Не будь дурой (СИ) - Ставицкий Иннокентий (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Я облегчённо выдыхаю.
- Я... больше люблю отдавать. Ненавижу быть в долгу, - и тут же отстраняюсь, чтобы наивно посмотреть в его тёплые, как растопленный шоколад - и плевать, что серые - глаза. - Так ты правда придёшь? Правда-правда?
Так глупо. Так по-детски. Но Игнату, кажется, нравится, потому что он смеётся, нежно беря моё лицо в свои руки. Смотрит мне в глаза долго, изучающе. Так, что у меня не остаётся сомнений совсем. Так, что внутри что-то плавится, а сама я падаю быстро и неумолимо в эту пропасть.
Игнат, зачем ты так со мной? Зачем заставляешь чувствовать эти немыслимые вещи, от которых внутри всё только переворачивается, и я уже не я?
- Правда-правда, малышка, - шепчет он, смотря в мои глаза. - Тебе незачем сомневаться. Я приду. Только сказки от меня не жди, поняла?
А потом он целует меня вразрез со своими словам - мягко, нежно, бесконечно сладко.
Сказочно.
* * *
На мне платье из синего шёлка - лёгкое, воздушное - точь-в-точь, как для принцессы, которой мне не стать. И платье это мнётся, пачкается, совсем не согревает от холода лестничной клетки, от холодного бетонного пола. Я сижу на нём безжалостно, совсем забыв о том, что оно вовсе не моё, а любезно отданное Леной «напрокат». Нет. Я сижу под закрытой для меня дверью и думаю, какая же я дурочка. В очередной раз.
И впору бы мне рассмеяться, но смех не идёт. Мне холодно, так холодно, что даже кости съёживаются, но я сижу, сижу. Вот наказание для меня - за то, что снова посмела позволить так обращаться со мной. Всё во мне кричит, что не надо это делать - но пальцы сами тянутся к телефону, просматривая уведомления в инстаграмме - новогодний бал уже начался - а потом жмут на знакомый номер. Жмут со всей силой, со всей злостью и болью, которая только могла искриться током в замёрзшей до ампутации коже. Дура. Дура, зачем? Решила себя добить?
Долгие гудки. «Номер недоступен или вне зоны действия».
Что и требовалось доказать. Игнат не пришёл. Не выполнил обещание - обещал и не сделал. Мне хочется плакать, как маленькой девочке.
И тут я уже хочу уйти, поднимаюсь, и открывается его дверь. Я на секунду задерживаю дыхание - хоть бы Игнат, хоть бы Игнат, пожалуйста. Но нет, это всего лишь Даня. И он со смешком встречает мой разочарованный вздох. А потом с любопытством спрашивает:
- А ты чего не заходишь? И куда такая красивая?
- Я не красивая, - бурчу я. Внутри всё клокочет от обиды и какой-то непонятно откуда взявшейся гордости. Серьёзно, только сейчас? Не поздновато, не находишь, гордость? - Я собиралась на бал. С Игнатом.
Не могу зайти. Просто не могу снова наблюдать его пьяное лицо, его пьяные руки, лапающие пьяных легкодоступных девушек. Я предлагала ему себя - неужели ему мало?
Ответ прост, хоть и горек до безумия: мало. Ему вечно мало того, что я ему даю. И вот я единственный раз попросила его о чём-то. Как же это смешно и нелепо, господи.
Даня смотрит на меня долгим изучающим взглядом и, кажется, понимает, потому что кивает. И мне это так нужно - простое понимание, которое я нахожу только у него. Он не пытается оправдать Игната, и за это я ему сейчас безумно благодарна.
- Тогда... - он вдруг веселеет, ухмыляется, а в глазах появляются озорные искорки, которые я так любила у него. - Тогда почему бы мне не быть твоим сопровождающим? - он поигрывает бровями, а я смеюсь, нет сил сдерживаться. И тут же осекаюсь - звучит как-то жалко. - А что, недостаточно хорош для прекрасной принцессы?
Я снова смеюсь. А потом пристально рассматриваю его, размышляя. Помощь мне сейчас очень нужна. И Даня - он, кажется, единственный, кто понимает меня так хорошо. Кому я настолько доверяю. Кроме Игната, конечно. Его имя привкусом, горьким-горьким, остаётся на языке, и я сглатываю. На Дане чёрные джинсы, чёрная футболка и чёрный пиджак. Шикарно.
И я соглашаюсь.
