Поворот калейдоскопа (СИ) - Бранник Елизавета (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗

Глава 1

Аня

Аня проснулась от холода. Села, свесив ноги, ежась, поправляя растрепанные волосы. Дуло от окна, за ним мелькали бесконечные серо-коричневые поля с яркими рощицами. Полноватый парень на нижней полке напротив сразу подобрался. Аня бросила на него откровенно недовольный взгляд, но он его не понял.

— Вам помочь слезть?

— Нет, спасибо.

— И все же…

Он подскочил к ее полке в проходе, и Аня, сразу представив, как он сейчас прижмется, как накануне вечером, помогая ей спуститься, и рявкнула:

— Я же сказала, нет!

Парень скривился, посмотрел на бабульку, сидевшую под Аней, обиженно сообщил той:

— Я только помочь хотел.

Бабулька ничего не сказала, но по ее взгляду было понятно, что "лапотников" она тоже не одобряет. Пожилой мужчина на полке напротив Аниной заворочался, кашляя, медленно спустился вниз и церемонно поздоровался.

— Наидобрейшего всем утра. Господа, завтракать будем?

— Садитесь, садитесь, — приветливо заговорила бабулька. — И вы, девушка.

За завтраком соседи по купе разговорились, Аня даже ответила на несколько вопросов пожилого мужчины.

— В Каратов едете? — спросил он. — Хороший город, природа какая! Реки, озера. Климат только не очень. Родня у вас там?

— Да, родственники, дальние. Но я на работу еду. Меня… перевели. Я перевелась. Там филиал вуза, где я преподавала.

— За что ж вас так? — мстительно протянул парень. — В провинциальную жопу?

Аня вспыхнула:

— Я же сказала, что перевелась сама.

— Из Москвы?

— Да.

Парень недоверчиво хмыкнул, остальные соседи по купе деликатно промолчали. После завтрака Аня залезла наверх и всю дорогу до Каратова спала или читала книгу. Книга была интересная. Наверное. Аня смотрела на слова, которые складывались в предложения, и даже переворачивала страницы, но смысла прочитанного не понимала. Лишь одна фраза зацепила ее внимание — сказанное героиней резкое: "Никогда. Мы никогда не будем вместе. Ты потерял меня навеки". Аня несколько раз перечитала фразу. И гордо, и красиво! А когда она, Анна, сказала похожее, Иннокентий обозвал ее неблагодарной тварью. И добавил, что она не стоит того, чтобы он как-то переживал по поводу их расставания.

Аня смотрела в окно и вспоминала. Каждое слово бывшего жениха отпечаталось в ее памяти и резало теперь душу и сердце. И слова его отца, произнесенные с отчетливой жалостью:

— Анечка, не нужно поспешных решений. Не уходи из вуза. Давай подыщу тебе временную вакансию по филиалам. В Каратове есть место старшего преподавателя. Это недалеко от Берёзово. У тебя же там родные живут? Поработаешь, подумаешь, надумаешь — вернешься…Кеша вспыльчивый, но отходчивый…

— Отходчивый? — Аня с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться. — Значит, это я виновата?

Станислав Иванович отвел взгляд. Старая, как мир, история измены в устах Иннокентия превратилась в драму, в которой жертвой был сам изменщик. Аня узнала о сопернице случайно — Кеша засветился с блондинкой на благотворительном вечере в честь открытия нового факультета. Фотография попала на стенд в холле. Аня увидела ее, но совсем не встревожилась: Иннокентий и его очаровательная студентка стояли рядом, но не слишком близко. Девушка смотрела вдаль, Кеша на ее бюст. Бюст был хорош, ноги тоже. Но Аня и их бы не заметила, если бы не две второкурсницы, подошедшие к стенду одновременно с ней.

— Видала?

— Че? Сириусли[1]?!

— Ага. Подцепила-таки Жанночка красавчика.

— Гонишь!

— Да сама видела, как Кен Стасыч к ней в комнату заходил. Вышел через два часа, весь взмыленный.

— Жанна такая — взмылит, как надо!

— А стонали-то как! Вся общага возбудилась!

Девчонки засмеялись и пошли прочь, не заметив преподавательницу. Аня стояла, чувствуя, как превращается в лед сердце. Она не ожидала, что все произойдет по инициативе Кеши, и, наверное, еще на что-то рассчитывала. Но красивая блондинка с золотистой кожей и дерзким взглядом своими длинными ногами спокойно и деловито превратила все Анины волшебные башни и замки в грязную кучу песка. Впрочем, начало этому было положено еще до появления Жанны.

