Поворот калейдоскопа (СИ) - Бранник Елизавета (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗
Фил пошел в сторону главного корпуса, оглядываясь, застыл, задохнувшись: из актового зала вышел Каде, подошел к Ане, положил ей руку на локоть, небрежно, будто бы просто привлекая к себе внимание, наклонился к уху, что-то сказал. Теперь Катя поймала взгляд Филиппа, сердито округлила глаза, и он побежал прочь. Но все же успел увидеть, как Аня вспыхнула, засмеялась, тряхнув волосами, подняв глаза на Герра Хера.
Сначала взрыв радости, от того, что она не уехала, теперь боль ревности и тревоги.
Аня
Кен все же позвонил. Пьяный, путанно, отрывисто бормочущий в трубку. Аня порадовалась, что сейчас она не рядом с ним. Опять были бы жадные вонючие поцелуи, влажные пальцы на груди. Аня просто молчала и слушала, морщась. Кену не нужны были собеседники, он читал «монолог брошенного парня». В его представлении они с Аней поменялись ролями. Он был жертвой, а она шлюхой.
— Я думал, почему… почему ты так холодна со мной… Все понятно, — пьяный смешок, — все мне теперь ясно. Он тебя тр*хал, а ты потом лежала подо мной, как камень. Хорошо тр*хал? Где вы тр*хались? У нас в спальне? У него? На лестничной площадке, да? Я же помню… помню… один раз… — невнятное бормотание.
Аня тоже помнила. У нее разболелась голова, и она выскочила в аптеку посреди очередной вечеринки. Регина выгоняла мужа курить на лестнице, у люка. Денис был нетрезв, полез с объятиями, жаркими уговорами. Аня привычно оттолкнула его, пошла вниз, и тут выглянул Кен. Наверное, на секунду что-то заподозрил по разгоряченному, недовольному виду Гладкова, но потом весь вечер общался с Денисом как ни в чем не бывало. А теперь вспомнил.
— Ты забыла у него свое белье… он хранил твое белье… Регина нашла… Регина… она подозревала… Ты думала, просто вернешься и все забудется? Не-е-ет… я думал, ты не такая, а ты такая…
— Как [ты]? — холодно спросила Аня.
— Как я, — сказал Кен и заплакал. — С*ка ты.
Он ныл в трубку, поливая Аню бранью, она слушала, а потом отключилась и добавила его в черный список.
… На счет были зачислены деньги за уроки. Аня нашла еще одну ученицу на сайте репетиторов и с энтузиазмом принялась за обустройство комнаты. От Каде пришла женщина, ловко и быстро наклеила обои, купленные Аней, с лилиями на нежно-бежевом фоне, побелила потолок. Аня заплатила ей, хотя та отказывалась, говорила, что это «по знакомству». У Генриха Фридриховича было множество полезных знакомств. Первокурсники, довольные тем, что их отпустили с пары, принесли и расставили мебель, Захар Петрович сам подкрутил шкафчики, Аня помогала их придерживать. За эти дни она ни разу не видела Фила в общежитии. Он опять пропустил лекцию, одну из последних. Но потом появился, и Аня начала слышать, как он входит и выходит из блока, щелкая замком. Она старалась уйти в университет пораньше, зная, что Громов всегда выскакивает в последнюю минуту, и очень тихо поворачивала ключ.
Он вдруг прибежал после собрания преподавателей, лохматый, опять со знакомой болью в глазах. Снова заставил ее провалиться на секунду в сладкое забвение от одного соприкосновения взглядами. Когда же он это прекратит? Когда забудет и переключится на своих ровесниц?
После того трудного дня Аня пришла к себе и только успела снять пальто и разуться, как в дверь постучали. На пороге стоял Каде, очень свежий, пахнущий терпким мужским парфюмом. Он предупредил после собрания, что зайдет проверить, как Аня обустраивается, ее это очень смутило. Она пригласила его войти, оставив почему-то открытой входную дверь. Что-то царапало ее в сердце, когда они оставались наедине. Войдя, он мельком посмотрел на ее ноги, разутые, в колготках. Она быстро надела туфли. Герман Фридрихович одобрительно хмыкнул, осмотревшись, проверил краны, пошатал стулья.
— Позволите?
Открыл дверь в спаленку, пощелкал выключателем. Комнатка была маленькой, половину занимала кровать, широкая, с новым матрасом, Аня в первую же ночь на нем выспалась и избавилась от боли в спине.
— Что ж, я доволен, — сказал Каде, возвращаясь в большую комнату, которую Аня теперь называла гостиной.
— Не знаю, как вас отблагодарить, — сказала Аня и почему-то запнулась.
— А напоите-ка вы меня чаем, Анна Сергеевна, — улыбнулся Герман Фридрихович, смягчив двусмысленность ее слов.
— А у меня нет чая, — Аня развела руками, втайне радуясь, что еще не занималась закупками съестного — она обходилась обедами в столовой, а вечером пила молоко.
