Сладкая песнь Каэтаны - Пиньон Нелида (книги онлайн читать бесплатно .txt) 📗
Пальмира попросила их успокоиться: сегодня они должны сосредоточиться, как того требуют чувства, давно теснящиеся в груди у каждой.
– Должны же мы отпраздновать приезд Каэтаны! Эти добрые слова тронули Джоконду, да еще Пальмира принесла ей чашечку кофе. Она его пила, по-прежнему уверенная в том, что Полидоро не простит ей появления проституток на вокзале, к тому же они забрызгают грязью бархатный плащ Каэтаны, наверняка уже вытершийся и выцветший.
Диана была непреклонна. В знак того, что не отказывается от своего мнения, она не потрудилась подать Джоконде даже стакан воды, чтобы смочить горло, пересохшее от бесконечных бесплодных споров.
Несмотря на разногласия, все они мазали волосы касторовым маслом; промывая их, пользовались средствами, от которых волосы развевались бы по ветру; мазали ногти лиловым лаком – этот цвет напоминал Себастьяне драпировки в церкви в пятницу на Святой неделе. Диана меж тем поднялась на третий этаж посмотреться в овальное зеркало, которое безжалостно отразило все поры ее усталого лица.
– Как мы постарели за эти годы! Надеюсь только, что Каэтана видит не так уж хорошо, – проворчала Диана, с тоской думая о домике, который исчезал за горизонтом: после свиданья с зеркалом она всегда расстраивалась. Чтобы убить время, меняла прическу, накладывала макияж, подводила глаза, точно звезда немого кино, силилась восстановить красоту былых времен, когда она под вечер бегала к Каэтане перед началом представления.
Ее усилия растрогали Себастьяну: ведь она тоже была жертвой годов, которые не остановишь. Себастьяна достала батистовый платок, подарок Виржилио, и высморкалась.
– Ты помнишь, как Каэтана давала мне конфетки, когда я пугалась бродивших по арене домовых и принцев?
Джоконда обняла Себастьяну, чтобы та вовсе не расчувствовалась, но Себастьяна гордо освободилась, сочтя подобные объятия унизительными.
– Не знаю, принимала ли Каэтана всерьез мои слезы и огорчали ли они ее. Знаю только, что она их аккуратно слизывала, я даже боялась, как бы она языком не натерла мне кожу, и не позволяла Полидоро сразу же вести ее в гостиницу.
Выслушав это признание, Пальмира зажгла сигарету длинной спичкой из тех, что должны будут украшать камин, который Джоконда обещала построить в гостиной. Зимой они будут греть суставы у огня, перед тем как пойти с клиентом в свою комнату.
Джоконда в конце концов смирилась; женщины показали ей зубы и одержали победу.
– Полидоро заслуживает того, чтобы его гладили против шерсти, – сказала Диана, продолжая красить ногти. – Он самый настоящий диктатор.
– А разве не диктаторы все мужчины? – рассудительно поддержала ее Пальмира.
Себастьяна быстренько пробежала историю Бразилии. Благодаря Виржилио, с которым часто делила ложе, она довольно свободно могла вспомнить тот или иной эпизод.
– Так было с самого открытия Бразилии, начиная с трех императоров, которые жили в Петрополисе.
Домашний мятеж набирал силу. Однако Джоконда следила за его проявлениями с доброй улыбкой: эти женщины составляли ее семью. Особенно ее трогала Себастьяна.
– На этот раз ты ошиблась, Себастьяна. У нас было два императора. Причем, знаешь, Педро I был настоящий жеребец. Ни один мужчина в Триндаде ему в подметки не годится. Но зачем ему было шастать по чужим крышам, как ошпаренному коту, если сегодня никто о нем не вспоминает?
В этот день Джоконда, готовя обед, не поскупилась на специи. Наспех приготовленная мясная поджарка, щедро приправленная чесноком, перцем и лавровым листом, не понравилась женщинам.
– Сегодня никто не пойдет со мной в постель, раз от меня воняет чесноком, – заявила Диана.
Три Грации еще до рассвета принялись готовить торт. Вытащив бисквит из духовки, осторожно построили трехступенчатую круглую башню, затем обмазали ее взбитым с сахаром и лимонным соком белком. Так как торт создавал праздничную атмосферу, они все время распевали церковные гимны, главным образом о Пресвятой Деве в майский день, что напоминало и о невестах.
