Мое простое счастье - Дейв Лаура (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
– Вот черт… – выругался Джесси, когда Джиа подняла глаза и посмотрела прямо на нас.
– И что же нам делать?
– Может, помахать? – предложил он.
Но меня мучила не столь насущная проблема.
– Она что, тоже едет? Это же детский музей! Естественно-научный детский музей! И вообще, разве ей не надо вести уроки?
– Видимо, не сейчас.
Я тяжело вздохнула, поплотнее укуталась в отвратительное пальто со стразами и открыла дверцу машины:
– Ну, тогда пошли.
– Куда это? – удивился Джесси.
Джиа по-прежнему смотрела прямо на нас. Она по-прежнему смотрела на нас сквозь лобовое стекло.
– Поздороваться.
– Ни за что, – помотал головой Джесси. – Неудобно как-то.
– Неудобно?
– Угу.
Я метнула на него испепеляющий взгляд:
– Джесси, ты что, отправишь меня туда совсем одну?
– Никуда я тебя не отправляю, – ответил он, включая зажигание. – Если хочешь дать деру – я только за. Готов отвезти тебя куда угодно. В смысле куда угодно между этим местом и МТИ.
– Неслыханное великодушие!
– Пустяки, – отмахнулся Джесси. – Такой уж я добрый.
Всю дорогу до Хартфорда мы с Джиа старательно избегали друг друга: я заняла место спереди, она сидела сзади и играла с детьми в какую-то музыкальную игру.
В самом музее нам тоже удалось ни разу не встретиться, хотя у меня и без того хватало забот: все утро близнецы и остальные порученные мне малыши носились от экспоната к экспонату, то и дело норовя уронить что-нибудь себе на голову. Мы не обменялись ни словом, стоя в музейной столовой и раздавая детям сэндвичи с арахисовым маслом. Джиа даже к этому подошла творчески – украсила каждый бумажный пакет с сэндвичами кружевным цветком.
А потом, когда вся группа уже собиралась выйти из музея, сесть в автобус и вернуться в Уильямсберг, мы одновременно повели нескольких девочек в туалет. И вот в самом конце экскурсии мы оказались лицом к лицу – вернее, плечом к плечу – перед рядом раковин, глядя в одно и то же потускневшее зеркало.
– Привет… – проговорила Джиа.
– Привет, – ответила я. – Трудный был день.
Она кивнула.
Я быстро мыла руки, торопя своих девочек, и тут что-то на меня нашло: я решила сменить тактику и постараться быть смелой.
– Послушай, Джиа…
Она встретила в зеркале мой взгляд.
– Просто хотела извиниться. Наверное, это ничего не изменит, но я хочу, чтобы ты была в курсе: я не знала ни о тебе, ни о вашей с Гриффином… истории. Не все, по крайней мере.
– А что это может изменить? Гриффин-то знал.
Неплохой аргумент.
– Тогда извини за все остальное. За то, что так неожиданно вывалила все это на тебя.
Еще секунду Джиа просто смотрела на меня в зеркале, а потом печально улыбнулась:
– Очень мило с твоей стороны, но тебе не за что извиняться. Зря я тогда убежала. Довольно мелодраматично вышло, а это совершенно не в моем стиле. Просто я ничего подобного не ожидала, сама понимаешь.
– Конечно, понимаю – теперь понимаю. – Я немного помолчала. – Я не хотела, чтобы ты узнала от меня.
– Неудивительно, что вышло именно так: Гриффин свою вину признавать не любит.
Она многозначительно посмотрела на меня, и внезапно я почувствовала, что оказалась во враждебной команде – команде Джиа. А я не желала играть против Гриффина, не желала, чтобы Джиа думала, будто я этого хочу.
– Вряд ли Гриффин собирался кого-то обидеть, – ответила я. – Не думаю, что он сделал это нарочно.
– Нет, конечно. Он человек насквозь положительный. Хотя мне начинает казаться, что у нас ничего не вышло в том числе и поэтому.
Я растерянно посмотрела на нее в зеркале.
– Хорошо, что Гриффин уехал на время из города, дал мне возможность прийти в себя. Я уже встречаюсь с другим мужчиной, и у меня все отлично. У нас все отлично. Я начала новую жизнь, которой у меня никогда бы не было, если бы Гриффин остался со мной.
