«Пылающая Эмбер» (ЛП) - Брайа Дерби (читаем книги TXT) 📗
Лили похлопывает её по руке.
— Высший класс, Стар (прим. Star (англ.) — звезда). Но ни к чему выпрыгивать из своих грязных трусов. Ты по-прежнему любимая игрушка парня, по крайней мере, еще двенадцать дней.
Стар отталкивает руку Лили.
— Двенадцать дней, да? Ладно. Можно подумать, она здесь надолго, — с издевкой произносит Стар. — Точно так же, как это… — она взмахивает рукой перед лицом Лили, указывая на её кожаный жилет. — Жду не дождусь, когда Гус поумнеет и избавится от…
Ригор выпускает мою руку из своих крепких тисков и хватает Стар, грубо дергая её за предплечье. Она кричит и спотыкается на своих серебристых туфлях. Её глаза расширяются от страха.
У меня тоже подкашиваются ноги от такой резкой и суровой реакции Ригора.
— Какого хрена? Она — старуха, — рычит он, глядя на неё сверху вниз.
— Тогда ч-что-о она делает в этой части клуба? — слова выходят у неё с запинками, словно она боится произносить их вслух.
— Не твоего гребаного ума дело! Вот что, — он снова её встряхивает, — проявляй к ней долбаное уважение. Услышу, что ты с ней так разговариваешь, и мне станет плевать, насколько приятно ощущать твой ротик, я дам Гусу знать, что ты не уважаешь его женщину. Он вышвырнет твою задницу из клуба, не задумываясь. Усекла?
Он отталкивает её, а затем указывает в сторону главной комнаты.
— Иди и жди меня там. Я найду тебя, если у меня не отпадет желания тебя прокатить.
— Ригор, — хнычет она.
Он жестом указывает в сторону.
— Проваливай!
Снова повернувшись ко мне, он бормочет:
— Этой сучке лучше убраться с глаз моих долой, пока я не выкинул её отсюда.
Перед тем как уйти, Стар бросает «Это еще не конец», хмуро покосившись на Лили.
Когда Стар уходит, Лили поворачивается лицом к Ригору.
— У тебя паршивый вкус на женщин. Без обид… Ты мог бы выбрать кого-нибудь получше.
— Не начинай, женщина. Я просто вступился за твою задницу, черт подери.
Лили закатывает глаза и прислоняется к стене.
— Тыковка, я буду ждать тебя здесь.
— Пошли.
Пальцы Ригора снова впиваются в мою руку.
Я борюсь с искушением вырваться из его хватки. Его рука на моем предплечье действует мне на нервы, не только потому, что она лишает меня свободы, но и потому, что он считает, что должен вести меня, как будто я какая-то пленница.
Не для того я убежала от одного тюремщика, чтобы в итоге напороться на другого.
Ригор тащит меня по коридору. Смесь страха и тревоги проносится по моим венам, когда мы подходим к двери Мава.
Я поднимаю взгляд на Ригора.
— Ты пойдешь со мной?
Он отрицательно качает головой.
Потрясающе. Я встречусь лицом к лицу с Мавом — бомбой замедленного действия — в одиночку. Что-то мне подсказывает, что у него не особо длинный фитиль и, хотя Дозер считает, что самое время его поджечь, я бы предпочла не быть катализатором, который запустит необратимую реакцию.
Нет уж, спасибо.
Не успевает Ригор постучать, как Мав кричит по ту сторону двери:
— Пусть войдет.
От его сурового баритона моя кожа покрывается мурашками, и я потираю руки, чтобы избавиться от них.
Ригор заталкивает меня в комнату и закрывает за мной дверь.
Я быстро окидываю взглядом кабинет. Мав стоит за своим стулом вполоборота ко мне, глядя в маленькое открытое окно. Отсюда мне открывается великолепный вид на его профиль и нашивки на спине его жилета или заплатки, как назвала их Лили. Его руки скрещены на груди, ноги широко расставлены в стороны. Он ростом около шести футов, его поджарое, мускулистое тело источает секс и власть.
Отлично. Как только последнее слово проносится у меня в голове, я хочу себя поколотить.
Влюбиться в такого парня как он, всё равно, что отправиться прямой дорогой в преисподнюю, ни одна женщина, которая ценит свою жизнь, не согласится на это. Жилет, нашивки и нож, висящий на его поясе, — явное тому подтверждение.