Во время ссоры Новиков повторял, что Аня виновата сама. Она холодна, бесчувственна, ленива в постели, не хочет замуж, отвергла два Кешиных предложения руки и сердца. Он ее, нищенку из провинции, добивался, добился (великая честь для девушки без роду без племени), пригрел, поселил в хорошей квартире, любил, как ненормальный, а она чем отплатила? А чем? Аня задумалась, оторвавшись от книги и глядя в окно с унылым пейзажем. Она тоже его по-своему любила. И выражала свою любовь, как могла: готовила вкусное, выбирала ему вещи, исправляя его отвратительный вкус в одежде, терпела «эксперименты» в постели. Нет, конечно, в чем-то он был прав: она лгала, редко когда-либо получая удовольствие в сексе, научившись изображать страсть. Но разве это кому-то мешало? Должно быть, Жанна в постели не притворялась, а если и притворялась, но гораздо лучше скверной актрисы Ани. В целом, Аня была согласна с каждым словом Новикова: холодна, бесчувственна, не ценила.

В Каратове никто ее не встретил — такой договоренности не было, подумаешь, какой-то заурядный преподаватель. Она добралась на такси, потратила большу́ю сумму, что с учетом ее нынешнего финансового положения, только усугубило безденежье. Но сумки были тяжелыми, кампус находился на противоположной стороне города, а транспорт в Каратове ходил, как попало. Город рассмотреть Аня не успела, отметила только, что он был сер и грязен. Комендант общежития, нестарый еще строгий мужчина с военной выправкой и протезом вместо руки, повел ее по запутанным переходам:

— У нас тут корпус для семейных, аспирантов и преподавателей, кто иногородние или живут в пригороде. Но несемейные студенты тоже лезут. Устал с ними бороться. То записочка от декана, то еще что.

Что именно «еще», комендант Захар Петрович уточнять не стал. Добавил:

— Четыреста рублей в месяц. Счет, куда перечислять, я скажу, коммуналка тоже рублей шестьсот. Вот, ваши апартаменты.

Он открыл хлипкую дверь с грубым английским замком, торчащем на ней словно блямба, и завел Аню внутрь. В нос сразу ударил запах сырости. Комнатка была угловая, выстуженная ветрами и ранними холодами. Матрас на кровати покрылся плесенью, деревянное изголовье разбухло.

— Поменяем, — деловито сообщил комендант. — Сегодня вы уж тут… как-нибудь, выходной ведь. Матрас можете взять прямо сейчас. И подушку. Белье постельное не выдаем, но если надо… у меня есть.

Аня кивнула, стыдливо покраснев, сказала, что собиралась в спешке, все купит и отдаст.

Когда она собиралась, Иннокентий боролся за каждую тряпку. Оказалось, что ничего Аниного в ЕГО квартире не было, кроме пары чашек и цветочных кашпо. Аня смогла забрать только свой любимый шерстяной плед, который купила в Австрии, некоторые мелочи, одежду и обувь. Она всегда покупала вещи за собственные деньги, с зарплаты или частных уроков, и Кеша, скрипя зубами, сердито смотрел, как она разгружает гардеробный шкаф.

— Ничего, Кен, твоей крале все равно не по размеру, — не выдержав мрачного взгляда, сказала она.

— Ты идиотка, если думаешь, что я продолжу отношения с Жанной, — выдавил Иннокентий. — Все кончено. Мне не нужны обвинения в аморальном поведении.

— Ты же сын декана, — сухо сказала Аня. — С тебя как с гуся вода.

— Не знаю, чего ты наслушалась. Это была просто интрижка. А ты раздула драму с эфиопскими страстями. Можно подумать, у твоих НЕМНОГОЧИСЛЕННЫХ подружек парни не погуливают налево.

Аня молчала. Кеша вдруг схватил ее за плечи и встряхнул:

— Ну скажи что-нибудь! Ну вызверись! Нельзя же быть такой … стерильной! Я же тебя люблю!

— Слова — ничто, поступки — все, — тихо сказала Аня. — Судя по поступкам, ты определился.

— Ну и вали! Чем ты думаешь? Сгниешь там… в этом твоем… Кратове.

— Каратове. И я не сгнию.