Запретное влечение (СИ) - Карельская Анна "(Anika)" (хорошие книги бесплатные полностью txt) 📗
Ощущения такие, словно я стою на краю обрыва. Мне очень страшно, но неведомая сила подталкивает меня всё ближе. Дух захватывает. Адреналин внедряется в кровь. И это болезненное предвкушение с ноющей тягой внизу живота. Сумасшедшая тарзанка жизни. И мы полетим. Ведь напротив точно так же стоит мой брат и подходит к краю всё ближе.
***
Наш лесной домик ничуть не изменился. Он всё так же манил своим уютом и теплом. Деревянный, с камином в большой гостиной и просторной беседкой во дворе. Дом был отрадой и в холодную зиму, и в жаркое лето. А лес вокруг делал его и вовсе похожим на сказку.
Проведя пару часов в напряжённой езде, я была счастлива оказаться на свежем воздухе. Выпрыгнув из машины, тут же устремляюсь в лес, замечая озабоченный взгляд брата, брошенный вслед. И пусть беспокоится, ведь вовсе не обязательно было принимать все ласки своей подружки, чтобы не прогореть. Шагаю резко, втаптывая землю своими кроссовками, и восстанавливаю дыхание. Мне всего лишь нужно немного времени, чтобы успокоить расшатавшиеся нервы. А всё дело в том, что родители уехали на своей машине за Дилайлой, и мы, соответственно, – на другой, всей нашей «дружной компанией». Уилл был за рулем, а Розали, конечно же, рядом с ним. Её длинные пальцы с ярким лаком то и дело касались его, поглаживая и искушая. Вездесущие чёртовы пальцы. Я внутренне дёргалась каждый раз, когда она наклонялась к нему. Каждый проклятый шорох, шёпот, тихое движение спереди меня – медленно сходила с ума от бездействия. И был ещё один фактор, который давил мне на виски, – Колин. Проницательный, как местная гадалка. Сдерживая свои порывы, свою нервозность, я крепко сжимала пальцы в кулаки и пялилась в окно.
Впрочем, а что я могла? Снова тереться о бедного парня рядом и доказывать Уиллу, что и я могу злить его? Не хотелось. Настроение было подавленным, и всё, чего мне действительно хотелось в эту минуту, так это прижиматься как можно теснее к брату и прятаться ото всех вокруг. Слишком много людей, слишком много лжи и притворства. Но это та самая цена за наслаждение быть рядом с ним. И Уилл, я уверена, чувствовал то же самое.
Прислоняюсь к коре ближайшего дерева и прикрываю глаза. Свежий лесной воздух с примесью хвои, диких цветов и терпкого аромата, дурманящего голову. Где-то вдалеке щебечут птицы, перескакивая с ветки на ветку. Лес живёт своей жизнью: дышит, цветёт и расслабляет. Мне хорошо. Не нужно натянуто улыбаться и слушать болтовню Рози, что уже вовсю представляла себя в роли миссис Аддерли. Пусть поперхнётся своим «хочу». Не позволю. Просто я нуждаюсь в небольшой передышке. Возможно, стоит поучиться у Колина и играть свою роль. Абстрагироваться. Научиться дышать ровно и не кипеть от злости, когда пальцы с ярким лаком медленно движутся по любимой шее вниз. По моей шее. По моему направлению. По моим дорогим сердцу родинкам.
Нет, всё безуспешно. Ведь от одной только мысли я прихожу в бешенство. Чтобы играть свою роль, нужна холодная голова. А в такие моменты моя голова вообще отсутствует. Только эмоции, которые царапают и дерут меня изнутри, делая ещё больнее. И всё же, во всём этом был смысл. Ведь это только начало. А с каждым днём чувства мои растут так же стремительно, как снежный ком. Мы с братом должны быть превосходными актёрами, которые выполняют свою работу чётко, не подвергая зрителей сомнению. Чтобы никто и думать не смел, что игра наша фальшива. А эта поездка, безусловно, хороший урок.
Шумно выдыхаю и медленно начинаю шагать к дому, где уже вдалеке слышатся радостные возгласы воссоединившейся семьи.
Только улыбайся искренне, девочка, ты ведь давно уже выросла. Бунты не прокатят.
Глава 10.
