Холодная (СИ) - Инфинити Инна (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗

Мы заходим во вполне обычный жилой подъезд и поднимаемся пешком наверх. Стены полностью исписаны Булгаковскими поклонниками. На одной из них между этажами нарисован кот Бегемот.

— Если что, это жилой дом и жилой подъезд. Музей — это только одна та самая квартира. В остальных тут живут обычные люди. — Тихо говорит Оля, видимо, чтобы не беспокоить местных жильцов.

— Ужас, — я искренне удивляюсь, — как они тут справляются со всем этим? — Я обвожу рукой вокруг.

— Вот-вот, теперь ты понимаешь, почему жители Патриков все время воруют знак и выступают против установки памятника Булгакову?

— Кажется, теперь понимаю.

Музей оказывается открыт. Пока я еще раз внимательно оглядываю разрисованный подъезд, Оля покупает нам обоим билетики.

— Эээй, ты что делаешь! — Меня это повергло в шок. — Еще ни одна девушка в моей жизни за меня не платила! — Я правда возмущен.

— Тогда я буду твоей первой, — она мне подмигивает и смеется своей двусмысленной шутке. Я смеюсь в ответ, хотя все равно чувствую, что мое мужское самолюбие немного задето.

Музей действительно оказывается обычной квартирой с несколькими комнатами. Ну как обычной. Тут огромные коридоры и потолки явно выше трех метров. Мы проходим в комнату, в которой жил Булгаков. На вид метров 15, два окна с большими подоконниками, коричневый стол, зеркало, стул. Вид открывается на крышу. В принципе, ничего особенного.

Мы проходим в другие комнаты: гостиную, белый зал и синий кабинет. Они меня тоже особо не впечатляют. Только последний выглядит очень «тяжело» из-за темно-синих стен. А вот кухня!... Кажется, это просто склад хлама. Самовары, чайники, дуршлаки, горшочки, бидоны, гармонь (или баян?) и даже железный утюг. И все это далеко не в единственном экземпляре. У меня появилось ощущение, что весь окружающий нас мусор (а это реально мусор) может рухнуть на голову.

— Вот портрет Аннушки, — Оля показывает мне на черно-белую фотографию женщины, висящую на стене. С него смотрит не просто женщина, а баба. Я бы даже сказал страшная баба.

— Она жутковата.

— Ага, — Оля хихикает, — говорят, она была очень жестокой и била своего внука.

Мы еще бродим какое-то время по квартире и выходим на улицу.

— Куда теперь? — Оля поворачивается ко мне у подъезда.

— Ты не устала?

— Ну так. А ты?

— Я бы где-нибудь перекусил. Не хочешь?

— Давай в какую-нибудь кафешку.

Мы заходим в первую попавшуюся кофейню, и пока я сначала отвлекаюсь на мамин звонок с обеспокоенными вопросами о моем местоположении, а потом отлучаюсь в туалет, Оля уже взяла нам обоим кофе и пончики. Я со страхом кошусь на стол, осознавая, что, кажется, тут самообслуживание, а, значит, Оля уже за все заплатила.

— Чего встал, как столб, Самойлов? Садись пока кофе не остыл.

— Оля, пожалуйста, скажи мне, что ты за это не платила.

— Я за это не платила, Самойлов. Добрый официант сам угостил меня. Сказал, что за красивые глаза.

Я обессиленно опускаюсь на стул напротив нее.

— Я не буду есть.

Девушка закатывает глаза.

— Самойлов, если тебя это утешит, то я ни секунды не сомневаюсь в том, что ты настоящий джентльмен, как в фильмах. Также я ни секунды не сомневаюсь в том, что у тебя найдется тысяча рублей купить кофе и пончики. Теперь тебе полегчало?

— Не очень.

— Ешь давай. Купишь мне потом в школьной столовой что-нибудь, раз ты такой гордый.

— Окей, я буду есть, но будем считать, что это в долг, и я тебе его верну! — Я грозно поднимаю в воздухе палец.

— Договорились, — промычала Оля с полным ртом, и я засмеялся.

Мы просидели так, наверное, еще час. О чем мы говорили? Не знаю. Обо всем и ни о чем. Мне давно не было так легко с человеком. Не знаю, чем занимаются ее родители, но, судя потому, что она живет на Патриарших прудах и ходит в одну школу со мной, — они не простые. Вот только в Оле это вообще не чувствовалось. Такое ощущение, что она обычная девчонка из соседнего подъезда, с которой ты играешь в прятки и гоняешь по двору на велике.

