Белое Рождество. Книга 2 - Пембертон Маргарет (бесплатные онлайн книги читаем полные версии TXT) 📗
– Я приготовлю цыплят и ветчину, – благодарно произнесла миссис Уилсон, но тут же, вспомнив о том, что Серена приготовила омлет, торопливо добавила: – Но может быть, вы вегетарианка? Если так, я могла бы...
– Нет, я не вегетарианка, – твердо сказала Серена, уловив пристальный взгляд Чака. – Я ничуть не против цыплят и ветчины.
Миссис Уилсон, испытывая облегчение, удалилась, и Чак натянуто заметил:
– Нет никакой необходимости терпеть мою матушку за столом.
Серена чуть склонила голову и устремила на него изучающий взгляд.
– Вы всегда были таким беспардонным мерзавцем со своей матерью или воспитали в себе это качество после Вьетнама?
– Вы бы и сами повели себя столь же беспардонно, доведись вам проводить взаперти с одним и тем же человеком по двадцать четыре часа в сутки, – отозвался Чак.
– Вас никто не держит взаперти, – возразила Серена. – Существуют специальные автомобили, которыми вы могли бы управлять. Не знаю, какую пенсию вам платит армия, но думаю, она достаточно велика, чтобы обеспечить вам необходимый уход и независимость.
В устах Серены все звучало так легко и просто, что Чак на мгновение возненавидел ее. Он вспомнил о последнем письме Кайла, в котором тот рассказывал Серене о Чинь и о своем твердом намерении получить развод. О письме, которое так и не было передано Серене вместе с остальными личными вещами Кайла. Это письмо до сих пор хранилось у Чака, и на какое-то короткое мгновение его охватило жгучее желание повернуть коляску к секретеру, достать конверт и швырнуть его гостье на колени. Но искушение возникло и исчезло, и Чак не шевельнулся. Он не хотел причинять ей страдание. Не хотел разрушать ее иллюзии.
– Давайте сменим тему, – лаконично произнес он. – Расскажите о том, что происходило вчера в Вашингтоне. Сегодняшний утренний выпуск «Вашингтон пост» вышел под заголовком «Пятидесятитысячная антивоенная демонстрация: призывники отвергают требования Пентагона».
Серена рассказала ему о демонстрации, о мирном митинге у мемориала Линкольна, о том, что там действительно собралось не менее пятидесяти тысяч человек. Потом поведала Чаку о том, как безмятежно начинался марш у Пентагона и как перерос в кровавую стычку демонстрантов и полиции.
Серена не знала, одобряет Чак антивоенные выступления или осуждает их. Этот вопрос не прояснился даже после того, как она завершила свои рассказ. Чак лишь хмыкнул и вдруг стал расспрашивать Серену о жизни в Англии, о Бедингхэме.
Как только Серена начала рассказ о своем доме, ее лицо озарилось внутренним светом. Чак внимал ей, терзаемый такими противоречивыми чувствами, что едва мог их скрывать.
Он не поддерживал связи ни с прежними друзьями, ни с сослуживцами, ни с инвалидами, пострадавшими на войне. Он спрятался от всех – сначала на ранчо дяди в Вайоминге, потом в доме матери. И Серена, хотя и не догадывалась об этом, оказалась первым человеком, пробившим стену, которую он вокруг себя возвел.
Когда Серена рассказывала о том, как напугал ее отца рок-фестиваль в Бедингхэме, Чак почувствовал, что его губы растягиваются в невольной улыбке.
Заметив эту улыбку, Серена мысленно поздравила себя с маленькой победой. Человек, с которым она познакомилась несколько часов назад, судя по всему, уже очень давно не улыбался. И она негромко попросила, зная, что теперь может без опаски затронуть эту тему:
– Расскажите мне о Кайле. Расскажите о том, как вы жили во Вьетнаме. Как его сбили и что было потом.
С лица Чака исчезла улыбка, но чувство взаимной симпатии осталось незыблемым.
– Кайл был дружком хоть куда, – заговорил он. Его глаза затуманились от воспоминаний.
