Соседи по квартире (ЛП) - Лорен Кристина (читать онлайн полную книгу .TXT) 📗
— Смс-ки типа «Купи молока» или что-то более… личное?
Мне ни в коем случае нельзя смотреть на него сейчас. Поэтому я пристально вглядываюсь в стену напротив.
— Мы должны выглядеть убедительно. Поэтому, наверное… и то, и другое.
Келвин достает бальзам для губ и тем самым привлекает мое внимание к своему рту. Он сидит всего в полуметре от меня. До сих пор как следует рассмотреть его руки у меня возможности не было. Ногти подстрижены — слава богу, — а пальцы длинные, но не слишком тонкие. И на безымянном обручальное кольцо.
— Просто хочу прояснить ситуацию, — медленно говорит Келвин и закрывает бальзам, — и не напугать тебя своими сообщениями: мы говорим не просто о фразах про личное, а о тех смс, где я пишу, что не могу дождаться момента, когда смогу стащить с тебя одежду?
Мое сердце немедленно выбрасывает белый флаг.
— М-м-м… да. Думаю, да, — говорю я и из соображений безопасности решаю вернуться к разглядыванию списка, пока Келвин достает телефон и что-то пишет. — Так. Что еще? Письма или открытки со свадебными поздравлениями. Оформленные на наши имена счета кредитных карт, коммунальные платежи и тому подобное.
Телефон вибрирует от пришедшего сообщения Келвина.
«Перед работой заглянешь домой?»
Не почуяв подвоха, я отвечаю:
«Буду через полчаса».
«Хорошо. Хочу попробовать тебя еще раз, прежде чем ты уйдешь».
Охнув, я кладу телефон на журнальный столик.
— Это было… неплохо. Весьма.
Ну ничего себе, как часто он делал что-то подобное?
Келвин смеется, и его лицо слегка порозовело.
— Чувствую себя неважно, когда заставляю тебя участвовать во всем этом.
Я небрежно отмахиваюсь.
— Все будет нормально. Несколько сексэмесок, пара копий документов и пара анкет, требующих ответа «да/нет». Сам посуди, разве это трудно?
***
Кто-нибудь, пожалуйста, пристрелите меня.
Вы когда-нибудь пробовали самостоятельно заполнить налоговые декларации? Иммиграционные документы примерно такие же, только цифр поменьше, а возможностей для лжесвидетельства побольше.
Моя форма была достаточно простой: имена, адреса, бывшие работодатели. У Келвина все гораздо серьезней. Даже когда мы делим ее пополам, на заполнение первых двух анкет все равно уходит целый час.
Я смотрю на него, сидящего по ту сторону журнального столика. Сейчас еще не вечер, но я уже опрокинула вторую бутылку пива, а карандаш сунула в пучок волос.
— Можешь ли ты перечислить прошлые и текущие членства в организациях, фондах, клубах и сообществах, начиная с шестнадцатилетнего возраста, а так же местоположение указанных организаций и даты?
Келвин вымученно смотрит на меня.
— Я не помню название групп, с которыми играл в прошлом году, не то что начиная с шестнадцатилетнего возраста.
Пробежавшись глазами по анкете, я говорю:
— Тебе лучше вспомнить, потому что им это тоже интересно знать.
Откинувшись назад, Келвин смеется и проводит рукой по волосам. На тарелке перед ним лежит огрызок от яблока, апельсиновая кожура, обертки от злаковых батончиков и корочка от сэндвича с арахисовым маслом и желе. Что я узнала сегодня про Келвина: он много ест.
Я перехожу к следующему разделу.
— Расскажи мне о своих родителях.
— Их зовут Падрейг и Марина. Они… — он пожимает плечами. — Они хорошие.
— Падрейг? — переспрашиваю я, изо всех сил стараясь имитировать его произношение.
Келвин поворачивается ко мне и поджимает ногу под себя. Его волосы торчат строго вверх, и выглядит он так, будто радуется моей ошибке.
— Пат-рик, — повторяет он с отвратительнейшим американским акцентом, четко проговаривая каждый звук.
Я чувствую, как покраснела.
— Ой. Патрик. Вот я балда.
— Вы, американцы, говорите где-то в задней части рта и комкаете все согласные звуки. Там, где вы скажете «Как дела?», — с почти идеальным американским акцентом произносит он, — ирландец произнесет «Кадила?».