* * *
Непривычно громкая музыка - гораздо громче, чем у и Игната - бьёт по ушам резко. Я не выпускаю руки Дани из своей, банально и глупо боясь потеряться среди всех этих людей, темноты и музыки, когда мы пробираемся дальше в актовом зале, непривычно огромном сейчас.
- Как давно я был в школе и вот также приходил на эти дискотеки, чтобы поклеить норм таких баб, - говорит он мне на ухо, а я слышу в его голосе ностальгию и усмехаюсь. Уж я-то точно не буду скучать по школе - насмешек и учебников мне хватило до конца жизни. - Правда, бухой немножко, но не суть. Сейчас-то я взрослый и ответственный дядька, веду свою доченьку на праздник Новый год.
Я не сдерживаюсь и смеюсь изо всех сил, держась одной рукой за живот. А потом тревожно смотрю на улыбающегося Даню:
- Папочка, а папочка? А может, нам где-нибудь в уголочке отсидеться? Мне что-то нехорошо стало...
И тут папочка из добренького мигом превращается в строгого, сердито сдвинув брови. И я снова не удержаться от смеха. Это так мило, что я не могу.
- Нет, дочь моя должна веселиться со своими одноклассниками, пить водку и отрываться на танцполе. И что там ещё дети ещё делают на своих тусовках? Целоваться с парнями, точно. Только с нормальными. И не позволяй себя по углам зажимать, как какую-то проститутку.
Я нахмурилась. Он звучал так одновременно заносчиво и смешно, что это умиляло. Нет, вы посмотрите, какой милашка, так и хочется потыкать в щёчки!
- Как будто настолько старше меня, чтобы жизни учить, - ворчу я, рассматривая свои ногти. - А на самом деле, у меня отношения с одноклассниками... не очень, скажем так.
Он посмотрел на меня снова этим я-понимаю-всё-на-свете взглядом. И тут я не удержалась и всё-таки потрепала его за щёчки, чем заслужила недовольный взгляд из-под ресниц. И расхохоталась. Однако моё веселье тут же исчезло, стоило появиться на нашем горизонте дивам всея школы. Я нахмурилась и покрепче ухватилась за тёплую, широкую ладонь друга, молчаливо ища поддержки. Он пожал мне в ответ руку, и я немного успокоилась.
- Ой, а она и правда пацана привела, вы только посмотрите! - удивлённо сказала Андрейцева своим подружкам, а те в ответ ей закивали и напоказ засмеялись, потеребив свои шикарные волосы. Язык у дивы заплетался, и я поняла, что она пьяна. Где же учителя, спрашивается, и почему не остановят это безобразие? - И даже нормального пацана, скажу я вам, девочка! - и кокетливо рассмеялась, поглядывая на Даню.
- Привет, - сдержанно сказала я, чувствуя неловкость. И вот чего их, на милость, принесло?
- Привет, - протянула знойно сахарная девочка, глядя отнюдь не на меня, а на моего спутника. На моём лице тут же расплылась широкая улыбка. Не на того напоролись! Сейчас будет шоу. Даня слегка старомоден в своём обращении (в моей памяти всё ещё свежо наше знакомство), а ещё считает себя справедливым - помощником и защитником слабых. Если человек ему не нравится... - И как же вы сюда попали, молодой человек?
Даня задорно и очень мило улыбнулся, показав ямочки. Я прямо ощутила, как текут слюнки у сладкой девочки и её свиты. Сама же я... злорадно потирала пальцы, удивляясь самой себе. А ведь была таким пушистым зайчиком!
- Здравствуйте, прекрасные дамы, - и сделал шутливый поклон. «Прекрасные дамы» опешили. - Смею вас заверить, для вас я отнюдь не молодой - таковыми можно считать ваших одноклассников. Стрелы вашего обаяния, конечно, невероятно сильны и попадают прямо в бронь моего сердца, тут же, впрочем, отскакивая от неё... но я верен своей принцессе.
И приобнял меня за талию. Я уже в открытую смеялась, наблюдая за тем, как их лица стремительно меняют свои цвета. И тут же осеклась, потому что Андрейцева очень, ну очень, злобно посмотрела на меня. Мне вдруг стало дурно.
- Принцесса? - насмешливо спросила она, глядя на моё платье и на моё лицо. Вывод очевиден, и он был написан на её лице. Я его и сама знала. Мне не нужно постоянно об этом напоминать. И этого хватило, чтобы я подавилась своим смехом. Знай своё место, шавка, называется. - Принцесса? О, если бы мы и вправду наблюдали волшебное превращение Золушки, как и ожидали, но... увы, как замарашку не одень, так она и останется замарашкой. И никакой прекрасный принц этого не исправит.
