Сестра милосердия - Колочкова Вера Александровна (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗
Глава 12
Проснулась Таня от настойчивого стука в дверь, спросонья полупила глазами на яркое солнечное окно и, на ходу просовывая руки в рукава халата и пытаясь нащупать руками пояс, бросилась со всех ног открывать. Проспала! Сама напросилась на утренний разговор с Леной и проспала…
– Ну и горазда ты дрыхнуть, Татьяна! – обнаружилось за дверью улыбающееся лицо Сергея. – Меня Ада отправила тебя будить. Вставай уже, хватит спать…
– Ой, а который час? – испуганно перебила его Таня.
– Так десять уже.
– Сколько?! – ахнула она и, отодвинув его в сторону, кинулась в Отину комнату, открыла дверь…
Отина кровать была пуста. И одежды его не было. Таня повернулась к вошедшему следом за ней Сергею, спросила коротко:
– Где?
– Матвей, что ли? Так его утром еще Лена увезла…
– Куда увезла?
– Не знаю. Домой, наверное. Она в Ницце живет, а туда путь не близкий, вот и выехала пораньше, чтоб в пробки не попасть. Да ты не огорчайся, Тань. Ты ж не виновата ни в чем. Ну, просто она такая вот, Лена. Захотела и сделала по-своему. У них, ты знаешь, всегда так. Если Ада говорит «да», то Лена обязательно скажет «нет». Так что ты тут ни при чем вовсе, просто под раздачу их семейную случайно попала…
– Да как это? Как это – случайно? Ребенок-то тут при чем?
– Да ребенок, он конечно… Конечно ни при чем… – равнодушно пожал плечами Сергей. – Да я и не про ребенка, я про тебя сейчас толкую. Тебя сейчас кинули, выходит… Вернее, Лена кинула. А Ада, она вовсе этого не хотела. Она и сама вся на ярость изошла, когда узнала утром, что Лена ребенка увезла…
– А где она сейчас?
– Кто?
– Ада!
– Так говорю же, внизу тебя ждет! Меня за тобой и послала… Куда ты? Умойся хоть да причешись по-человечески, на кого похожа-то!
Таня его уже не слышала. Сбежала по лестнице, топоча отчаянно пятками, и предстала перед Адой как была, в распахнувшемся до неприличия халате, неумытая и лохматая.
– Ада! Это что, правда? Это правда, что Лена Отю увезла?
– Какой он тебе Отя? Тоже придумала имя парню дурацкое! Он Матвей, а никакой не Отя! – подняв на Таню тяжелые злые глаза, глухо и хрипло проговорила Ада.
– Извините… Да, Матвей, конечно…
– Ладно, не извиняйся. Иди лучше в порядок себя приведи, выскочила чучелом! А потом сядем, поговорим спокойно…
– Так правда или нет? – настаивала на своем Таня и даже наступала на Аду слегка, блестя испуганными глазами. – Почему вы не отвечаете?
– Иди умойся, говорю! – снова повысила голос Ада, махнув на нее сердито рукой. – Допрос она будет мне тут устраивать! Конечно увезла, сука такая… Даже мне ничего не сказала. Мы вчера договорились, что она тебя с собой возьмет, на испытательный срок как бы. Ну, присмотрится к тебе, что ли… А она взяла утром и смоталась! – на сильном выдохе произнесла она последнюю фразу и закашлялась, держась за горло сухой рукой. Потом сипло вдохнула воздуху, еще раз вдохнула и без сил откинулась на спинку кресла, прикрыв тяжелыми веками глаза, тихо проговорила: – Ты прости меня, девочка. Я же как лучше хотела. А получилось вон оно как…
Таня постояла над ней еще какое-то время, растерянно моргая и вглядываясь пристально ей в лицо, потом тихо повернулась, села в кресло напротив, уставилась куда-то поверх Адиной головы. Губы ее были сжаты, лоб нахмурен, будто сосредоточилась она внутренне на чем-то очень значительном. Хотя никакой сосредоточенности в голове у нее как раз в этот момент и не было, а было одно сплошное неприятие ситуации. Отталкивалась от нее ситуация, и все тут. Непонятна была. Ну, не понравилась она Лене. Ну и правда она такая, вся сплошь деревенская. А ребенок-то тут при чем? С ним же нельзя так жестоко… Он же кроха совсем, он родителей потерял, он к ней привык уже…
– Тань, я и правда как лучше хотела, – снова подалась к ней из своего кресла Ада. – Но Ленка, она… Ты пойми, я старая уже, не могу ей ничего приказать. Раньше могла, а теперь не могу. Приходится с ее мнением считаться, и насчет Матвея тоже… Ей же его растить теперь придется, сама понимаешь. Вот она и командует. Так что извини…
– А где она, эта Ницца? Далеко отсюда? – тихо спросила из своего кресла Таня, продолжая внимательно разглядывать пространство над Адиной головой.