— Мне нравится, — дрожащим голосом мягко замечаю я.
Закрой рот, Холлэнд.
Словно не обратив внимания на мой восторг, Келвин продолжает:
— Иногда мой акцент становится заметнее — когда выпью несколько пинт пива, например, и тогда приходится напоминать себе говорить помедленней. Окажись мы в Голуэе, ты не поняла бы ни слова из того, что я сказал.
— Уверена, на твой слух мы говорим очень скучно.
Келвин качает головой.
— Мне нравится, как ты говоришь.
Ох.
Покашляв, я возвращаю свое внимание к анкетам.
Следующие пятнадцать минут мы проводим копаясь в телефоне Келвина и разглядывая фотографии всех его родных, в то время как я записываю их полные имена, даты рождения и как зовут всех братьев и сестер. Келвину двадцать семь, он старший из четырех детей: двадцатипятилетней Бригид, с ней у Келвина самые близкие отношения, Финниана, которому двадцать три, и девятнадцатилетней Молли.
— И как, у вас работает правило очередности появления на свет? — интересуюсь я. — Ты тот старший ребенок, на которого всегда можно положиться? Добросовестный, добивающийся лучших результатов, любящий порядок…
Келвин смеется и подносит пиво к губам.
— Я живу тут по просроченной визе и вынужден жениться на незнакомке, чтобы получить работу своей мечты. Как-то не очень «добросовестно», — помолчав, он почесывает щеку. — Но да, на их фоне я всегда был всезнайкой и любящим покомандовать маленьким засранцем. Особенно когда родителей рядом не было. Но иногда мне прилетало. Однажды девушка, которая мне нравилась, разговаривала с подругой недалеко от нашего дома, а Бригид с Финном раздели меня догола и вытолкали на улицу.
— О боже.
— М-да. Но я это заслужил, — отвечает Келвин и приподнимает подбородок, глядя на меня. — Ну а ты, младшая из шестерых, ты классическая младшая?
— Уверена, Дэвис бы сказал, что да. В конце концов, Роберт создал для меня рабочее место, а мой дядя покрывает большую часть моей арендной платы, так что… — я красноречиво обвожу взглядом комнату, — я бы тоже сказала, что да.
— Ну не знаю, — упершись локтями в бедра и немного наклонившись вперед, говорит Келвин. — Я считаю это самоотверженностью. Предоставить другому половину своего пространства и подвергнуть себя риску.
— Кажется, ты меня излишне нахваливаешь, — говорю я и стараюсь отвлечься складыванием бумаг в аккуратную стопку. Где-то в затылке, словно маленький тикающий секундомер, колет чувство вины. В глубине души я понимаю, что сделала это ради Роберта. Но когда вижу Келвина у себя в квартире… и когда чувствую, что наконец сделала для спектакля что-то полезное… не могу отрицать, что все это хотя бы немного и ради себя самой.
— Томас, — бормочет Келвин, постукивая кончиком карандаша по списку имен моих братьев и сестры. — Брэм, Мэтью, Оливия, Дэвис, Холлэнд.
— Все верно, — говорю я и встаю, чтобы достать нам еще по пиву. — Томас работает офтальмологом в Де-Мойне. Брэм учитель математики в средней школе в Фарго. Мэтью работает в техподдержке в Университете Айовы…
— Дэвис живет в Висконсине, — перебивает меня Келвин, — а Оливия… — он перебирает записи, но я знаю, что это бесполезно.
— Никто не знает, — возвращаясь с бутылками, говорю я. — На прошлой неделе она хотела пойти учиться массажу, а до этого решила организовать на принадлежащей родителям земле эко-ферму.
— В каждой семье должен быть кто-то такой, — замечает Келвин и показывает на себя.
— Некоторые вопросы тут очень простые, — говорю я и жестом прошу передать мне ноутбук, что Келвин с радостью и делает.
— Ну вперед, — снова откинувшись назад и шевеля пальцами в своих фиолетовых носках, говорит он.
— Никогда не был арестован, — читаю я, ставлю галочку в нужном окошке и перехожу к следующему вопросу. — Планируешь ли ты заниматься шпионажем, находясь на территории Соединенных Штатов?
