Задорная мандаринка - Март Амалия (книги онлайн без регистрации полностью .TXT, .FB2) 📗
Нагло усаживаюсь за стол, пока "будущая теща" неспешно двигается вдоль кухонного стола с ножом в руке. Кажется, у меня была теория насчет наследственности…
— Ну что, зять, — ловко орудует она ножом над картошкой. — Рассказывай.
Ну, точно, генетическое. Я глотаю нервный комок и спокойно интересуюсь:
— А что рассказывать-то? — для мамы ведь легенду не заготавливал, так, попугать просто Мандаринку ехал. А про зятя вообще экспромт вышел!
— Как познакомились рассказывай. — Смотрит на меня исподлобья, точь-в-точь как моя училка по истории в седьмом классе, когда ждала, что я назову годы жизни Петра I. 1672 — 1725, Анна Николаевна, на всю жизнь теперь запомнил! Если бы также просто было и с историей нашего с Инной знакомства!
— Эм, на работе встретились. И быстро все так закрутилось… — почти не вру я и применяю единственный известный мне способ уйти от ответа — переключаю ее внимание. — Неужели Ваша дочь совсем ничего не рассказывала?
— Она после истории со свадьбой скрытничает… — поддается "теща". — Наверно, сглазить не хотела. Еще одной неудачи она не переживет.
— Истории со свадьбой? — интересуюсь я. Скорее так, для поддержания беседы, мало ли этих свадеб было, а у Мандаринки, что ни день — неудача.
Взгляд из под опущенных век становится еще пронзительнее, когда следует вздох и откровенное:
— Так и знала, что она не рассказала. Но я думаю, что раз у вас все серьезно…Был один мальчик, долго они встречались, еще с института. Потом жить стали вместе, заявление в ЗАГС подали, — мама Мандаринки все активнее орудует ножом над картошкой, отчего я понимаю, что история не так уж проста и легка, как мне подумалось вначале. Рыжая замужем? — Ресторан заказан, фотограф, платье и гости готовы, а жених, за неделю до свадьбы торжество отменяет.
— Как это? — подскакиваю на стуле, пораженный финалом истории.
— Вот и мы спрашивали: как это? Инна говорила, решили сделать паузу и не спешить. Только с тех пор, как она чемоданы домой принесла, от бывшего жениха известий и не было. Бросил он ее. Только она это не признает, характер, понимаете, зять? — интонационно выделяет последнее слово женщина.
— Понимаю, — тупо киваю я. Так, может вот откуда такие закидоны у Мандаринки? Вот почему все эти мелкие пакости…проверяет на вшивость? Боится в очередной раз вытащить не тот билет?
А у нас с ней больше общего, чем я мог предположить.
Спустя час я все также сижу на деревянном стульчике за столом, напротив женщины, которая уверена, что я ее будущий родственник. И чем дольше мы беседуем, тем больше она мне нравится. Нет, она категорически не похожа характером на свою взрывную дочь, это видимо, досталось от отца, слившегося еще в первый год брака, но "теща", удивительно приятная женщина. Рассказывает о своей работе с любовью, и, да, не зря она напомнила мне училку по истории, тоже работает в школе, только в направлении русского языка и литературы. И когда на пороге, наконец-то, появляется виновница моего сегодняшнего визита, я искренне хочу породниться с этой женщиной. Самым весом аргументом в этом утверждении, конечно, является картошечка, которую я уплетаю за обе щеки, пока из коридора слышатся шаги.
Если Мандаринка хотя бы вполовину так хорошо готовит…женюсь на ней без промедлений!
Хотя, грозное "как?" в дверях кухни слегка охлаждает мой пыл…
Глава 24. Осталось два дня
Инна.
Вилка в моей руке — это оружие! Болезненное, если правильно им воспользоваться. А вариантов, как ее применить, за последние двадцать минут, нарисовалось немало.
Смотрю в наглые серые глаза, легкую усмешку на красивых губах и желаю только одного — его (зачеркнуто) — крови! Воткнуть мельхиоровое орудие в шикарную ягодичную мышцу, может, провернуть там разок, чтоб сидеть пару месяцев не смог и стереть, наконец, эту победную улыбку с его лица!
