Рыцарь - Деверо Джуд (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗
— Вот он, здесь! — воскликнул вдруг Николас и столь стремительно принял сидячее положение, перекатившись предварительно на спину, что Дуглесс от неожиданности даже чай расплескала. — Вот он: самый новый из моих замков! — пояснил он и придвинул к ней книгу после того, как она поставили чашку на блюдечко.
— Замок Торнвик, — прочитала она. — Основан в тысяча пятьсот шестьдесят третьем году Николасом Стэффордом, графом торнвикским… — Дуглесс посмотрела на него: он лежал на спине и улыбался, этакой ангельской улыбкой, как если б только что обнаружил доказательства реальности собственного существования! — …Замок был конфискован королевой Елизаветой в тысяча пятьсот шестьдесят четвертом году, когда… — Голос ее оборвался.
— Продолжайте же! — тихо сказал Николас, и улыбка исчезла с его лица.
— …Когда граф торнвикский был обвинен в измене и приговорен к смерти через отсечение головы. Существовали сомнения в том, действительно ли он был виновен, но расследование этого дела прекратилось, когда… — голос у Дуглесс сделался совсем тихим, — когда за три дня до казни графа нашли мертвым за его конторкой, на которой… — она опять посмотрела на Николаса и закончила совсем шепотом:
— …на которой лежало его неоконченное письмо к матери.
Николас некоторое время молчал, наблюдая за плывущими по небу облаками, а потом наконец спросил:
— А там говорится что-нибудь о дальнейшей судьбе моей матери?
— Нет, ничего, — ответила Дуглесс. — Тут просто описывается замок и сообщается, что его так и не достроили, а то, что от него осталось, пришло в полное запустение после Гражданской войны, вашей Гражданской войны, не нашей! Говорится еще, что в тысяча восемьсот двадцать четвертом году дамок был отреставрирован для семейства Джеймсов, а… — она опять запнулась, — а сейчас превращен в дорогой отель с рестораном, маркированным двумя «звездочками»!
— Что?! Мой дом превращен в помещение для общественных нужд? — вскричал Николас с явным отвращением. — Да он же должен был сделаться центром учености, центром знаний, он!..
— Но, Николас, все это происходило сотни лет тому назад! Я хочу сказать: возможно, происходило! Ну, разве вы не понимаете?! Вполне вероятно, что мы с вами сможем забронировать там номер! Может статься, мы даже поселимся в вашем же доме!
— И мне, вероятно, придется платить за постой в собственном замке, да?!
— Ну, хорошо: никуда тогда не ездите! — в отчаянии всплеснула руками Дуглесс. — Все! Остаемся здесь и ближайшие двадцать лет посвятим хождению по здешним магазинам!
— А язычок-то у вас остер! — воскликнул он.
— Да уж, за себя я постоять могу! — отозвалась Дуглесс.
— Это точно, только не перед бросающими вас мужчинами! — заметил он.
Она тотчас же вскочила, но он, поймав ее за руку и глядя в глаза, произнес:
— Хорошо, я заплачу! — и, не отпуская ее руки и нежно поглаживая пальцы, добавил:
— А вы? Вы останетесь со мной? Выдернув руку, она ответила:
— Что ж, договор есть договор! Мы найдем то, что вам необходимо узнать, чтобы вы могли смыть пятно с репутации вашего предка!
— Ну вот, — с улыбкой проговорил Николас, — выходит, я теперь — еще и предок самого себя!
Встав с одеяла, Дуглесс прошла в гостиницу, чтобы позвонить в «Замок Торнвик». Сначала отвечавший за бронирование номеров служащий отеля надменно ответил ей, что заказы следует размещать за год вперед, но потом в трубке послышался какой-то шорох, а затем тот же служащий известил ее, что совершенно неожиданно лучший из их номеров сейчас оказался незанятым. Дуглесс распорядилась оставить его за ними.
Положив трубку, она обнаружила, что совершенно не удивляется всем этим совпадениям: словно действовал какой-то механизм, предупреждающий ее желания. Всякий раз, стоит ей только пожелать чего-нибудь, и это сбывается! Вот захотела она, чтобы к ней явился Рыцарь в Сверкающих Доспехах, — и пожалуйста, туг как тут! (Малость «прибабахнутый», конечно, и воображающий, что он прямиком из шестнадцатого столетия, но все-таки мужчина, да еще — в доспехах!) Пожелала она денег — и на тебе: у него, оказывается, целый мешок с монетами, ценою в сотни тысяч фунтов! Теперь вот тоже: потребовалось ей забронировать номер в изысканном отеле, и, разумеется, свободный номер для них нашелся!
