Год любви - Томас Рози (книга бесплатный формат txt, fb2) 📗
Элен вспомнила про другого, скрытого от посторонних глаз Оливера, в которого ей отчаянно хотелось верить. Может быть, его надменная холодность маскировала это? Тогда это не тенденция к саморазрушению, а способ самозащиты.
– Я уверена, что вы ошибаетесь, – сказала она Розе, стараясь говорить как можно смиренней.
На губах Розы промелькнула улыбка.
– Может быть. Скажи мне, солнышко, ты к нему очень серьезно относишься?
– Д-да… Нет… А это что, важно?
– Только для тебя, моя милая, – Роза разгладила вязанье, давая понять, что разговор окончен. – Ты пришла сюда, надеясь его увидеть, да?
– Нет, – уныло пробормотала Элен.
– Как ты видишь, его здесь нет. Он приходит сюда только, когда ему что-нибудь нужно. Он сейчас на репетиции. Если тебе хочется его увидеть, пойди и повидайся с ним. Как он поступает по отношению к тебе.
«Да, – подумала Элен. – Она права».
Роза сидела не шевелясь и молча смотрела, как Элен поворачивается и выходит из кухни. Затем медленно покачала головой и снова принялась за вязанье.
На улице оказалось еще холоднее, чем думала Элен, глядя в окно. Она задрожала от холода и поскорее пошла вперед. В голове у нее была пустота, Элен даже не представляла, что ее ждет там, куда направила ее Роза; ей было лишь понятно, что там она застанет Оливера.
Она совсем запыхалась, дойдя до склада, который давно не использовался по прямому назначению, а служил комнатой для репетиций. На стене рядом с серой дверью виднелась размытая надпись «Театр». Ни звонка, ни дверного молотка не было, но когда она толкнула дверь, та поддалась. Внутри оказался маленький холл без окон, Элен заметила тяжелую стальную дверь. Перед ней оказались каменные ступеньки, и, взбегая по ним, она по-прежнему не могла ни о чем и ни о ком думать, кроме Оливера. Поднявшись по ступенькам, Элен попала в какое-то душное, темное помещение, но затем почувствовала приток свежего воздуха. Следуя за ним, она попала на галерею, с которой видно было основное помещение бывшего склада.
В центре, на голом цементном полу, стоял ветхий стол, на котором лежало очень много бумаг. В помещении горела только настольная лампа. На стульях с деревянными сиденьями сидели лицом друг к другу Пэнси и Оливер.
Сперва Элен услышала голос Пэнси. Он был тихим, но очень звучным и проникал в самый дальний уголок склада. Пэнси читала свою реплику, а Оливер следил по тексту, ожидая своей очереди.
Элен хотела окликнуть их, но передумала. Не надо их прерывать. Пусть закончат репетировать сцену. Она прислонилась к стене и скрестила руки на груди, терпеливо наблюдая за происходящим.
Оливер и Пэнси не подозревали, что за ними следят. Пэнси снова начала монолог и остановилась, пытаясь найти новые интонации. Оливер внимательно вглядывался в ее лицо, и когда Пэнси встретилась с ним глазами, они расхохотались.
– Надо же, как ты стремишься к совершенству! – пробормотал Оливер.
– Это будет верх совершенства, – прошептала в ответ Пэнси. – Обязательно! Когда мы стоим там…
– Если ты так хочешь, то обязательно будет. Пэнси серьезно посмотрела на Оливера.
– А чего ты хочешь, Оливер?
В помещении воцарилась тишина. По спине Элен пробежали мурашки, она вдруг похолодела от ужаса.
Элен стояла, не в силах пошевелиться, и смотрела, как Оливер протягивает руку к Пэнси. Рука Пэнси лежала на столе, Оливер взял ее и перебрал по очереди каждый пальчик. Затем нарисовал на ее ладони кружок.
– Тебя, – просто ответил он.
