Полет над разлукой - Берсенева Анна (читать книги полные .txt) 📗
Окон в зале не было, так что догадаться о времени можно было, только взглянув на часы. По часам Аля и поняла, что уже шесть утра, а значит, скоро можно будет сдать выручку и наконец уйти домой.
Не усталость лежала у нее на сердце, а тоска, и совладать с нею было куда труднее, чем с усталостью.
Особенно тошно было вспоминать сам Новый год – тот момент, когда большие, блестящие, специально к этой ночи сделанные часы над эстрадой пробили двенадцать.
Годы шли, сама она менялась, вот уже и семья ее родителей исчезла в прошлом, а чувство Нового года оставалось неизменным: волшебное замирание двух стрелок на заветной цифре, торжественный бой курантов, хлопок шампанского, подарок под елкой…
Але противно было слышать, как хлопает шампанское за каждым столиком, звенят бокалы. Какой-то перепившийся мыдлон направил на нее горлышко бутылки – может быть, случайно, но морда у него при этом была довольная, и пенная струя обдала ее блузку.
Она еле удержалась от того, чтобы не стукнуть мыдлона подносом по голове. Плакать ей больше не хотелось, словно все слезы высохли в ней навсегда.
Рома на этот раз не стал ее звать, а сам подошел к стойке бара, где она только что загрузила на поднос очередную вереницу бокалов с коньяком.
– Поздравляю, Сашенька! – сказал он.
– Слушай, не называй ты меня так! – рассердилась Аля. – Меня Аля зовут, и никаких Сашенек!
– Поздравляю, Алечка, – послушно повторил Рома.
Тут Аля снова заставила себя вспомнить, что сердиться на него совершенно не за что.
– С Новым годом, Рома, – сказала она. – С новым счастьем.
– Хотелось бы! – улыбнулся он. – А это тебе, Алечка, к празднику.
Аля и опомниться не успела, как он извлек из кармана какой-то блестящий предмет и сделал руками неожиданное обнимающее движение. Волосы попали в маленькую застежку, Аля ойкнула и тут же почувствовала, что вокруг ее шеи обвилось ожерелье. Оно было теплым – наверное, нагрелось у Ромы в кармане.
Аля удивленно тронула ожерелье рукой, пальцами ощутила что-то похожее на лепесток цветка и машинально бросила взгляд в одно из зеркал, которыми изобиловал бар.
Это было именно ожерелье, она не ошиблась. Посередине тонкой плоской цепочки сплетались в причудливом узоре прозрачные цветы из драгоценных камней – аметистовые, рубиновые, топазовые. Самый красивый, в виде фиалки из александрита, попал в маленькую ямку под горлом и смотрелся особенно беззащитно. Аля прикоснулась к нему рукой, еще раз ощутила живое тепло камня на своем теле…
Тут она наконец сообразила, что это, пожалуй, слишком.
– Рома, это еще зачем? – укоризненно произнесла Аля. – Я не хочу принимать от тебя подарки!
– Почему? – удивился он. – Думаешь, дорого слишком? Так ведь если по доходам примерить, мне теперь эта цепочка – все равно что раньше букет цветов. Что, цветы уже нельзя девушке подарить? Или просто не нравится?
– Нравится, – призналась Аля. – Но как-то…
«А что я вообще-то ломаюсь? – вдруг подумала она. – Ну, понравилась я ему, подарил побрякушку. Можно подумать, это значит что-то, кроме желания хорошо выглядеть в собственных глазах! Мало мне Илья их дарил?.. – Она вспомнила полную дорогих безделушек шкатулку из оникса, оставленную на столике у зеркала в квартире Ильи. – Недешевый, конечно, подарочек… Так разве я его просила? Или, может, он ждет, что я ему за это на шею теперь брошусь?»
По всему Роминому виду было не похоже, чтобы он ожидал немедленной отдачи, но настроение у Али испортилось, даже не успев улучшиться.
– Что ж, спасибо, – пожав плечами, сказала она. – У тебя хороший вкус.
Она была уверена, что теперь-то он наконец обидится на ее холодный тон. Но он снова не обиделся.
– А тебе идет, – сказал Рома. – Шею как раз облегает. Очень красиво!
К счастью, компания, давно уже ожидавшая выпивки, принялась хором звать официантку. Можно было прекратить этот щекотливый разговор – обмен то ли колкостями, то ли любезностями.
