По воле тирана (СИ) - Бишоп Марина (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
-Я тоже этому безумно рад.
Он перекинул ногу через стоящий рядом стул и вгрызся в жирную ногу пещерного кабана, лежащую на чужом блюде. Сопровождавшие его воины небрежно уселись рядом, не брезгуя надкушенными кусками.
Кронул жестом приказал продолжить трапезу. Но отчего-то музыка больше не заглушала сказ, а речи легендеров притихли в смущенной тишине.
- Брат Кронула вернулся...
- Он вернулся...
- Марава играет с нашими глазами... Не обращая внимания на шепоток, пробежавший по залу, Орланд исподлобья оглядывал зал, запивая еду крепким лелем. За время странствия он изголодался по роскошной пище; мясо туканов лезло из ушей.
- Я не вижу твою невесту, брат.
- Лауда в верхних галереях, ей нездоровится.
Орланд удивленно повел бровью.
- Что за ковка без металла? - он рассмеялся, но, скорчив безобразную гримасу, добавил, - не смотри на меня, словно ты увидел привидение. Я жив и вернулся в Зидог. Не веришь - так подойди и дотронься своей чистой кронулской рукой до своего умытого кровью брата.
Но Кронул не приблизился ни на ступню к быстро опьяневшему от голода брату. Казалось, что и Орланд забыл о просьбе. Под чешуей его сотрясал озноб. Он услышал, как один из его воинов приказал принести большой кувшин с лелем. Перед тем, как свалиться на пол в надежде, что раздирающая душу боль больше не вернется, рука поползла к мечу, но застыла, больше не подчиняясь хозяину.
Лауда задремала возле постели раненного Орланда. От снятых слизняков возле раны в плече остались красные пятна. Они выполнили свою функцию, высосав яд, который медленно разъедал внутренности фарлала. Целительству ее научили в приютской школе, в которой она провела все свое детство.
- Лауда?
Она поежилась от низкого голоса. И откуда он только знал, что она рядом. - Лауда! - настырно повторил он.
И на этот раз не дождавшись реакции, Орланд поднялся на локтях. Боль ушла, наверное, в него влили обезболивающий отвар. Теперь он сражается и не готов слиться с природой Маравой, особенно после обреченного на смерть похода.
- Где ты?
- Я здесь, Орл, побереги силы.
Он откинулся обратно на постель. Потер глаза, но зрение еще не вернулось, очередной побочный эффект от настоев. Голова пошла в пляску, в висках застучала последняя услышанная им мелодия с праздника.
-Проклятая потаскуха, - прохрипел Орланд.
Фарла оставила притворство, его слова были больнее самой сильной пощечины.
- Если тебе так легче.
Лауда приложила чашу к губам воину. Он нехотя раскрыл рот, и несколько капель попали внутрь. Ее равнодушие заставило кипеть его кровь. Орланд протянул руку и нащупал прядь волос. Мягкие, как дорогой шелк, волосы проскользнули между его пальцев. Лауда так же проворно вырвалась из-под его влияния. Не за такую награду он убивал.
Фарла мягко отвела его руку и почти насильно залила остаток настоя.
- Недолго же ты горевала, любимая, - не унимался Орланд.
- Ты заблуждаешься! - не выдержала Лауда и подавила подступившие слезы. Хорошо, что он не видит, как она сжала губы, чтобы только не зарыдать.
- Так просвети меня - как ты оказалась невестой моего брата??
- Был ли у меня выбор?
- Продалась за власть? За рудники? За богатство? За безопасность?
- За все вместе, - выпалила Лауда, ни капли не пожалев о сказанном. Ее жгла обида. Когда в Зидог пришло известие о смерти брата Кронула, она была безутешна. Нареченную пожалел сам Кронул. Можно ли отказаться от навязчивого покровительства? Кто она? Воспитанница приюта, с мрачным будущим служанки или ночной грелки. Орланд привел ее в Зидог, выкупив из приютской фермы, но потом ушел на войну, следуя зову сражений.
- Не ожидал, что и дома я буду воевать.
- Здесь нет врагов, Орл. Но есть разбитое сердце и рука, собравшая осколки, - грустно ответила Лауда.
Орланд застонал, но не от боли, а от отвратительного привкуса предательства.
- Иди прочь.
Фарла покачала головой.