Но вместо осуществления своих тайных фантазий, вяло копаюсь в тарелке, вылавливая поджаренные грибочки, и давлю из себя сухую улыбку. Любую мою попытку объяснить маме, что Хромов просто прикалывается, никакой он не жених и скорее рак на горе свистнет под дождичком в четверг, чем это станет таковым, скот виртуозно обрывает и все переводит в шутку.
Ненавижу, как же я тебя ненавижу, скот! "Убью тебя" — выражаю глазами мысленный посыл. "Ручки коротковаты!" — горят его ответным.
Под столом наши руки сцепляются в непримиримой вражде: он сжимает мою ладонь до хруста, я впиваюсь ногтями в тыльную сторону его! Оба сдавленно шипим, но маме улыбаемся. Спустя мучительные сорок минут мама скрывается в своей комнате, а я завожу Хромова в свою, чтобы убить, расчленить и избавиться от его останков незаметно для родителя.
В темной комнате, подсвеченной лишь фонарем с улицы, мы тяжело молчим. Это тот вид молчания, когда густой, вязкий воздух между нами наполнен разрядами тока и обоюдными убийственными взглядами. Он медленно поднимает свою левую руку и подносит ее к губам.
— Дикая Мандаринка! — шипит он. — Тебя нужно держать в клетке, с твоими острыми коготками!
— А тебя выставлять в цирке с клоунскими номерами! — не уступаю я. — Что за представление ты устроил?! Какой безработный? Какой жених?! Какой переезд???
— Это я-то устроил? Ты начала эту войну, рыжая. Рассказать, как отреагировала моя мама на сообщение, что ее любимый сын — гей, да ещё и с избранником?!
Я густо краснею, понимая, что да, перегнула я палку, но не хотела, вот честно. А теперь даже поздно оправдываться, ничего не исправишь.
— Не находишь, что сделать твоего нового жениха бездомным тунеядцем ещё куда ни шло? — вскидывает он бровь, тараня меня пронзительным взглядом.
— Какой же ты скот, Хромов. — Произношу тихо, с чувством, с расстановкой.
— Я уже это слышал. — Он делает шаг вперед, затем ещё один и оказывается в считанных сантиметрах от меня, я даже ощущаю жар его тела, так близко он подошёл. — Но, знаешь что, Мандаринка? Я думаю, тебе это нравится!
Его ладони ложатся мне на талию, крепко сжимая, причиняя томную боль, ожидание чего-то большего. Носом он трётся о мою шею, обжигая теплым дыханием.
— Скажи, что это не так. Останови меня, рыжая. — Шепчет мне в губы, оставляя между ними миллиметры, дразня. Поддаюсь вперед, сдаваясь. Припадают к его "невозможно удержаться" рту.
"Да", — говорю губами. — "Нравится".
"Не верю, Мандаринка" — добивается правды его язык. — "Убеди меня".
"Нравится, нравится, нравится!" — кричит мое сердце, выбивая дробь напротив его.
Судорожно вдыхаю воздух, не понимая, почему лёгкие сжались до размера ореха, когда его губы отправились в путешествие по шее, ключицам, груди. Всхлипываю, желая заглушить ужасное ощущение счастья, которое не должно было поселиться во мне, но неконтролируемо завладело остатками сознания. В голове прокручиваю все грязные сцены, которые мы обязаны повторить из той шальной ночи, когда все резко прекращается. Илья прижимается ко мне всем телом и кладет голову поверх моей, прижимаясь лбом к двери позади меня. Я чувствую дрожь его тела, неровное дыхание и глухое сердцебиение. Глажу руками его спину, понимая, что этот момент бесценен.
Это момент не страсти пополам с ненавистью, не мести или наказания. Это минута бесконечного единения.
— Мандаринка, кажется, я… — его тихие слова тонут в моих волосах.
Я ужасно, ужасно хочу их услышать, поэтому отталкиваю его на расстояние, достаточное для того, чтобы заглянуть ему в глаза. Он словно читает мои мысли, говоря:
— Еще рано.
Я смотрю на часы над столом и удивлённо замечаю:
— Почти полночь…
Он тихо смеется, переходя в обычное расслабленное состояние.
— Смешная Мандаринка, — поворачивается вокруг своей оси, рассматривая комнату в полумраке. А я заливаюсь краской, запоздало понимая, что сейчас он увидит то, что совсем не должен! Никто не должен! Никогда!
— Коалы? — следует насмешливый вопрос.
