Реми (ЛП) - Эванс Кэти (читать книги без сокращений .txt) 📗
— Что ты моя? — мягко продолжаю я.
Мгновение она моргает, затем смеется.
— Что смешного? — спрашиваю ее.
Открываю стеклянную дверь душевой, затем оборачиваю полотенце на своих бедрах и снимаю спортивные штаны. Она все еще смеется, когда я возвращаюсь к ней, оборачиваю в полотенце, поднимаю и несу к кровати.
Опускаю ее по центру, и я не уверен, веселит ли меня ее смех или нет.
— Мысль о том, чтобы быть моей, веселит тебя? — дразню ее.
Забираясь руками под ее полотенце, стаскиваю с нее трусики и снимаю лифчик, затем вытираю полотенцем ее тело и волосы быстрыми, уверенными движениями.
— Так ты считаешь, что быть моей – смешно? — настаиваю я, проводя полотенцем по ее обнаженной аккуратной груди, наблюдая за ней. — Это смешно, Брук? — повторяю я, глядя ей в глаза.
— Нет! — выдыхает она, ее смех полностью исчезает, когда она наклоняет свои бедра, помогая мне вытереть ее. Я вытираю ее ноги и, когда достигаю колена с небольшим шрамом, замедляю свои движения, обследуя его. Я никогда не хотел поцеловать что-то другое, кроме губ и киски, но я борюсь с желанием поцеловать ее поврежденное колено.
Маленькая рука дрожит в моих волосах, и я слышу ее шепот:
— Ты когда-нибудь принадлежал кому-то?
Мои глаза возвращаются к ней, ее зрачки темные, как ночь, когда она смотрит на меня. Всепоглощающая ревность разрывает меня, когда я думаю, что она принадлежала кому-то другому передо мной. Ощущая бурление в груди, охватываю ее щеку одной ладонью и смотрю на нее.
— Нет. А ты?
Она прячет щеку в моей руке и шепотом отвечает:
— Я никогда этого не хотела.
— Я тоже.
Мы смотрим друг на друга, и между нами будто потрескивает воздух. Она нуждается во мне. А я чертовски нуждаюсь в ней.
Провожу пальцем по ее подбородку, подбирая нужные слова:
— Пока в Сиэтле не увидел эту милую девушку с огромными золотыми глазами и розовыми пухлыми губами... мне стало интересно, сможет ли она меня понять...
Ее грудь вздымается и я наклоняюсь ближе, чтобы почувствовать ее аромат, поднимая полотенце выше, чтобы прикрыть ее тело прежде, чем я не выдержу и возьму это маленькое тело моей мечты, и трахну эту женщину моей жизни, и позволю ей разбить меня, когда она осознает, кем и чем я являюсь, и что во мне чертовски не так.
Мой голос становится грубым от этой мысли.
— Брук, я так многое хотел тебе сказать, но не могу подобрать слова.
Упираясь своим лбом о ее, делаю глубокий вдох и провожу носом по ее лицу.
— Ты меня крепко связала.
На мгновение, я нахожу её губы и быстро целую, прежде чем смотрю в ее глаза.
— Я хотел включить тебе тысячи разных песен, чтобы ты поняла, что... я чувствую…
По ней проносится дрожь, когда я вожу пальцем вдоль ее верхней губы, затем нижней. Она тихо стонет и я держу ее лицо в своих руках и прижимаюсь своим ртом к ее, затягивая ее язык в свой рот, чтобы я мог сосать его.
Она стонет и впивается ногтями мне в плечи, выдыхая:
— Почему ты не возьмешь меня, Ремингтон?
Издав от этого стон, я притягиваю ее ближе к себе.
— Потому что я слишком сильно тебя хочу.
Прижимая свой язык сильнее к ее, я наклоняюсь и чувствую, как ее тело прижимается к моему, ее грудь, ее пресс, ее ноги между моих бедер. Она тяжело дышит, когда я притягиваю ее ближе и продолжаю пожирать ее рот.
— Но я так сильно хочу тебя, и я пью таблетки, — умоляет она меня. — Я знаю, что ты чист. Тебя все время проверяют, и я...
Кончики ее сосков упираются в мои ребра, и она дрожит и поднимает свои бедра, молча умоляя меня пойти туда и взять то, чего я хочу. Чего я чертовски жажду. Черт меня побери.
— Я хочу, чтобы ты вернулась в мою постель. Я хочу целовать тебя, держать тебя, — грубо говорю я.