– Если бы не Себастьяна с ее памятью на даты, мы бы и не вспомнили, что сегодня у Каэтаны день рождения. Она родилась под знаком Близнецов, но по характеру – под знаком Льва. Африканская безгривая львица, – сказала Пальмира, аккуратно снимая лопаточкой излишек глазури с торта.
– И день приезда она выбрала не случайно. Чтобы нас испытать – забыли мы ее или нет. – Себастьяна гордилась своей памятью, которая хоть и заставляла ее иногда страдать, но и поддерживала, позволяя углубиться в прошлое, а прошлое во всех отношениях было лучше настоящего.
Усевшись за стол, они без аппетита поели. Себастьяна не спускала глаз с торта, боясь, как бы тот не развалился.
– Кто бы подсказал Полидоро, что у нее день рождения, чтобы он преподнес ей жемчужное ожерелье в четыре нитки соответственно четырем временам года? – мечтательно и со вздохом сказала Пальмира.
Диана набросилась на нее.
– Ты, видно, забыла, что в Триндаде весна ничем не отличается от лета? И январский бриз точно такой же, как июльский, возвещающий начало зимы?
Джоконда посмотрела на часы.
– Нам пора идти. Посуду помоем, когда вернемся.
Вокзал был далеко от центра города и от дома Джоконды. По счастью, в своем квартале они никого не встретили. Облупившееся здание вокзала говорило о запустении. Внутри находился начальник полиции Нарсисо, которому было поручено следить за порядком, он то и дело поглядывал на карманные часы, подвешенные к поясу брюк. Он никогда не терял надежды, что в любой день и час может прийти телеграмма, извещающая его о переводе в какой-нибудь из пригородов Рио-де-Жанейро.
По стуку в дверь Нарсисо понял, что пожаловала женщина. Стучали робко, нерешительно. Он с трудом открыл дверь, так как петли заржавели. Увидев целую процессию, в страхе отступил. Дневная жара туманила ему глаза.
– Зачем вы здесь? – Он сурово оглядел Диану, Пальмиру и Себастьяну. – Мне приказано пропустить только Джоконду. – Тут в его голосе появились галантные интонации. – Это потому, что она держится как королева.
Джоконда невольно пожала плечами. Она чувствовала себя усталой. Встала в шесть утра. И от дома к вокзалу они шли окольным путем, чтобы не возбуждать подозрений.
– В Бразилии нет королев, сеньор начальник. А рыцарей и подавно. – И Джоконда решительным жестом потребовала, чтобы начальник полиции пропустил и ее, и Три Грации.
– Минуточку, – сказал тот, пытаясь не пустить проституток.
Джоконда удержала его руку.
– Теперь уже поздно, Нарсисо. – И выдавила из себя улыбку. – Мы на одном корабле, и судьба у нас одна на всех.
Белый тюрбан скрывал курчавые волосы, отчего она казалась старше; бросался в глаза и контраст со смуглой кожей. Нарсисо никогда не умел скрывать секреты, в частности свою зависимость от Полидоро, и теперь счел благоразумным уступить.
Тогда Джоконда, поверив его словам, хоть иногда он безбожно врал, вошла, гордо выпрямившись, а Три Грации гуськом последовали за ней. От стен, покрытых фиолетовыми пятнами, исходил запах мочи и плесени; сырость добралась до потолка. Нарсисо с сержантом пытались ранним утром, при свете свечей, не поднимая шума, навести хоть какой-то порядок: очистили зал от дохлых крыс, паутины, подмели пол, но вокзал все равно оставался жалким и заброшенным.
Женщины следовали за Джокондой в суровом молчании, все их внимание было устремлено на торт, который несла теперь Пальмира; они менялись через каждые десять минут, освободив Джоконду от этой работы, так как она не участвовала в приготовлении торта. Зато она прижимала к груди только что срезанный букет магнолий; руки заняты – и слава Богу, не надо будет ни с кем здороваться за руку.
Женщины были одеты скромно, если не считать заколок с фальшивыми бриллиантами, но Полидоро содрогнулся, увидев проституток, пытавшихся принять облик порядочных женщин. Уверенный, что в этой экстравагантной выходке повинна Джоконда, собрался было напуститься на нее, бросив учителю:
