De Paris avec l'amour (СИ) - Волкова Дарья (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .txt) 📗
— Вот знаешь, за что я терпеть не могу геев? — выглядел Серж по-настоящему рассерженным.
— За то, что среди них встречаются более смазливые, чем ты? — невинно поинтересовалась Софья.
Серж на ее колкость внимания не обратил, лишь повернулся на стуле так, чтобы демонстрировать своему внезапному поклоннику полную презрения спину.
— Женщина… даже если она очень увлечена и заинтересована мужчиной… никогда не ведет себя так! А эти считают нормой чуть ли не в трусы лезть при первой встрече! Потому что ты им понравился, видите ли! Посмотри на этого, — Бетанкур дернул головой. — Я пришел в ресторан с девушкой, но его это нисколько не смущает, мать его! Мне что, на лбу написать, что я не гей?!
— Какой кошмар, — Софья подперла щеку ладонью.
— Тебе смешно, да? — сощурился Серж. — Нет, чтобы человеку помочь…
— Каким образом? — Соня распахнула глаза.
— Поцелуй меня. И он перестанет на нас пялиться.
— Думаю, справишься сам, без моей помощи.
— Ты совсем не жалеешь меня. Кто защитит меня от поползновений злобных геев, если не ты?
— Ты еще скажи, что теперь спать один боишься!
— Отличная идея! — воодушевился Бетанкур.
— Остынь. Слушай, — Софья смотрит на него изучающе. — А это не в первый раз, да? К тебе часто… пристают мужчины?
— Чаще, чем мне бы хотелось, — буркнул Серж, наполняя бокалы.
— А сколько тебе бы хотелось?
— Нисколько! Но меня особо не спрашивают. Особенно если учесть, что среди покупателей нашей продукции есть и такие… И я обязан демонстрировать толерантность. Знаешь, — на него вдруг нападет странный, несвойственный ему приступ откровенности. — Когда я учился в университете, у меня был друг.
Он учился на пару курсов старше. И он был геем.
— Интригующее начало, — мурлыкнула Софья, пригубив из бокала. — Предвкушаю увлекательную историю.
— Уж и не знаю, насколько это увлекательно, — усмехнулся Серж. — Он и в самом деле был отличный парень — умный, начитанный, интеллектуал. С ним было интересно разговаривать — мы учились на одном факультете. Только он мне постоянно промывал мозги. На тему того, что я нахожусь в шорах мещанской морали. Что не знаю истинных границ своей сексуальности. И что никогда нельзя утверждать с уверенностью, что тебе нравится одно, если ты не пробовал другое. А с учетом того, что мне на тот момент уже не раз приходилось отбивать подкаты парней голубого цвета, я начал всерьез сомневаться — все ли со мной так, как мне кажется. И решил проверить…
— Бетанкур! Если ты сейчас скажешь, что хотя бы целовался с другим мужчиной, то я… То к черту наши договоренности, и мне плевать на пени и штрафы!
— А какие у нас в договоре пени и штрафы? — невинно полюбопытствовал Бетанкур.
— Серж! — под столом в изделие итальянских обувщиков воткнула шпильку его американская коллега. Бетанкур поморщился, а потом усмехнулся. Тронул пальцем свои губы.
— По-моему, кто-то волнуется — с кем я раньше целовался?
— Прекрати издеваться и рассказывай!
— Хорошо. Я решил для начала посмотреть… как это происходит. Да-да, не надо на меня так таращиться! Я смотрел гей-порно. Пару минут выдержал. Потом проплевался и понял, что я унылый гетеросексуал, и с этим ничего не поделаешь.
— Какое облегчение для женщин всего мира! — Софья немного пришла в себя после откровений Бетанкура. — Если бы, после Рики Мартина, еще и ты… А что твой приятель?
— Он мне не поверил, — Серж небрежно откинулся на стуле, — когда я ему заявил, что я все обдумал и понял, что гомосексуальные отношения — это не для меня. И он решил мне показать на собственном примере все прелести мужской любви.
— И чем кончилось дело? — осторожно спросила Софи. Разговор как-то престал быть шутливым.
— Дело кончилось дракой и сломанным носом.
— Чьим?
— А что, похож на то, что он был сломан? — Серж коснулся пальцем своего безупречного носа.
— Вы страшный человек, Бетанкур, — это неправильно, но чувство облегчения абсолютно реальное.
— Я не люблю, когда решают за меня, — совершенно серьезно ответил он. А потом резко развернулся к улыбчивому типу за соседним столиком. И, обращаясь уже к нему и на повышенных тонах: — Слышишь, приятель! Тебя ничего не смущает? Например, то, что я здесь с девушкой? Нет? Намеков не понимаешь? Тогда говорю прямым текстом — вали отсюда! Сам, иначе я тебя выкину!
В зале тут же материализовался метрдотель, но конфликт так и не вспыхнул — жертва нечеловеческого обаяния Бетанкура молча покинула поле боя. Серж церемонно склонил голову на сдержанные аплодисменты Софи.
— Странно ты понимаешь толерантность, скажу я тебе.
— Свобода личности гарантирована мне конституцией, — парировал Бетанкур. — Кстати, Софи… Я хотел кое-что уточнить по поводу нашей договоренности.
— Слушаю.
— Я тебя поцеловал в прошлый раз, так? Но ведь это не означает, что следующий поцелуй будет только через месяц? Я это понимаю так, что зона наших возможных контактов расширена до поцелуев в щеку. В любое время, так? Ну, скажи, что это так, иначе я начну выть на луну.
Было бы глупым думать, что такой мужчина, как Бетанкур, удовлетворится одним поцелуем в щеку раз в месяц. Ведь они все-таки взрослые люди. Есть некие разумные границы. Поэтому Софья кивнула.
— Да, все верно.
— Спасибо! — Соня не успела среагировать, и ее пальцы оказались уже у его губ. Привыкать. Надо к этому привыкать. Она сама придумала эту игру. Черт, чем она тогда думала?! Похоже, что не думала совсем.
Софья мягко освобождает руку, якобы для того, чтобы поправить волан тонкого муслинового платья.
— Итак, Софи, в какую щеку тебя поцеловать сегодня?
Почему у нее такое чувство, что он переигрывает ее в ее же игре?!
— Вот сюда, — резко поворачивает голову налево.
— Как скажешь, — прошелестело тихо. Он наклонился к ней. И замер.
Ей кажется, что ее сердце стучит на всю улицу. Что его слышно во всем Валь-де-Грас. А этот проклятый Бетанкур стоит и ничего не делает!
Ну, наконец-то! Он качнулся вперед, прижался щекой к щеке. Легко потерся. Чертово сердце решило, что ему биться совершенно не обязательно и замерло предательски.
Он еще потерся своей щекой о ее. Это против правил! Так они не договаривались! Но сказать что-то вслух сейчас выше возможностей Софьи. Хочется стонать — от чувства собственной беспомощности, конечно же, от чего еще.