Я проводил Олю обратно до дома и, попрощавшись, уехал на такси. Это был отличный день, наполненный смехом. Последний раз у меня такой был, наверное, только в Воронеже.

Зайдя в дом в «Золотом ручье», я наткнулся в гостиной на сидящих в обнимку Кристину и Егора. Кузнецов уже явно протрезвел, раз Кристина так прильнула к нему всем телом. От вида этой картины у меня перехватило дыхание, а в сердце будто что-то укололо. Что-то очень неприятное и болезненное, чего я раньше никогда не испытывал.

— Всем привет, — первый начинаю я и подхожу к парочке, чтобы пожать Егору руку.

— Здорова, Макс, — он радостно протягивает мне ладонь. — Где ходил целый день?

Я присаживаюсь в кресло рядом с ними.

— Гулял.

— Ммм, — Егор заговорщицки улыбается и подмигивает мне, — кажется, я даже знаю, с кем.

Я закатываю глаза.

— И с кем же?

— С красоткой Олечкой Олейниковой. Да-да, я хоть вчера и напился в стельку, но все же помню, как близко ты ее к себе прижимал в танце.

Я не успеваю ничего ответить, потому что меня перебивает Кристина. Она вспыхивает, как спичка, и резко отстраняется от Егора.

— Как ты ее назвал???

— Ээм... Олечка Олейникова? — весь вид Егора говорит о том, что он пытается быстро сообразить, что он сделал не так.

— Нет, слово перед ее именем. И вообще, с какой еще стати она для тебя Олечка? Ты ей и двух слов ни разу не сказал!

— Эм… перед ее именем? Ты о чем, Кристин?

— Ты назвал ее красоткой! — Морозова фыркнула.

— О Боже, Кристина, мне не кажется? — счастливый Егор потянулся к девушке, но она отстранилась, — ты меня ревнуешь? Это же впервые за год наших отношений! Ты не ревновала меня, даже когда мне названивали мои бывшие девушки в твоем присутствии. А тут я назвал пассию Максима красоткой, и ты вспылила. — Он засмеялся.

— Не ревную! — Она буркнула и отвернула голову в сторону, нервно закусив губу.

— Ну-ну, — он все-таки притянул ее к себе и поцеловал в макушку, — любимая, ты все равно красивее. Ты для меня самая красивая в мире! Ты же знаешь это. — Затем он посмотрел на меня и весело сказал, — Макс, ходи на свидания почаще.

Нас с Кристиной словно ударило током, и мы резко посмотрели друг другу в лицо. Не знаю, почувствовал ли Егор, в объятиях которого она сейчас лежала, но я заметил, как Кристина дернулась от его слов. Впервые с тех пор, как я вошел в дом, наши глаза встретились. Что я в них читаю? Я не знаю.

Егор поворачивает ее лицо к себе и тянется за поцелуем. Я не хочу это видеть. Иначе не сдержусь и заеду Кузнецову по морде. Встаю с кресла и поднимаюсь к себе в комнату, стараясь держать самообладание. Уже наверху я смотрю на них с лестницы. Егор полностью накрыл ее собой и жадно впился в губы, запустив одну ладонь в волосы, а второй притягивая за талию еще ближе к себе. Руки Кристины крепко обнимают его спину.

Я бы все отдал, чтобы быть сейчас на месте Егора. Человека, которого искренне стал считать своим другом.

Глава 9. Скарлетт

Вечером того же дня я перед сном решил сделать себе чай с мятой. День был насыщенным, в теле еще чувствовалось перевозбуждение, а мята в таких случаях отлично успокаивала и помогала уснуть. Это секрет, с которым однажды со мной поделился мой тренер по каратэ.

Когда я вошел на кухню, моему взору открылась Кристина, в одиночестве распивающая бутылку белого вина. Почему-то она сидела, поджав под себя ноги, не на своем обычном месте, а на моем. Даже не знаю, что меня в этот момент удивило больше: то, что я второй раз за день встречаюсь с ней на кухне (будто это наше место встречи!), или то, что она пьет в одиночестве. Наверное, все-таки второе.

Нет, не «наверное», а определенно второе.

— Добрый вечер, — говорю ей первое, что пришло в голову от такой картины.

— Мы уже здоровались.

Я не отвечаю и спокойно прохожу к кухонным шкафчикам, в которых лежит чай. Черный я нахожу быстро, а вот мяты нигде нет.