Я решаю назвать его Люци (прим. Люци — сокр. от Люцифер) для краткости — в моей голове, где сделать это безопаснее всего — как напоминание. Так я не забуду, кто этот человек и на что он способен. Это прозвище также послужит напоминанием о том, что его язык подобен яду, и что он предпочел бы видеть меня в аду, нежели проживающей под одной крышей с ним. Кроме того, раз уж мне дали глупое прозвище, то и ему не повредит.
Я уже сейчас могу сказать, что он станет огромным препятствием у меня на пути в поисках моего таинственного сада. Это простая арифметика. Злой + байкер + Эм = больше проблем, чем моя и без того запутанная жизнь может себе позволить. Тем не менее, я здесь.
Он поворачивается, и наши глаза встречаются. Его лицо — равнодушная, бесстрастная маска. Однако смятение в его глазах говорит красноречивее всяких слов. В отсутствии его ледяного взгляда, пробирающего меня до костей, по моему телу каскадом ниспадает опаляющий жар, устремляясь к моим конечностям и низу моего живота.
Он — мечта, на которую хочется смотреть, не отрываясь, когда он такой молчаливый и задумчивый. На какое-то мгновение я даже жалею, что у меня нет фотоаппарата, чтобы я могла запечатлеть его на снимке, а позже любоваться им, когда буду за тридевять земель от этого места.
Интересно, что он думает обо мне теперь. После того, как я уделила особое внимание своим волосам и макияжу. Вырядилась как куколка, если можно так выразиться.
Не знаю, почему я позволяю его словам так глубоко задевать меня за живое, когда он ничего для меня не значит. Так же, как и я для него. Можно подумать, по прошествии стольких лет я не привыкла, что люди вечно меня унижают.
Палки и камни… и так далее (прим. Здесь отсылка к поговорке «Палки и камни ломают бока, но только не слова»).
Его слова — оружие, они ранят, но только если я придаю им значение.
Проходят минуты.
Он смотрит на меня.
Я смотрю на него в ответ.
Воздух между нами потрескивает, сгущается.
Так мы ни к чему не придем. Я не настолько глупа и прекрасно понимаю, что мне не выиграть в этой игре. В конце концов, у него все карты на руках. Это его клуб. Его дом. Его кабинет. Он привык к безразличию. Единственный козырь у меня в рукаве — это желание выжить и умение блефовать.
Поэтому я блефую.
Пытаясь изобразить уверенность, которую я не ощущаю, я невозмутимо пожимаю плечами и осматриваю комнату.
Его кабинет представляет собой хаос. Когда-то белые стены теперь серые с отпечатками пальцев и размером с руку мазутными пятнами. По столу разбросаны бумаги. Книги, опасно сложенные в неустойчивые стопки, занимают каждую поверхность, а на полу валяются картонные тубы.
Меня распирает от желания навести здесь чистоту и порядок. Я всегда с трудом выносила бардак, еще до моей первой работы горничной.
На одной стене висит темно-красный флаг. На нем эмблема и название клуба, а по нижнему краю проставлены заглавные буквы «UWL/UWR/UWF». Я открываю рот, чтобы спросить его, что они означают, но одного беглого взгляда на его оборонительную позу и суровое лицо достаточно, чтобы идея растаяла как дым.
Он изучает меня, пока я изучаю комнату. Я делаю всё возможное, чтобы игнорировать его, продолжая осматривать его кабинет.
На другой стене коллаж из фотографий. Моё сердце пропускает удар, когда я вспоминаю, как потеряла сегодня фотографию Уилл. Когда я окажусь в безопасном месте, первое, что сделаю — это позвоню Санни и попрошу её прислать мне другой снимок.
Отогнав тоску-печаль прочь, я снова фокусируюсь на фотографиях. Я не могу их разглядеть с того места, где стою, но мне любопытно. Они ближе всего к Маву, так что мне придется пройти мимо него, чтобы добраться до них.
Кроме того, лучший способ ослабить его настороженность — это показать, что я для него не представляю угрозы, и не чувствую, что он представляет угрозу для меня, даже если это всего лишь напускная видимость.
Засунув свои страхи туда, откуда они вылезли, я шагаю вперед. Люци напрягается, и его глаза сужаются. Но, так или иначе, он остается неподвижен.