- Никак не могу - доверяю только самой себе в уходе за твоей раной. Хоть, яд и вышел, но до выздоровления еще далеко.
- Тогда не отговаривайся, а моли у меня прощение. Твой грех вопит, мне и уши не нужны, чтобы его услышать.
- Мне не в чем раскаиваться. Я не совершила никакого греха. Ты оставил меня одну в Зидоге, умчавшись со своей сворой, чтобы добыть никому не нужные перья из крыльев шалфейев.
- Моя свора - это свободные фарлалы, ценящие независимость их расы, а не бестолковые советники-подвывалы, которыми усыпаны, словно рудники самоцветами, залы Зидога.
- По крайней мере, они думают о будущем.
- Они думают только о себе, дорогая. А Кронул... ты только посмотри на него! Знаешь, какое прозвище он получил?
Он выдержал паузу.
- Торн Трусливый.
Лауда с грохотом отбросила чашу. Тонкий камень раскололся, и черепки разлетелись в разные стороны.
- Как ты можешь? Он твой брат!
- Он мой брат по недоразумению.
- Да лучше слыть трусливым, чем сумасшедшим.
Орланд попытался дотянуться до бывшей любовницы.
- Однако ты изменилась, трудно узнать кроткую фарлу. Мой брат позволяет тебе свободословить?
- Мне жаль, что так все сложилось.
- Торн Трусливый и жена его, и будущие сыновья его трусливые - позор для нашей расы.
Лауда оказалась на ногах возле каменного ложа, заложенного подушками. Лежавший на них Орланд казался чужим и неприступным. Забрал счастье с собой на войну и проиграл. А вернувшись, выудил из-за пазухи, где раньше было сердце, ярость и бездушие.
Она оправила передник на платье, невольно вспоминая его горячие объятия и жадные поцелуи.
- Да и ты тоже не остался безымянным, Орл Безумный. Неужели тебе не известно твое прозвище?
- Признаюсь, слышу впервые, но, о, Стихии, я рад, что не уйду беззванным. Раз мне суждено провести время в твоем обществе, изволь спуститься в стойла. Там отвяжи от седла моего протавра мешок и принеси сюда.
- Я исполню твою просьбу, как только ты поправишься...
- Это не просьба, я приказываю тебе принести мешок сейчас же.
- Наверняка, мешок отвязал кто-нибудь из прислуги. Как только они окажутся у меня, я принесу их тебе.
- Я сверну тебе шею раньше, - яростно пригрозил Орл.
Уголки рта Лауды подернулись в улыбке. Он все такой же вспыльчивый. Она не боялась разозлить его: он ранен, слаб и слеп. Пусть сердится. Грех не воспользоваться его беспомощностью, чтобы спокойно расставить все по местам.
- Ты не послушал меня перед путешествием. Торн объявил траур по тебе. Объявленного погибшим никто не ждал твоего возвращения.
- Не ждал или не жаждал?
Решив не отвечать на колкость, она не замолчала.
- Неделю назад я согласилась стать его женой. Я должна боготворить Кронула. На что я могла рассчитывать в этой жизни? Как невеста, я не стою и пылинки с самоцветов - за мной нет приданого, нет родственников, владеющих горными рудниками. Я даже не знаю своих родителей. А Торн... Он любит меня.
- Я любил тебя. Имеет ли это для тебя значение?
Его голос неожиданно смягчился. Но Лауда удержала себя от проявления чувств, изобразив на лице безразличие, а в голос добавила твердости. Никогда больше она не отдаст сердце тому, кто не задумываясь швыряется им.
- Любил? Сражения - твоя любовь - безумная и опасная.
- Это две разные вещи. Я сражаюсь за свободу!
- О какой свободе ты говоришь? Ярмо рабства не тяготит ни одного из нас, - возразила Лауда.
- Мы свободны только потому, что можем сражаться и противостоять порабощению.
Орланд закряхтел от яростного натиска в плече.
- Что за...
- Я приготовлю отвар.
Лауда отошла, повернулась спиной к лежащему воину всем телом, ощущая невидящий взгляд, скользивший по ее стану. Она сглотнула горькую слюну. Надо было оставить его, как он сам и просил, тогда не сжималось бы сердце под грузом неугасшей любви.
- Пей сама свои вонючие зелья, я хочу видеть.
- Даже если боль будет застилась глаза пеленой? - попыталась вразумить его Лауда.