Он не стал рассказывать Серене о том, как они с Кайлом ходили по борделям. Не стал вспоминать и о Чинь. Он рассказывал только о том, как им нравилось летать на своих вертолетах, как они сажали винтокрылые машины в горячих точках, в клубах розового дыма, как грузили на борт раненых, как возвращались полчаса спустя и проделывали это вновь и вновь. Он описывал бреющие полеты на таких малых высотах, что днище вертолета едва не задевало кроны деревьев и даже верхушки высокой травы. Потом он рассказал Серене о последнем задании. О том, как сбили Кайла, как тот выбирался из-под обломков машины и спускался На землю. О том, как он направил вертолет сквозь плотный огневой заслон, пытаясь выручить друга.
– Чем же все кончилось? – осторожно спросила Серена, когда Чак умолк, не в силах продолжать.
Он отвернулся, и его лицо внезапно стало замкнутым и непроницаемым.
– Первым делом нам пробили кокпит. Я на время ослеп от разлетевшихся осколков. Потом в нас попали еще раз, пуля прошла сквозь мой нагрудник и застряла в позвоночнике. Это все.
В его голосе опять зазвучала горечь, но теперь Серена не стала пытаться встряхнуть Чака. Вместо этого она с сожалением произнесла:
– Пожалуй, пора попросить вашу матушку поторопиться с ужином. Через полчаса я уезжаю.
Чак продолжал сидеть отвернувшись, чтобы Серена не заметила тревоги, которая внезапно охватила его.
– Уже поздно, чтобы ехать в Нью-Йорк. Может, переночуете у нас?
Серена заранее знала, что он предложит ей остаться.
– Нет, – ответила она. При других обстоятельствах она была бы рада принять приглашение. – Я и без того уронила честь жены военнопленного, весь вечер просидев с вами, попивая вино и покуривая «травку». Я не хочу окончательно подорвать свою репутацию в глазах вашей матери, напросившись на ночлег.
Чак повернул голову, встретился глазами с Сереной, и ее пронзило неведомое прежде чувство.
– Кайл говорил мне, что вы из тех женщин, которых ничуть не волнует чужое мнение. Что же до вашей репутации, то я никак не могу ей угрожать. Во всяком случае, в настоящее время.
Серена пропустила мимо ушей последнюю колкость и, выдавив улыбку, поднялась с кресла.
– И все же я не останусь, – чуть дрогнувшим голосом ответила она. – Я схожу к вашей матери и скажу, что мы готовы ужинать.
– Где же вы будете ночевать? – настаивал Чак, не сводя с нее взгляда.
– Я забронировала номер в отеле, – солгала Серена и, смущенная неожиданными чувствами, прокравшимися в ее душу, торопливо вышла в коридор и направилась в гостиную.
Всемогущий Господь! Она должна была догадаться, едва увидела, как похож Чак на Кайла. В ту самую секунду, когда он повернулся и встретился с ней глазами, она ощутила сильнейшее физическое влечение. А ведь он прикован к креслу! Вероятно, он беспомощен в постели. Но даже будь иначе, Чак – лучший друг Кайла, а Серена поклялась хранить целомудрие до тех пор, пока его не освободят из тюрьмы Хоало.
Дрогнувшей рукой она постучала в дверь и вошла в гостиную. Происходящее слишком смахивало на фарс, чтобы оказаться правдой. Нет, ее чувства определенно ограничиваются благодарностью за попытку спасти Кайла. И восхищением мужеством Чака. Потом Серене пришло в голову другое, менее приятное объяснение. Что, если она принадлежит к числу психопаток, испытывающих сексуальное возбуждение при виде калек? Серена сразу отмахнулась от этой мысли. Она не хотела обманывать себя: Чак Уилсон чертовски привлекательный мужчина и сразу понравился ей. И не имело никакого значения, калека он или нет.
– Мы готовы присоединиться к вам за ужином, миссис Уилсон, – сказала она со всей возможной любезностью, на какую была способна. – Чак сообщил мне все что мог о моем муже, и я очень ему за это благодарна. И за то, что он сделал для Кайла. – Она запнулась, сознавая неуместность этой фразы и понимая, что в такой ситуации вообще не бывает правильных слов. – Мне очень жаль, что Чак получил такие тяжелые ранения из-за Кайла. Если моя семья может чем-нибудь помочь...
– Никто не может нам помочь, – холодно ответила миссис Уилсон. В ее глазах застыло страдание.
Серена колебалась. То, что она собиралась сказать, могло быть неправильно истолковано и прозвучать оскорбительно, но она все же произнесла:
– Я не хочу обидеть вас, миссис Уилсон, но моя семья весьма состоятельна и...