Реми (ЛП) - Эванс Кэти (читать книги без сокращений .txt) 📗
Я хочу ее слишком сильно, чтобы испортить это. Делаю выдох через нос и спрашиваю:
— Кто та девчонка, за которой ты погналась?
Она отвечает шепотом:
— Моя сестра.
Между нами повисает тишина, и я осознаю, что ее сестра, видимо, дружит с командой Скорпиона.
— Что твоя сестра делает с тупицами Скорпиона?
— Может, она задается тем же вопросом насчет меня, — говорит она с горькой усмешкой.
Я смеюсь вместе с ней, мой смех в тысячу раз более горький, чем ее.
— Не сравнивай меня с ублюдком вроде него. Может я и облажался в свое время, но он сжирает девственниц, переваривает и выплевывает, как отбросы.
Брук начинает расхаживать, на мгновение, она морщится от беспокойства, затем грустно закрывает глаза.
— О, боже. Она выглядела ужасно. Ужасно, — шепчет она.
Вот и все.
Вот и все, вашу мать.
Брук не будет так страдать не из-за кого.
Не передо мной.
Я не тот человек, кто может стоять и говорить о делах, когда что-то должно быть сделано.
Молча открываю дверь, но прежде, чем уйти, смотрю на ее красивое бледное лицо, и чувствую, что должен что-то сказать. Я в этом не хорош, но делаю усилие над собой и грубо говорю ей:
— Ты не ничто. Для меня.
Закрыв за собой дверь, я направляюсь прямо к лифту.
Не сложно найти мужика с чертовой татуировкой на лице.
Плюс, бойцы всегда останавливаются в одном из отелей, находящихся около «Андеграунда».
Становясь агрессивным, сжимаю руки в кулаки, прохожу через лобби и выхожу в ночь. Огромная толпа занимает подъездную дорогу в отель.
— Разрывной! — кричат они.
Повсюду взрываются вспышки.
— Обожемой! — начинает кричать женщина, пока сотрудники отеля пытаются удерживать толпу на расстоянии.
Я успешно проталкиваюсь с одной стороны толпы, пока с десяток рук гладят мою задницу и грудные мышцы, когда я слышу:
— Это она. Ее вина, что его сегодня дисквалифицировали!
В недоумении поворачиваясь, вижу, как что-то белое летит в воздухе и разбивается прямо об Брук.
Другой белый шар следует за первым.
Закипая от ярости, сжимаю челюсть и направляюсь назад к ней в то время, как чертовые сумасшедшие люди продолжают бросать в нее дерьмом. Брук наклоняется и бежит к одному из работников парковки, который, увидев, что я приближаюсь, что-то ей говорит.
Другое яйцо попадает в ее плечо, когда я достигаю ее, и я клянусь, чувствую себя чертовым Халком. Я так чертовски безумен, что чувствую себя зеленым!
— Шлюха! — кричат они. — Сука!
Используя спину, как щит, получаю яйцом по трапециевидным мышцам, поднимая ее на руки. Поворачиваюсь лицом к этим чертовым лунатикам.
— Только из-за этой женщины я все еще дерусь! — ору на них, чувствуя гнев и их предательство.
Внезапная тишина обрушивается на толпу, и я еще не закончил — ублюдки!
— В следующий раз на ринге я одержу чертову победу ради нее, и я хочу, чтобы все вы, кто сегодня обидел ее, принесли по красной розе и сказали, что это от меня! — требую я.
Они осознают это в течение секунды.
Они осознают это...
И они начинают кричать, хлопать, когда я отношу ее назад внутрь.
Дыша через нос, я пытаюсь успокоиться, когда Брук начинает смеяться в моих руках. Ее глаза сияют в неверии, когда она поднимает на меня взгляд.
Я хмурюсь в замешательстве и нажимаю на кнопку вызова лифта десять раз подряд.
— А говорят, что фанаты Джастина Бибера ненормальные, — говорит она, восстанавливая дыхание.
Мой голос хриплый и грубый, когда я счищаю скорлупу с плеча:
— Я приношу извинения от их имени. Сегодня они меня огорчили.
Она прекращает смеяться, сцепляет руки у меня на затылке и смотрит на меня, пока я несу ее в лифт. Какая-то пара решила не присоединяться к нам, и не вошла в лифт.
— Ну, так вы заходите? — спросил я у них, прижимая ее ближе к себе.
Они оба сделали шаг назад и ответили:
— Нет.
