— Нет, моя дорогая, что ты. — Дима тепло улыбнулся и едва руками не всплеснул, словно бы удивляясь «и как только она могла такое подумать?». — Ты вольна сама выбирать того, кто тебе по вкусу, мы давно это решили.
Он комфортно расположился на одном из кресел и тут же принялся за ароматные, горячие блины, сочащиеся желтым маслом и посыпанные коричневыми крупинками тростникового сахара. Дима любил именно такие.
Ничуть не расслабившись, Карина села напротив и налила себе кофе. Как бы он ни улыбался, а завел об этом речь Дима неспроста.
— Как тебе столица? — Как ни в чем не бывало, спросил Картов. — Понравилась, после перерыва?
— Нет, скорее утомила. Я поняла, что мне уже достаточно. — Карина медленно отпила горячий и вкусный кофе, внимательно следя за каждым движением и взглядом Димы.
— Значит Соболеву, так или иначе, ничего не светит? — Добродушно улыбнулся он в ответ.
— Так, — Карина отставила чашку. — Я все-таки должна отчитаться? — Она твердо встретила его совсем не веселый и изучающий взгляд.
— Мне просто любопытно, милая. Ты же мне давно стала родной.
Ага. Это точно, роднее некуда.
— С Соболевым довольно забавно, он умеет смешить. — Карина равнодушно пожала плечами. — А мне было скучно здесь. Мы пару раз встретились в баре, случайно. Вчера — поужинали вместе. Посмеялись. Вот и все. — Она откинулась на спинку кресла, прекрасно зная, что по ее лицу нельзя прочесть больше, чем сама Карина желает показать.
— Хорошо, что ты не скучала. Это… хорошо. — Кивнул Картов, принявшись за очередной блин. — Как и то, что вы с Костей только… посмеялись. — Задумчиво и рассудительно добавил он.
Карина приподняла бровь.
— Виктору не понравилось бы, если бы ты… подружилась с Соболевым. Он, знаешь ли, сейчас как раз… Как бы это правильней выразить? — Дима чуть нахмурился, продолжая завтракать. — В непримиримом конфликте с Соболевым. И, насколько я знаю, «роет под него». — Испортив всю изысканность фразы, вдруг добавил Дмитрий, вовсе не сдержанно ухмыльнувшись. — Впрочем, это не наши проблемы. Костя с этим справится, я в нем не сомневаюсь. Да и, в нашем кругу, неразрешимых разногласий не бывает.
Карина наклонилась вперед, думая вовсе не над проблемами Соболева.
— А я должна беспокоиться о настроении Шамалко и его недовольстве? — Голосом, который совершенно не выдавал напряженной дрожи, поселившей вдруг внутри, поинтересовалась Карина. — Ты, вроде бы, всегда предостерегал меня от любых контактов с ним? — Она с вопросом глянула в глаза Димы.
Он перестал есть и аккуратно отложил нож и вилку. Промокнул губы салфеткой и так же посмотрел Карине в глаза.
Так. Вот и добрались до самого интересного.
Карина медленно и глубоко вдохнула. Как перед прыжком в ледяную воду. В том, что следующие слова Димы ей не понравятся, она ни капли не сомневалась.
— Ситуации меняются, Карина. — Почти слово в слово повторив фразу, которой начал их прошлый совместный завтрак, медленно проговорил Дмитрий.
Она ничего не ответила, только молча подняла брови.
— На данный момент, нам с тобой было бы очень выгодно, если бы ты побеспокоилась о настроении Виктора.
Три «хи-хи», как говорилось в одном детском анекдоте. «Нам». Как же. Она что-то никак не видела, чем это может быть выгодно именно ей.
— Дима? — Одним словом дав ему понять свои сомнения, Карина вновь сомкнула пальцы на стынущей чашке.
— Я не прошу тебя принимать его покровительство, моя дорогая. — Спокойно заметил Картов. — Мне надо, чтобы ты согласилась провести с ним всего одну ночь. Единственную.
Внутри все медленно покрывалось тонкой и хрупкой ледяной коркой.
— Когда?
— Сегодня. — Заметив ее удивление, Картов только кивнул. — Да, Шамалко вернется сегодня.
— Зачем? — И дураку ясно, что он не просто так решил осчастливить бывшего друга и самого реального соперника по гонке.
У Димы существовали какие-то планы, для реализации которых и должна была послужить Карина.
— У Виктора сегодня вечером состоится любопытная встреча, где ему передадут некоторые бумаги.
«Твою мать… А лучше бы, самого тебя», Карина сидела с застывшей маской на лице.
— Мне очень нужны эти бумаги, милая. И я рассчитываю на твою помощь. Хватит копий с них, и информации с его ноутбука. Забирать их не нужно.
Как-то не видела она себя в роли Мата-Хари. Особенно при склонностях Шамалко.
— Почему он должен согласиться провести со мной эту ночь? — Отстраненно спросила Карина, с удивлением понимая, что как самая последняя дура еще надеется на какое-то чудо. Идиотка. — Какой шанс, что он возьмет эти бумаги с собой?
— Обязательно возьмет, он просто не успеет никуда заехать до времени, которое ты назначила ему ночью. — Дима смущенно улыбнулся. — Я взял на себя смелость ответить Виктору согласием от твоего имени. И договорился как раз на этот вечер.
Совершенно спокойно он протянул руку и наполнил свою чашку кофе.
А вот ей ее кофе опротивел. Она едва не отбросила от себя чашку, ощущая, как к горлу подкатывает горький и мерзкий ком. Собранность и отстраненность принялась трещать по швам.
Карина резко поднялась с кресла и стремительным шагом, пытаясь хоть как-то перенаправить бурлящий поток нахлынувших эмоций в движения, пересекла комнату. Остановилась у злосчастных и ни в чем, в принципе, не повинных роз. Протянула руку, но так и не коснулась нежных лепестков. Отвернулась и, не глядя на Диму, подошла к окну. Застыв перед тем, совершенно не видя прекрасной панорамы просыпающегося города, Карина пыталась удержать свой контроль, трещащий по швам. Тот, вот-вот, грозил рассыпаться прахом. А этого нельзя было допустить никоим образом. Надо обязательно дождаться одиночества. Когда он уйдет, у нее будет пара минут, чтобы позволить себе выплеснуть это все. Не сейчас.