Раздался резкий стук опрокидываемого стула, и Оливер вскочил со своего места. Схватив Пэнси обеими руками, он приподнял ее и поставил на пол лицом к себе. Медленно-медленно, словно рука у нее закоченела и не двигалась, Элен поднесла ко рту сомкнутый кулак. Впившись зубами в костяшки пальцев, она пыталась заставить себя закрыть глаза, но страшная сцена никак не желала исчезать. Теперь они стояли совсем рядом, золотистая голова склонилась над серебристо-пепельной… Оливер и Пэнси по-прежнему держались за руки. Никто из них не произносил ни слова, но они напряженно смотрели друг на друга и ждали…
Затем Пэнси улыбнулась. Ошибиться тут было невозможно: в ее улыбке читался призыв и вызов. Оливер сразу отпустил ее руки. Потянувшись к лицу девушки, он отвел ее волосы назад, и в нем появилась какая-то беззащитность. Затем взял это ослепительно-прекрасное лицо в свои ладони и потянулся губами к ее губам… Секунду они застыли в неподвижности, а затем Пэнси притянула его к себе. Поцелуй был откровенным, жадным, в нем сквозила всепожирающая страсть. Тела Оливера и Пэнси слились воедино, разъединить их теперь было невозможно.
Элен захлестнула такая волна ревности, что она едва не задохнулась. Вместе с ревностью пришло еще и отвращение к самой себе.
«Я хочу, чтобы он так обнимал меня»! – властно требовало ее тело.
И в то же время она думала: «Ну, почему я скрываюсь и шпионю за ними. Я должна уйти отсюда. Хватит унижаться»!
Подумав об этом, она вдруг почувствовала, что ее онемевшие руки и ноги снова начала ей повиноваться. Отвернувшись, чтобы не видеть, как Пэнси поднимается на цыпочки, пытаясь дотянуться до лица Оливера, Элен попятилась в поисках выхода. Но в этот момент наступила на какую-то железку, и та, грохоча, откатилась в сторону.
Стоявшие на островке света Пэнси и Оливер вскинули головы.
– Кто здесь? – голос Оливера звучал сердито и резко. Хотя на галерее было темно, он почти сразу увидел ее. – Элен? О господи! Что ты там, черт побери, делаешь?
– Прости меня… прости… – неестественно-высокий голосок Элен прерывался. – Я не хотела… Я просто пришла, чтобы увидеть тебя.
Дрожа от потрясения и чувствуя, как панический ужас тисками сжимает ее грудь, Элен нащупала дверь, открыла ее и выскочила вон. Она успела увидеть лицо Пэнси, ее округлившиеся глаза и рот, выражавшие удивление и тревогу.
Выбежав на улицу, где рано стемнело и теперь стояли унылые сумерки, Элен почувствовала, что за ней кто-то бежит. У нее мелькнула дикая надежда, что это Оливер, что он сейчас ей все объяснит и все будет по-старому, но тут же чья-то другая рука схватила ее за плечо и повернула к себе. Это оказался Том.
– Подождите, – сказал он.
Его лицо еще больше потемнело, в нем читалась злоба, губы сжались в тонкую ниточку. Он быстро поглядел по сторонам и завел ее за угол здания, где они были скрыты от посторонних глаз. Прислонившись к стене, Элен почувствовала под руками известку и мелкий мох, кое-где покрывавший здание.
– У вас ужасный вид, – сказал ей Том. – Не уходите и… не делайте глупостей, о'кей? Я тоже это видел. Мы оба шпионили и получили по заслугам. Ладно… Забудьте об этом.
Элен пыталась сосредоточиться на том, что он говорит. Что он делает, зачем вмешивается в это?
– Я не глупая, – машинально ответила она.
Затем ее вдруг пронзила мысль, что Том, вероятно, испытывает по отношению к Пэнси те же самые чувства, что она по отношению к Оливеру. Ну конечно же, Том любит ее! Даже этот умный, независимый человек не устоял перед ней. Должно быть, увиденное причинило ему такую же боль, как и ей.
На мгновение в душе Элен пробудилась симпатия, она невольно потянулась к Тому. Он уже не был сердитым. Глаза его смотрели непроницаемо в вечернем полумраке, но лицо расслабилось, и у губ залегли ироничные складки. Элен подумала:
«Наверное, он находит забавным, что мы оба оказались тут лишними… Какой же он хладнокровный! И при этом великодушный, ему небезразлично, что с ней станется… Том Харт может стать очень надежным другом», – вспомнила Элен.
И почувствовала, что ей никогда в жизни не нужен был друг так, как теперь. Том стоял между ней и унылой улицей, и его грудь казалась надежным прибежищем…
Но потом Элен съежилась. Никакое это не прибежище. От его сочувствия и понимания ей все равно нет никакого проку, ведь он влюблен в Пэнси. А значит, как и Оливер, принадлежит ей. И это отгородило Тома от Элен, словно стальной стеной.
