Год любви - Томас Рози (книга бесплатный формат txt, fb2) 📗
Перед глазами снова всплывала сцена, увиденная в репетиционном зале: податливое тело Пэнси изогнуто дугой, а Оливер прижимает его к себе.
Никто не сможет прогнать это видение! Ей хотелось только остаться одной и оказаться далеко, как можно дальше отсюда…
– Пойдемте ко мне домой, – ласково предложил Том. – Сделаем что-нибудь типично английское… например, выпьем чаю. А затем, может быть, и по рюмке бурбона. Если разобраться, все это очень даже смешно.
Элен покачала головой. Его насмешливость и даже доброта неожиданно начали ее раздражать. Она собрала все свои силы и шагнула мимо Тома, решительно глядя поверх его плеча.
– Нет, лучше я буду одна. Я не хочу чаю, не хочу бурбона.
Подступившие к горлу рыдания мешали ей говорить, и ее голос прозвучал резче, чем она хотела. Том немедленно уступил ей дорогу, и она побрела прочь.
Полуулыбка, с которой Том глядел на Элен, исчезла. Когда она ушла, он поднял с земли камешек и с силой бросил его, угодив в угол стены. Камешек уныло звякнул и укатился в кучу опавших листьев.
По дороге домой она старалась совершать как можно меньше движений, словно боялась расплескать свое горе на виду у прохожих.
Наконец Элен добралась до дому. Там никого не было, и стояла мертвая тишина. Поднимаясь по лестнице, она принялась считать ступеньки, пытаясь вытеснить все остальные мысли. И только открыв дверь в свою комнату, а потом заперев ее за собой, Элен почувствовала себя в безопасности.
Она рухнула на кровать и почти радостно дала волю слезам. Элен редко плакала, но сейчас она не сдерживалась. Она рыдала не только из-за Оливера… Нет, она вообще оплакивала свою жизнь. В ее голове проносились несвязанные между собой образы и обрывки фраз. Внезапно перед ней предстало лицо Оливера, освещенное пламенем камина, горевшего тогда в домике, неподалеку от Монткалмского замка. Он был тогда такой красивый и ласковый! Элен вспомнила, как ее охватил восторг от быстрой езды в его «ягуаре» и ощутила вкус шампанского во рту.
Со мной никогда ничего подобного не случалось. И никогда не случится!
Она до сих пор была взволнована тем, что видела его так близко.
Я же от него ничего не требовала!
Но она была недостаточно шикарной, чтобы надолго удержать его возле себя.
Разве это было возможно после того, как он увидел Пэнси?
И опять…
Это несправедливо!
Лежа одна в темноте, Элен плакала так, словно она больше никогда не утешится. Но потом слезы иссякли. Все так же лежа на кровати, съежившись и окоченев, Элен невидящим взором уставилась в потолок и заставила себя задуматься.
Она знала, что сама, добровольно пошла на эти муки. Ей вспомнилось, как она говорила себе: «Мне все равно, что случится. Я хочу его – все! Сейчас!» И как она замирала от восторга при этих мыслях.
Что ж, вот и случилось, вот и случилось…
Теперь Элен было понятно, что с самого начала, едва лишь Пэнси явилась на просмотр, ничего уже нельзя было избежать. Тут можно было удивляться только тому, что сцена, которую наблюдала Элен, не разыгралась гораздо раньше.
Хотя вряд ли, с горечью подумала Элен, они сдерживались из-за нее.
Элен обреченно передернула плечами.
И что теперь? Но ведь все-таки жизнь продолжается… пусть и такая безрадостная!
Внезапно она с жуткой отчетливостью увидела перед собой лицо своего отца.
«Если это самое страшное, что может с тобой произойти, – услышала негромкий, знакомый голос, по которому она так тосковала, – то ты очень счастливая девочка».
– Бедный папа! – прошептала вслух Элен. – Бедные мы все…
И вдруг ей словно удалось покинуть свою телесную оболочку, и образ Оливера, за секунда до этого заслонявший собой весь мир, уменьшился и исчез. Она посмотрела на него другими глазами и увидела незнакомого светловолосого юношу с лицом средневекового рыцаря и беспечной улыбкой избалованного ребенка.