POV Уилл
Любите ли вы семейные сборища? Те дни, когда всё свободное пространство заполняют знакомые лица, а от вежливой улыбки сводит скулы. Смутно знакомые двоюродные бабушки и троюродные тёти треплют за щеки и говорят, как же сильно они тебя любят. Рассказывая «занимательные» истории из твоего детства, они смеются и заносят тебя в ряды своих любимчиков, в то время как ты пытаешься вспомнить хоть один запоминающийся момент, связанный с этим человеком. И всё же, даже самые трудные подростки едва сдерживают умиление и радость от похвалы, когда о нём отзываются так тепло и гордо.
Миа и я были всем милы. Да, именно так. Мы здоровались первыми с соседями, участвовали в общественных праздниках и всегда трепетно выбирали подарки своим родным. Фирменные каштановые кудри сестры и мою светлую шевелюру узнавали везде. Мы были маленькими деятелями, родителей которых уважали и ценили. Мы не могли их подвести. Но конечно, ничто не долговечно. Ближе к средней школе мы стали ввязываться в драки, заступаясь за свою толстую собаку или же доказывая, что Эштон, соседский мальчик-инвалид, такой же как и все. Да, в наших передрягах всегда был смысл. Мы были чем-то вроде местной команды справедливости. Сейчас, конечно, вспоминать это смешно, но в те времена это казалось поистине великим делом.
И всё-таки, родители считали иначе. Драки – значит, мы уже виноваты, раз не смогли уладить конфликт. Да, так-то, может, и верно, но разве дети могли это понять? И что значат слова родителей, когда ты чувствуешь себя настоящим спасителем Вселенной? И, конечно, был ещё один неприкосновенный запрет, который мы так или иначе всегда нарушали: мы не умели и не хотели существовать поодиночке. Всё становилось слишком маловажным, не стоящим и толики внимания.
К слову, о семейных сборищах… Я стою посреди гостиной и наблюдаю, как тётя Дилайла, придерживая рукой свой округлившийся живот, целует в обе щеки свою старшую сестру и тепло обнимает зятя. В тени остаётся только Мэтью – наш двоюродный брат и первый ребёнок Дилайлы. Он старается оставаться незамеченным, прячась под воротник своей мастерки как можно глубже. Отстранённый и… подавленный? Я хмурюсь, понимая, как же мало знаю о нём. Родственники – громкое слово, отождествляющее, как правило, близость, кровное родство и любовь друг к другу. А в сущности… как много мы знаем о тех, кто находится с нами рядом? Речь не о цвете волос, знаке зодиака и общих приметах. А о том, что на самом деле они любят, отчего иной раз они пускают слезу и с какими чувствами они встречают новый день. Это остаётся за занавесом. Вдали от ярлыков и чужих людей, которых мы привыкли считать «родными».
И лишь мы с сестрой поистине знаем значение этого слова. В том и состоит наше различие с остальными.
В эту же секунду появляется та, кем были заняты мои мысли последние несколько часов. Она, конечно же, тут же привлекает всеобщее внимание, подвергаясь любовным нападкам Ди. Искренняя улыбка мгновенно трогает любимые губы, когда в неё упирается круглый живот женщины. В глазах плещется детский восторг, а пальчики уже вовсю наглаживают убежище будущего ребёнка тёти. Невольно улыбаюсь. Правильно, карапуз, оставайся там подольше. Все мы стали взрослеть слишком рано.
Неожиданно в меня впиваются зелёные пытливые глазки, задерживаясь на лице. Не отвожу взгляд, выдерживая ее напористость. Забыв об остальных присутствующих, смотрю в упор и внимательно изучаю сестру: каштановые тоненькие пряди выбились из хвоста, обрамляя розовые щёки, которые всегда появлялись от мороза или физических нагрузок. Растрёпанная и встревоженная. Меня одолевает дикое, почти безумное желание прижать её к себе. Забрать у всех. Такое привычное и обыденное желание.
Колин и Розали стоят чуть поодаль, придерживая чемоданы. Они, кажется, предвкушают веселье, заинтересованно наблюдая за семьёй и нами.
– Бог мой, какой же твой брат высокий, Мими. Просто великан по сравнению с тобой! – восклицает Дилайла, когда замечает меня рядом с ними. Сестра облизывает пересохшие губы. Отводит взгляд.
– Да, у него трудности с кроватью в общежитии, – встревает Розали, в короткий миг преодолевая расстояние и обвивая меня своими руками сзади.
Тётя озадаченно хлопает густыми ресницами, наконец замечая приглашённых гостей. Она окидывает внимательным взглядом Колина и Рози, а затем её лицо вновь приобретает доброжелательный вид. Мама представляет их Ди и начинает расселять нас по комнатам.