– Далеко. На юге Франции. У нее там дом на побережье, Костя ей купил. Он и содержание ей давал хорошее. Такое хорошее, что она себе и мужа купить смогла. Французика из местных. Терпеть не могу этого альфонса! Выдает себя за художника, только картин его и не видал никто. Вечно всякий сброд богемный у них в доме толчется, всех кормить-поить надо… Ну что за жизнь, скажи? Все продается и покупается! И дома, и мужья, и жизнь интересная… То бишь высокодуховная, как эта сука изволит выражаться. Тоже, духовная нашлась. Да с ней это духовное-то и рядом никогда не стояло! Дорвалась до красивого-дармового, так ей теперь не только сытой жизни, ей еще и высокого штиля подавай! Боже, Боже, кого я вырастила на свою голову…
– Ада, что же теперь делать, скажите? Надо же что-то делать…
– А что теперь сделаешь? Ничего уже и не сделаешь. Она теперь мне условия диктует. А перед тобой я виновата, конечно, это да… С тобой нехорошо получилось. Но я ведь тебя и не гоню на улицу, поживи здесь недельку… Ну, или месяц, как хочешь…
– Зачем? – подняла на нее горестные глаза Таня. – Что я здесь буду делать?
– Ишь ты, нечего ей здесь делать, посмотрите! Можно подумать, ты всю жизнь только и делала, что по Парижам летала! Осмотрись, погуляй, город посмотри! Тебе Сережа все покажет… И по магазинам пройдись, я тебе все покупки оплачу. Как принцесса оденешься! Приедешь домой, тебя и не узнает никто. И в парикмахерскую сходи, тебе здесь патлы твои подстригут красиво. А то ходишь чучело чучелом… Ну чего ты ревешь сидишь, Татьяна? Прекрати немедленно!
Таня и впрямь тихо плакала, не опуская лица и продолжая высматривать что-то поверх Адиной головы. Слезы исправно копились в ее широко открытых глазах, она их смаргивала и снова смотрела куда-то вверх, чуть пошмыгивая носом. Хотелось ей, конечно, поплакать громко, чтоб в голос, чтоб порыдать от души, сморкаясь в полу шикарного махрового халата, да она боялась. Все ей казалось, что рядом Лена стоит да усмехается незримо – ну вот, что я говорила… Посмотрите-ка на нее, деревня, она и в Париже деревня…
– Он… Он проснулся уже, наверное… – тихо икнув, опустила она мокрые глаза на Аду. – Проснулся, а меня рядом нет…
– И что? – тихо и раздраженно спросила Ада.
– Потеряет… Плакать будет…
– Господи, да не рви ты мне душу, Татьяна! – закричала в сердцах Ада и сморщила бледное нездоровое лицо, превратилась в один миг из надменной барыни в жалкую больную старуху. – Я и без твоих слез хреново себя чувствую, и ты еще тут… И вообще, хватит мне сцены устраивать! Я старый больной человек, мне, в конце концов, покой нужен! У меня давление с утра двести двадцать! Говори лучше, поедешь сегодня город смотреть или нет?
– Нет! – также громко крикнула ей в ответ Таня и пружиной выскочила из своего кресла, закрыв лицо руками. – Никуда я не поеду! Не надо мне от вас ничего! Провалитесь вы к чертовой матери вместе со своим Парижем, понятно? Жестокие вы люди! Даже на малого ребенка, на родную свою кровинушку сердца у вас не хватает!
Сердито запахнув на груди полы халата, она развернулась и побежала из комнаты прочь, шлепая по ступеням лестницы голыми ступнями.
– Ну не хочешь, так и не надо! – вслед ей выкрикнула Ада. – Я завтра же билет тебе куплю, и уматывай отсюда! Дрянная девчонка… Я как лучше хотела, а она… Еще и виновата перед ней оказалась, видите ли… – И тут же, развернув голову в сторону другой двери, выкрикнула властно: – Сергей! Иди сюда, что ты там подслушиваешь опять! Что у тебя за манера такая лакейская – подслушивать!
Он тут же вырос перед ней послушно, будто из-под земли чертом выпрыгнул, взглянул кротко в лицо в ожидании приказа.
– Слышал? – возмущенно обратилась к нему Ада. – Какова, а? Еще и послала меня куда подальше…