Элен смогла отстраниться от него всего на миг, а потом боль утраты вновь захлестнула ее, но даже такая малость ей помогла. Глаза ее высохли, а взгляд, устремленный в темноту, посуровел. Она знала, что ей нужно сделать. Элен мрачно представила себе, чем ей предстоит заняться в ближайшем будущем. Во-первых, она должна вернуться к работе, которую совсем было забросила. Нужно переписать несколько лекций, наверстать упущенное. Работа подействует на нее успокаивающе, это будет болеутоляющее средство.
Может быть, ей удастся подыскать другое жилье, и тогда она больше не будет сталкиваться с Оливером и Пэнси. До лета не так уж и далеко. А там она получит диплом, найдет работу и сможет достойно позаботится о своей матери и брате.
Через несколько недель, решительно сказала себе Элен, сцена объяснения Пэнси и Оливера, терзавшая сейчас ее взор, позабудется.
И все будет так, словно Оливер Мортимор никогда не врывался в ее жизнь.
Важно только продержаться некоторое время, пока все не встанет на место.
«Я больше не буду себя жалеть, – пообещала Элен. – У меня на самом деле нет для этого оснований».
Приняв такое решение, она испытала чувство усталого облегчения.
До Элен донеслись тихие звонки телефона, стоявшего в коридоре, который вел в кухню. Наконец звонки прекратились, и после длительной паузы она услышала чьи-то шаги: в дверь Элен легонько постучались.
– Элен? – это был хрипловатый голос Хлои. – Элен, ты дома?
Элен замерла, лежа на кровати. Она не могла сейчас никого видеть, даже Хлою. Завтра – другое дело, но сейчас – нет! Хлоя немного постояла у двери и ушла.
Элен облегченно вздохнула, но буквально через мгновение вновь услышала шаги. На этот раз ей под дверь просунули записку.
«Оставьте меня в покое!» – пронеслось в голове у Элен. Наконец Хлоя ушла, и теперь Элен действительно осталась одна.
По мере приближения вечера дом начал постепенно оживать, двери открывались и закрывались, откуда-то издалека доносились музыка и смех. Мало-помалу Элен перестала обращать внимание на время, которое отбивали башенные оксфордские часы, и забылась тяжелым сном. Она понятия не имела, сколько проспала и что разбудило ее, но вдруг сна вмиг как не бывало. Элен услышала в полной тишине сперва один звук, потом другой. Она мгновенно поняла, что это такое. Вначале раздался тихий стон Оливера, который вырывался из потаенных глубин его существа в минуты наслаждения и память о котором Элен хранила, словно сокровище, и ответный крик Пэнси, отчетливый, словно звоночек в ночи. В ее комнате на первом этаже они занимались любовью!
Элен уткнулась лицом в подушку и так крепко стиснула зубы, что челюсть едва не хрустнула. Она вцепилась руками в простыню и подогнула колени, мучаясь от резкой боли. А затем еще долго лежала, подслушивая и ненавидя себя за это. Она ждала, повторятся ли крики. Но все было тихо. Она не знала, действительно ли она слышала эти звуки или они ей померещились. Во всяком случае больше никаких звуков не раздавалось.
Элен провела остаток ночи без сна. Когда совсем рассвело, она встала, морщась от резкой головной боли. Глаза ее болели, словно под веки попал песок, и так распухли, что с трудом открывались. Потянувшись за платьем, Элен заметила на ковре сложенный листочек белой бумаги и вспомнила про записку Хлои. Она раскрыла листок отекшими, непослушными пальцами.
«Звонила твоя мать, – говорилось в записке. – Позвони ей, как только сможешь. Она явно была встревожена. X.»
Элен кинулась вниз по лестнице, на ходу застегивая платье. К головной боли присоединилось еще и беспокойство.
Хотя было еще рано, мама сразу же взяла трубку.
– Элен, это ты? Почему ты не позвонила вчера вечером?
– Я… я не могла. Мама, что случилось?
– О, дорогая! Я не знаю даже, как тебе и сказать… Вчера администрация школы прислала мне уведомление. Они увольняют почасовиков. Их часы перейдут к тем, кто в штате. Элен, через неделю я останусь без работы! Вообще! Я не знаю, что делать! В этом месяце я заплатила по закладной, но…
