Мое простое счастье - Дейв Лаура (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗

Вот что она сказала вместо «Привет!», вместо «Как дела?», да еще с таким видом, будто слова эти что-то объясняли.

– Это правда ты? – спросила я.

– Это правда я, а у вас тут правда зверский холод. Я замерзла как собака. А ты, похоже, меня не так поняла.

– Насчет чего?

– Я сказала «Сходи на свидание», а не «Выйди замуж».

– Досадное недоразумение, – заметила я.

С минуту она молчала, и мы просто смотрели друг на друга.

– Кстати, ты же вроде говорила, что живешь в Уильямстауне? – спросила наконец Джордан. – Я целый день колесила по Массачусетсу, пытаясь тебя найти.

– Всем слышится «Уильямстаун».

Джордан огляделась, ежась от холода, который в тишине казался еще холоднее.

– И я понимаю почему, – сказала она.

Я знала: сейчас Джордан начнет орать на меня за то, что я пропала, не отвечала на звонки, писала невразумительные сообщения.

Но это было неважно. Я села рядом на ступеньку и прижалась головой к ее голове. Джордан молчала, и я поняла, что она позволит мне просто посидеть и отдохнуть, пока я не буду готова рассказать о том, что со мной происходит.

И тут появились Сэмми и Декстер. Они бежали вприпрыжку, держа в руках огромные вафельные рожки с шоколадным мороженым, которое вот-вот грозило вывалиться на землю. Позади, отстав от них на добрых полквартала, шла Эмили.

Джордан посмотрела сначала на мальчиков, потом на меня, потом снова на мальчиков.

– Только не говори, что это твои…

20

Я поднялась наверх, взяла теплые перчатки и оставила на прикроватном столике обручальное кольцо: пальцы от мороза покраснели и стали тонкими, и мне не хотелось его надевать, особенно туда, куда мы собирались.

Мы сели в автомобиль Джордан, и я отвезла нас высоко в Бергширские холмы. По дороге из Уильямсберга, не останавливая машины, я показала ей ресторан Гриффина, а в Дерфильде – чудесный книжный магазин «Монтегю букмилл» (как будто хоть раз заходила внутрь!). В деревне Эшли-Фоллз мы свернули на живописную горную дорогу, по которой я ездила всего раз – в прошлом году, во время командировки в здешние места, – но предпочла сделать вид, что часто тут бываю.

Мне хотелось показать Джордан что-нибудь красивое в моем новом мире, даже если ради этого придется выносить семнадцатиградусный мороз.

Мы стояли у подножия пешей тропы и смотрели вверх. Ветер заметно усиливался. Покрытая недавно выпавшим снегом тропа, не меньше двух миль длиной, терялась в облаках.

– Издеваешься? – спросила Джордан.

– Оно того стоит, – заверила я, как будто имела хоть малейшее представление о том, куда мы идем.

Пока мы добрались до вершины, обе запыхались и замерзли. Впрочем, не настолько, чтобы не оценить открывшуюся нам картину – ту самую идеальную картину, на которую я и надеялась: близкое кристально-голубое небо, деревья и девственно-чистый снег, а далеко внизу – замерзшая река.

– Ну ладно, признаю – здесь классно, – сказала Джордан. – Пожалуй, более живописного пейзажа я еще не видела.

– Знаю. – Я посмотрела вниз, на окружающую нас красоту. – Просто благодать.

Мы сели на скамейку, и я протянула ей термос с горячей водой.

– Если я с тобой соглашусь и прощу тебе слово «благодать», мы начнем спускаться прямо сейчас?

– Может быть, – улыбнулась я.

Джордан сделала большой глоток, потом еще один.

– Знаю, ты думаешь, что я стану тебя осуждать.

– Неправда, – ответила я. – Ты уже меня осудила.

– И каков приговор?

Я громко рассмеялась – пожалуй, слишком громко, чтобы мой смех мог показаться искренним. Джордан повернулась ко мне:

– Послушай, Энни…

– Неудачное начало, – перебила я. – Очень неудачное. За всю историю Вселенной еще никто не сообщил мне ничего хорошего после слов «Послушай, Энни». И что-то мне подсказывает, что ты не исключение.