Таким образом, мы одни поднимаемся наверх, и Брук прижимает кончик своего красивого маленького носа к моей шее.
— Спасибо тебе, — выдыхает она.
Я усиливаю свой захват. Она ощущается так правильно и идеально в моих руках, никогда не хочу ее отпускать. Меня не волнует, если от нас несет желтками; я жаждал обнимать ее и соскучился по ее рукам, обнимающим меня. И прямо сейчас я не могу думать ни о чем другом, что я предпочел бы делать или где бы предпочел находиться, кроме, как здесь.
Вставив ключ в дверь, открываю ее и заношу Брук внутрь.
— Какого черта происходит, Рем? — требовательно спрашивает Пит, а вслед за ним и Райли.
— Просто убирайтесь отсюда, парни, — я придерживаю дверь открытой для них одной рукой, а другой удерживаю Брук у своей груди. Они пялятся на Брук, будто она может решить какую-то неведомую загадку для них, так что я резко говорю им:
— Я делаю, что хочу, вы поняли?
Это напоминает им, что я здесь, свирепо смотрю на них, и они обращают свое внимание на меня.
— Мы поняли, Рем, — отвечает Райли, следуя за Питом в коридор.
— Тогда не смейте забывать об этом, — хлопаю дверью и запираю ее, теперь никакой тупица не войдет сюда и не прервет мое время с ней, затем мы идем в ванную номера. Она усиливает захват, когда я открываю дверь душа, и я так чертовски счастлив, что она хочет остаться со мной, я держу ее в руках, включая душ.
Идет вода, и я быстро снимаю свои ботинки и ее обувь, затем вхожу в душ, неся ее на руках.
— Давай смоем с тебя это дерьмо.
Она становится на ноги, когда я провожу руками по ее влажным волосам. Вода стекает ей на лицо, когда я снимаю с нее платье через голову. Отбрасываю его в сторону, намыливаю руки, затем наблюдаю за ее лицом, когда провожу руками по ее телу.
Она прикусывает нижнюю губу, когда я прикасаюсь к ней, поднимая ее руки вверх и скользя мылом у нее подмышками, вниз по животу, между ног, вверх к шее. Моя футболка мокрая, и прилипла к груди, и я рывком снимаю ее одной рукой, быстро намыливая себя.
— Не верится, что твои фаны назвали меня шлюхой, — говорит она, наблюдая за мной.
Я быстро намыливаю свои волосы.
— Ничего, ты справишься.
— Думаешь, я должна?
— Ага.
Затем я намыливаю волосы Брук, пальцами поглаживая кожу ее головы.
— Они ненавидят меня, — несчастно говорит она мне. — Я не смогу прийти на твои бои без страха подвергнуться линчеванию.
Хватаю душ и направляю воду на голову Брук, и она закрывает глаза, когда пена стекает по ее телу.
О Боже. О Боже.
Ее соски упираются в лифчик, мягкие и сморщенные. И ткань ее белых трусиков прилипла к губам ее киски. Чертовски гладкой, как и вся она. Я резко перевожу взгляд к ее глазам прежде, чем вздрагивают ее ресницы, она открывает глаза и смотрит на меня. Ее овальное лицо, розовые губы, темные влажные волосы, блестящие от воды ресницы и эти золотые глаза, смотрящие на меня с таким выражением. Будто на этой земле больше ничего нет, на что бы она хотела смотреть, кроме меня. Мое горло, будто пересохло, когда я отодвигаю прядь влажных волос возле ее лба, мое сердце бьется так быстро, как оно еще никогда не билось ни за что в моей жизни.
Она такая красивая и совершенная, что мне становится больно дышать. Поднимая руки, обхватываю руками ее лицо так нежно, как только могу и смотрю на нее, затем одним пальцем касаюсь ее рта. Она забрала у меня этот рот, и я хочу его обратно. Хочу его обратно, потому что он мой. Он чертовски мой, и она убивает меня прямо сейчас, смотря на меня этими глазами, и я вижу её влажное и дрожащее тело.
— Этого никогда не случится, — грубо отвечаю я, потому что только через мой труп кто-то причинит ей вред, фаны или кто-либо еще.
По гладким сухожилиям ее горла вижу, как она сглатывает.
— Реми, тебе не стоило... говорить так обо мне. Они подумают, что ты и я... что ты и я... — она качает головой и смотрит на меня, задыхаясь.