Вытащив из кармана браслет Глории, она еще раз поглядела на него. Такой браслет мог бы подарить своей двадцатилетней любовнице какой-нибудь старый, толстый, богатый мужчина! А чего бы ей пожелать от их предстоящей встречи с Робертом? Чтобы он понял, какая мерзкая лгунья и воровка его собственная дочь? Но ведь сама она, Дуглесс, никакому отцу не могла бы пожелать презрения к собственному ребенку! Так куда же в таком случае это ее ведет? Да, Роберт ей Нужен, но получается, что вместе с ним она должна обрести в придачу и его дочь, и его привязанность к дочери тоже!
Она сделала еще один звонок — позвонила в дом священника, и ей ответили, что насчет браслета никто не справлялся. Она попросила также священника порекомендовать ей приличного зубного врача, и, перезвонив тому, записалась на прием — к сожалению, только на утро следующего дня, так как на сегодня запись уже была прекращена. Собираясь вернуться в садик, Дуглесс увидела на столике кое-какие американские журналы — «Вог», «Харперз Базар», «Джентльменз Куортерли» — и прихватила их с собой для Николаса.
Он принялся громко восхищаться журналами, и ей пришлось объяснить ему, что эти «красивые книги» на самом деле предназначаются, как правило, лишь для кратковременного использования. Николас просматривал журналы, с таким вниманием изучая рекламные объявления и фотографии одежды, как если б был генералом, читающим про военные кампании. Одежда ему сначала весьма не понравилась, но, пролистав первый журнал до конца, он начал покачивать головой, как если бы уже что-то соображал.
Дуглесс взяла в руку томик сочинений Агаты Кристи и углубилась в чтение.
— А мне вы не почитаете? — спросил он.
Наблюдая за тем, как он, листая книги и журналы, обращает внимание только на иллюстрации, Дуглесс решила, что Николас, по-видимому, не умеет читать. И она стала читать ему вслух, а он при этом рассматривал фотографии в «Джентльменз Куотерли».
В семь вечера они откупорили бутылку с вином и поужинали сыром, хлебом и фруктами, и Николас настоял, чтобы она почитала ему еще о расследовании таинственных событий.
Время летело, и ей казалось все более и более естественным, что все дни напролет она проводит в обществе этого вежливого мужчины. Наблюдать за тем, какими искренне удивленными глазами он оглядывает мир вокруг, было для Дуглесс радостью. И с каждым часом ее воспоминания о Роберте делались все более и более тусклыми.
Когда стемнело, они пошли наверх, в свой номер, и только тут Дуглесс поняла, что неудобно все-таки делить с ним комнату, как с близким человеком. Но Николас не дал ей повода чувствовать себя неловко. Обследовав находившуюся у них в номере ванную комнату, Николас потребовал, чтобы она объяснила ему, где же лохань для купаний.
Будучи воспитанной в американском духе, Дуглесс искренне обрадовалась, увидев в ванной душевую установку. Но не успела она выйти из ванной, как Николас принялся крутить краны, и на него из душа хлынула холодная вода. Смеясь, он склонил голову перед Дуглесс, и она вытерла ему волосы полотенцем.
Она показала ему, как пользоваться шампунем, ополаскивателем для волос и как чистить зубы.
— Завтра мне, наверное, придется еще показывать вам, как бриться! — с улыбкой проговорила она, глядя на его рот — весь в пене зубной пасты.
Затем она вымылась под душем вся, включая и голову, надела купленную белую ночную рубашку и нырнула в одну из стоявших рядом кроватей. Они с Николасом немного поспорили, горячо обсуждая тему — следует ли ему мыться каждый день. Сама эта идея сначала привела его, похоже, в полное смятение, но в конце концов он сдался. Отправившись под душ, он мылся там очень долго, и вода, очевидно, была столь горячей, что из-под двери ванной в комнату просачивался пар. Наконец, укутавшись одним полотенцем, он вышел из ванной, вытирая голову другим полотенцем.