– Я просто хотела сказать, что понимаю – правда понимаю. Тебя бросили, и ты в порыве чувств приняла необдуманное решение. Естественно, в обычных обстоятельствах ты бы ничего подобного не сделала.

Я наклонила голову в ее сторону:

– И по-твоему, это должно меня утешить?

– Я просто говорю, что твое поведение вполне естественно. Ты хотела начать новую жизнь, доказать, что оправилась быстрее Ника. Ну так обнови страничку на «Фейсбуке», сделай себе статус «Замужем», а рядом – дурацкое красное сердечко, чтобы все знали, что ты неодинока. Ты довольна. Ты счастлива… – Она выдержала паузу. – А потом возвращайся домой.

– Дело не в этом, – ответила я. – У меня и страницы-то на «Фейсбуке» нет.

– Тогда я вообще ничего не понимаю.

– Джордан, я знаю, что ты обо всем этом думаешь. – Я обвела рукой вокруг себя. – Но я правда счастлива. Конечно, к новой жизни привыкаешь не сразу – а как же иначе? Только не говори, что у вас с Саймоном все шло гладко с самого начала. Тоже ведь были трудности – с Сашей, с его бывшей женой…

– Были, но не такие.

– Я счастлива.

– Ты все время это повторяешь.

– Тогда что тебе не нравится?

Джордан посмотрела прямо на меня:

– Если ты счастлива, почему у тебя такой несчастный вид?

Я прикусила язык. И тут из глаз у меня хлынули слезы. Я сидела на вершине дурацкой горы со своей лучшей подругой и плакала – плакала о том, что потеряла работу, что на меня обрушилась чокнутая семейка Гриффина, а его высокохудожественная бывшая девушка меня ненавидит; о том, что мне приходится жить в чужом городе, который не может стать мне домом. А еще о том, что за всей этой свистопляской я утратила связь с Гриффином… и с самой собой.

– Я понимаю: скоро открытие ресторана. Но на меня столько всего навалилось, и я чувствую себя так…

– Как будто ты здесь чужая?

– Как будто я везде чужая.

Джордан с недоумением посмотрела на меня, но я не знала, как объяснить по-другому. Просто я начала осознавать, что в последнее время, да и вообще всю свою жизнь, я постоянно куда-то стремлюсь, не останавливаясь достаточно надолго, чтобы понять, что мне нужно для счастья. Понять, в чем разница между бесцельным движением и прибытием в некое место. И вот теперь я наконец остановилась, но смогу ли я удержать счастье и сохранить стабильность, даже если захочу?

– Меня мучает еще один вопрос, – сказала Джордан. – Не поможешь разобраться? Как может женщина, которая семь раз ходит в магазин, прежде чем купить кофейник, выйти замуж за мужчину, даже не зная его второго имени?

– У Гриффина нет второго имени.

– Ну, это ты так думаешь.

Я рассмеялась – на этот раз вполне искренне, – потом вытерла слезы и постаралась взять себя в руки.

– Ну уж в этом ты одна виновата, – сказала я. – Сама же велела мне стать своей противоположностью.

– Что-то я такого не помню.

Я обескураженно посмотрела на нее. Этот совет должен был спасти мне жизнь, на нем зиждилось все мое новое «я», а она даже не помнит, как мне его дала!

– Твой авторитет серьезно подорван, – заметила я.

– Еще один, последний вопрос. Ты его любишь?

Я не колебалась ни секунды:

– Да. Очень.

И это была правда. Может, я и начала новую жизнь, поддавшись минутному порыву, желая кому-то что-то доказать. Но я любила Гриффина, любила всем сердцем, и при мысли об этом мне сразу стало лучше.

Джордан надвинула шапку на глаза.

– Если это правда… если ты думаешь, что это правда… тебе будет нелегко услышать то, что я сейчас скажу. Ты должна его бросить.

– С ума сошла? Ты вообще меня слышала?

– А сама-то ты себя слышала? Энни, такая жизнь не по тебе. Не уживешься ты в этом захолустье. Тебе нужна свобода. Полная свобода.

– Кто сказал?

– Умные люди.

– Может, «умным людям» стоит провести в моей жизни больше десяти минут, прежде чем о ней судить? Может, «свобода» – это то же самое, что «нечего терять» [12]?

Джордан склонила голову набок:

– Мне послышалось или ты только что процитировала Дженис Джоплин?