Неопределенно махнув рукой, Аля подхватила поднос и направилась к столикам.
И вот ночь наконец закончилась, и можно было уйти – а она не чувствовала ни усталости, ни облегчения.
Официантка Люда, вдвоем с которой Аля работала в эту ночь, к утру была пьяна так, что еле держалась на ногах. Конечно, за этим делом вообще-то следили, но ведь Новый год – святое! Едва ли не за каждым столиком пытались угостить официанток, Аля устала улыбаться, отвергая предложения выпить в честь праздничка.
К тому же Ксении сегодня не было, работал Антон, который еще с вечера заявил:
– Хотите, девки, – напивайтесь, мне по барабану. Только чтоб бабки – копейка в копейку, я за вас свои докладывать не собираюсь!
Насчет сдачи и прочих денежных дел Людка была тверда. Видно, работа в холодной палатке приучила ее безошибочно считать деньги при любом градусе внутри и снаружи. Рассчитывая последнего мыдлона, она двумя руками держалась за стол, глаза у нее были мутные, но, когда он попытался всучить вдвое меньше денег, чем полагалось по счету, Людка протянула руку к мятому комку у него в кулаке и ловко вытащила нужную купюру. Тот даже восхитился ее виртуозностью.
– Ну, держи, девушка, на шампанское тебе, – икнул он, протягивая чаевые. – С Новым годом!
А в общем-то все было как всегда, несмотря на Новый год. Наверное, потому-то и было так тоскливо.
– Закончила, Алечка?
Рома снова оказался рядом с нею. Но на этот раз она только отметила про себя, что говорит он не «кончила», а «закончила», и это тоже придает его речи оттенок если не благородства, то хотя бы правильности.
Выглядел он теперь не очень свежо: все-таки ночь провел в громыхающем зале, да и выпил, наверное. Маленькие капельки пота поблескивали на лбу, круглое лицо казалось слегка помятым. Но глаза были устремлены на Алю с прежним ожиданием. И на ногах он держался твердо, и отставать от нее, судя по всему, не собирался.
– Знаешь что, Рома… – начала Аля.
Но тут в разговор вмешался бармен Антон.
– Девочки, девочки! – Он захлопал в ладоши, как будто созывал цыплят. – Зовите там, с кухни! Надо и нам теперь это дело отметить, что ж мы, не люди? Алька, давай, давай, посылай мыдлона на хер! Или это кадр твой? – поинтересовался он. – Тогда приглашай за стол, чего он тут встал, как член?
Это тоже происходило не впервые: персонал часто устраивал утренние посиделки, «чтоб расслабиться после трудовой ночи». Обычно Аля отговаривалась тем, что ей надо в институт. Но сегодня отговариваться было нечем. Даже на Рому сослаться было невозможно: его ведь тоже пригласили.
Не то чтобы ее беспокоило мнение коллектива, но и держаться с откровенным высокомерием она не привыкла. Вздохнув, Аля сказала:
– Рома, я с ребятами посижу.
– Я тоже, – без малейшего смущения откликнулся он. – Не помешаю, надо думать.
Народу собралось много: звукореж, осветители, рабочие, официантки и посудомойки. Все устали за ночь, поэтому выпивка подействовала мгновенно. Да и едва ли кто-нибудь, кроме Али, отказывал себе в этом удовольствии в течение ночи.
Под общий гул Аля украдкой разглядывала Рому – просто потому, что не было более интересного занятия.
Собственно, разглядывать-то было нечего: в его внешности не было ничего такого, что она не успела бы разглядеть за время их недолгого знакомства. Разве что глаза у него были выразительные. Но, задумчиво глядя в эти небольшие темные глаза, Аля размышляла только: собачьи они или скорее телячьи?
Вдруг она представила, как выглядит со стороны во время подобных размышлений – с элегическим взглядом, поволокой на глазах – и прыснула, как школьница на уроке. Рома посмотрел недоуменно, и она улыбнулась ему, словно извиняясь за дурацкие мысли. Он обрадованно улыбнулся в ответ.
«Неплохой мужик, наверное, – подумала Аля. – Странно даже, почему неженатый?»
Антон стучал ножом по бокалу, произносил тосты; правда, вскоре все дошли до бессловесной выпивки «за дам». Музыканты уже разошлись, но кто-то включил магнитофон, и музыка снова загремела на весь пустой зал.