— Тогда, — хитро усмехнувшись, шутливо скрестив на груди могучие руки, заявил Каде, — у меня есть законный повод пригласить вас в кафе. То есть, приглашаете вы. Это и будет вашей благодарностью.
Аня заставила себя радостно улыбнуться. Каде подал ей пальто, нахмурившись:
— Вы очень легко одеты, Анна Сергеевна. В Каратове холодные зимы. Здесь сильные ветра, из долины выдувает все тепло, к тому же высокая влажность. Минус пять у нас здесь идет за минус десять. И реагенты. Эти ужасные реагенты на дорогах, от которых портится хорошая обувь.
Выходя, они обсуждали гололед и обувь. Аня заперла дверь и, подняв голову, увидела Фила. Громов стоял возле своего блока с ключом в пальцах. Во взгляде его было изумление. Она кивнула, он поздоровался. Проходя мимо Фила в узком коридоре, Каде пропустил Аню вперед, положив ладонь ей на спину между лопаток. Ане показалось, что взгляд Филиппа сейчас разорвет ее на части. Она что-то говорила, отвечала, села в машину и пришла в себя только в кафе. Каде привез ее в то самое кафе, в котором они обсуждали с Филом случай на практикуме.
Глава 8
Глава 8
Аня
Она положила телефон на полку возле ванны и, блаженно застонав, откинулась назад в теплой воде. Папу выписали, лечение проходит хорошо, самое главное теперь не дать ему снова заработаться до болячки. Но как же она устала и замерзла! Почему это дурацкое дежурство выпало именно ей? Администрация города не одобряет празднование Хэллоуина среди молодежи, вот и обязала преподавателей школ и вузов выйти на рейд — пресекать «шабаши». Аню, как самую «невостребованную», внесли в список. Придя на место сбора, она с удивлением увидела там Каде. Хотя нет, уже без удивления. Герман Фридрихович за ней ухаживает, в этом нет сомнения. И не только у нее. Вчера он появился в студенческой столовой на большой перемене. В кафе она неосторожно упомянула, что всегда обедает в главном корпусе.
В учебно-лабораторном здании была вторая столовая, для преподавателей, но, во-первых, ходить туда с Аниной ногой было далеко. Во-вторых, Аня не понимала разделение между студентами и преподавателями. В-третьих, в последнее время она обнаружила в студенческой столовой веселую компанию молодых преподов с других факультетов и со многими перезнакомилась. Им тоже было неудобно тратить драгоценные минуты большой перемены на хождение по корпусам.
Аня стояла в очереди, когда Герман Фридрихович вошел в столовую. Студентки впереди Ани защебетали и начали предлагать доценту взять еду без очереди, но Каде отшутился и встал позади Анны. Ей показалась, что вся столовая уставилась на них с завлабораторией. Она скованно с ним поздоровалась, сразу забыв, что собиралась взять на стойке. Они сели вместе за столик. Беседа, как и накануне в кафе, невинно крутилась вокруг предстоящей конференции. Нужно подготовить выступление студентов, выложить анонс проектов на сайт вуза. Каде уже предлагал Ане взять в помощники его лаборантку, Веру, но Ане больше нравилась аспирантка Катя, очень милая и ответственная девушка. Герман Фридрихович почему-то не одобрял ее кандидатуру. Мельком бросил, что Соколова попала к нему по протекции. В конце концов, он согласился, опять упомянув прекрасные Анины глаза в качестве главного аргумента.
Аня подбавила горячей воды в ванную. Она думала, глядя на пенные пузырьки. Каде ей нравился. Он взял ее под свое крыло, помог и продолжал помогать. Он был остроумным собеседником, учтивым и красивым кавалером. С другой стороны, Аня еще помнила подслушанный в первый день работы разговор в туалете. Дамы с кафедры чуть ли не делали тогда ставку на то, как быстро Герр Герман ее «оприходует». Были еще намеки, насмешливые (а иногда сочувственные) взгляды. Не то чтобы Аню пугала репутация Германа Фридриховича — она сама знала не понаслышке, как легко обвалять в грязи имя человека — но одно то, что раздумывая над возможностью стать любовницей завлабораторией (никаких других перспектив в их отношениях она даже не предполагала), Аня колебалась, о многом говорило. Каде немного нравился ей как мужчина, но не как человек. И как мужчина… ее чувства были подобны восхищению знаменитыми актерами или певцами: красив, маскулинен, но в жизни — вряд ли. Если сравнивать с ее чувствами к Филу… Она все-таки очень глупая женщина: запала на мальчишку, когда рядом такой мужик — права Ника. Может быть, ей были бы приятны его знаки внимания, если бы на них постоянно не обращали внимание? И было что-то еще, внутри, в самом сердце — что-то, подобное трепету жертвы перед хищником, страх, ощущение опасности.