Она сильнее хватает меня за плечи и шепчет напротив моих губ:
— Я больше так не могу, прошу, займись со мной любовью...
Я заглушаю ее рот своим, проникая языком, перемещаюсь так, что мой член упирается в ее бедро... а мое бедро ощущает ее киску.
Она влажная.
Чертовски влажная.
Она меня так заводит, что я не могу прекратить покусывать ее губы, сжимая ее влажные волосы в руках, когда она проводит ладонями по моим рукам и трется об мое бедро. Она тихо стонет, и у меня внутри все скручивается от необходимости, пока она трется, ударяясь бедрами об меня и целует в ответ.
Два... три удара... и она начинает неудержимо содрогаться подо мной.
На мгновение, я прекращаю целоваться, затем понимаю, что происходит. Мой член начинает выпускать сперму, когда я чувствую, как она кончает, и я держу руку у нее на спине и поднимаю ногу, заставляя ее сильнее вжиматься в меня, убедившись, что ее клитор получает достаточно трения, пока я накрываю ее рот своим, и заставляю ее взять мой язык, когда она кончает для меня.
Звуки, что она издает... то, как ее тело ощущается возле моего...
Моя грудь переполнена нежностью, когда я убираю ее волосы назад, и смотрю на ее раскрасневшееся лицо и застывший взгляд.
— Было ли это хоть вполовину так хорошо, как выглядело? — спрашиваю я, проводя пальцем по ее щеке.
Она затягивает на себе полотенце и сердито избегает смотреть на меня.
— Уверяю тебя, этого больше не случится, — шепчет она.
Боже, я люблю ее. Я люблю ее дерзость и мужество и люблю то, как она становится со мной застенчивой. В восторге от ее застенчивости, когда она только что кончила для меня таким образом, как никакая другая женщина еще не кончала прежде, я наклоняюсь ближе, чтобы поцеловать ее в ухо, и говорю хриплым голосом:
— Я удостоверюсь, чтобы это случилось.
— Не рассчитывай на это. Если бы я хотела самостоятельно достичь оргазма, то позаботилась бы об этом, не устраивая ни для кого шоу, — она удерживает полотенце на груди, когда садится и спрашивает, — Могу я одолжить у тебя проклятую футболку?
Она такая милая, когда сердитая. Я, улыбаясь, направляюсь к шкафу и достаю одну из моих обычных черных футболок.
Она все еще хмурится, когда я возвращаюсь.
— Подойдет? — спрашиваю я, чувствуя себя чертовским собственником, когда она берет и надевает ее.
Она по-прежнему выглядит застенчивой и смущенной от всего этого. А я не хочу, чтобы она себя так чувствовала.
— Пошли со мной, съедим что-нибудь, — говорю я, и радуюсь, когда она соскакивает с кровати и следует за мной на кухню.
— Посмотрим, что Диана тебе оставила, — бормочет она, вытаскивая содержимое из духовки и открывая тарелку. Она озорно улыбается. — Яйца. Должно быть сегодня на них скидка.
Я улыбаюсь и смотрю на ее губы, и мне хочется их больше, чем яиц и больше, чем чего-нибудь на кухне. Наблюдая за ней, чтобы она не ушла, я вытаскиваю две вилки и подхожу к ней.
— Подходи, поделюсь.
Потому что я чертовски хочу накормить ее.
— О, нет, — быстро говорит она, поднимая ладони вверх. — Для меня достаточно яиц на сегодня. Наслаждайся.
Я опуская вилку, и следую за ней к двери, хватаю ее за запястье, прежде чем она уйдет и говорю:
— Останься.
Она задерживает дыхание и поднимает на меня взгляд.
— Я останусь, — уверенно шепчет она, — как только ты займешься со мной любовью.
Она смотрит на меня, а я смотрю на нее, борясь в себе. Я хочу ее. Черт, Я хочу ее больше всего. Она должна это знать. Я не могу испортить это, потому что рога у меня больше, чем у проклятого дьявола.
Я не испорчу это из-за своего члена.
Тоскливо вздохнув, я держу двери открытыми для нее и становлюсь так, чтобы она должна была соприкоснуться со мной, чтобы уйти. Каждая мышца в моем теле сокращается, когда она проходит... и я наблюдаю, как она направляется вниз по коридору.
От наблюдения за ней в моей чертовой футболке мои яйца становятся синими, как никогда за всю мою жизнь.