– Замечательно. – Я перевела дыхание. – Приятно слышать.
– Я не сдалась.
– Это хорошо.
– Зря я позвонила Эмили. Тут я была не права. И вот еще что я тебе скажу: Гриффин хороший человек, прекрасный человек, но он умеет любить только женщин с поломанной жизнью. Полноценные женщины Гриффина не интересуют, поэтому я его и потеряла. Я больше не нуждалась в костылях. А значит, мы не могли по-прежнему идти на холостом ходу. Пора было двигаться вперед, вместе строить отношения. – Джиа выключила воду. – Понимаешь, что я хочу сказать?
Другая на моем месте подумала бы, что Джиа просто хочет отравить сопернице жизнь. Но я видела только одно: она не пыталась меня уколоть. Или пыталась, немножко, намекая, что рано или поздно Гриффин меня бросит. И в то же время Джиа старалась быть честной: разве в каком-то смысле ее рассказ не совпадал с рассказом Гриффина? Просто с другой точки зрения?
– Не знаю, что происходило в твоей жизни, когда вы познакомились, но думаю, у тебя что-то случилось. Я права?
Джиа окинула критическим взглядом мое пальто – мое дурацкое, расшитое сердечками пальто – и снисходительно поджала губы; видимо, она сама ответила на свой вопрос.
– Не уверена, что все так просто, – возразила я.
Джиа улыбнулась, взяла бумажное полотенце и принялась вытирать руки.
– В нашей жизни все очень непросто, – заметила она. – Если, конечно, неверно обратное. Самое сложное – научиться определять, когда все именно так просто, как кажется. Сама я пока не научилась.
Я кивнула и тоже принялась вытирать руки.
– Кстати, при случае верни мне, пожалуйста, шарф.
С этими словами Джиа выбросила полотенце в помойное ведро и вышла. А я осталась стоять перед зеркалом. Совершенно одна.
19
Когда мы подъехали к школе, на парковке стояла Эмили Патни в теплой куртке и ботинках на меху. Она стояла на улице, хотя снова пошел снег. Стояла и ждала близнецов, чтобы проводить их домой.
Со своего места в заднем ряду, около аварийного выхода, я наблюдала, как Джиа выскочила из автобуса, подбежала к Эмили и обняла, уткнувшись подбородком ей в плечо.
Джиа отстранилась, и они заговорили, быстро и радостно. Их лица почти соприкасались – я даже подумала, что они сейчас поцелуются.
Я попыталась расслышать их разговор, но не смогла. Да не особо и хотела: о чем бы ни шла речь, ни та ни другая явно не пели мне дифирамбы.
– Прекрасно! – пробормотала я, глядя на них в окно, потом посмотрела на аварийный выход и всерьез задумалась, не потянуть ли за твердую красную ручку.
Как ни стыдно признаться, из автобуса я сбежала – по-другому не скажешь, – прячась за спинами двух девочек. Лицо я загораживала чемоданчиками для завтрака с нарисованной русалочкой Ариэль, а сбоку прикрывалась рюкзаком с Дорой-следопытом.
Надо было, конечно, подойти поздороваться. Надо было попытаться завоевать расположение Эмили. Но у меня не хватило сил. Я слишком устала и слишком боялась того, что она скажет (или не скажет). Боялась опять услышать нечто такое, от чего Гриффин начнет казаться чужим человеком.
Домой я возвращалась кружным путем, боковыми улицами и переулками, не чувствуя холодного ветра, не чувствуя почти ничего, что уже само по себе свидетельствовало о многом и, увы, не говорило ни о чем хорошем.
В общем, я пребывала в несколько растрепанных чувствах и немало удивилась, когда, подойдя к дому, увидела, что на крыльце кто-то сидит – кто-то в длинной чисто-белой лыжной куртке и белой же шапке с большим помпоном.
Я подошла поближе, внутренне готовясь к встрече с очередным членом семьи Патни, который поспешит мне сообщить, что я вторглась в их жизнь и нарушила ее отлаженный ход.
Но там, на крыльце, в дурацком белоснежном костюме, выпирающем во все стороны, сидел никакой не Патни.
Там сидела Джордан – моя Джордан, больше всего похожая на огромный снежок.
Я остановилась перед ней.
– Я тут инкогнито. Боюсь, как бы меня не увидел кто-нибудь, кому меня видеть не следует.
