Офелия учится плавать - Кубелка Сюзан (электронную книгу бесплатно без регистрации txt) 📗
Когда ноги готовы и на них нет ни единого кусочка грубой, ороговевшей кожи, душевное равновесие обычно восстановлено, и все выводы сделаны.
Так же и на этот раз.
Никто не сможет мне доказать, что Нури и Юсуф и Бог знает еще сколько арабов по природе ущербны в сексуальном плане. Насколько я понимаю проблему, ребята прилежно тренировались испытывать как можно быстрее и как можно больше оргазмов. И это они называют потенцией!
Да, да! Думаю, так оно и есть.
Начинают они в период полового созревания, тайком, при помощи руки, а потом хвалятся перед друзьями своими достижениями, как сегодня Юсуф хвастался перед Нури.
Удивительно, но они сами из себя делают скорострелок. А почему? Потому что путают количество с качеством. Потому что воспитаны на культуре, где женщина — пустое место, а истинное — голубые интрижки. Как выразился кто-то на празднике Нури: «Женщина для дела, мальчик для развлечения, а кобель для удовольствия!» А если один мужчина имеет другого в зад, то, как подсказывает логика, дело не в том, как долго он может. Напротив, чем больше времени ему понадобится, тем обременительнее это для партнера.
И для многоженства это идеально! Скорострелка просто создан для этого. Две минуты — и готово! Еще две минуты — и оплодотворена другая. Еще — и зачат сын. Теперь я понимаю, откуда взялось выражение «демографический взрыв».
Да, мои дорогие, вот какие мысли посетили меня в седьмом часу утра в Париже, в роскошных апартаментах господина оперного директора. Меня вдруг осенило! Годами я ломала себе голову, почему во многих исламских странах женщины изуродованы в сексуальном плане, почему наложен запрет на маленький орган наслаждения между ног.
После ночи с Нури мне все ясно. Кто ничего не чувствует, не попросит большего. Он не докучает мужчинам-скорострелкам, не требует ласк и внимания. Две минуты — и все о’кей. Или тридцать секунд. Тот, кто покупает этих женщин, а они по-прежнему покупаются, получает товар, который не требует особого ухода.
Какое счастье, что я появилась на свет в Канаде, а не в какой-нибудь стране, где заправляют муллы! Еще никогда я не была так благодарна моим сорока трем западным любовникам, один мне дороже другого. Чего стоит только мой последний, Лесли Рабин, с которым я сдуру разругалась, потому что он не хотел, чтобы я ехала в Париж. Лесли, детка! Как только подумаю о тебе, слезы наворачиваются на глаза.
Мы занимались сексом целыми ночами, не спеша, терпеливо (и никогда спереди). Он всегда был безупречен. Часами целовались и гладили друг друга. О, Лес! Как мне не хватает тебя! Сейчас же иду в постель и буду ласкать сама себя. Правильное решение, ибо настолько обманутой в своих надеждах я еще не была никогда! Слава богу, матушка природа позаботилась о том, что оргазм можно получить и без посторонней помощи.
Да, мои дорогие, было бы ужасно, если в крайних случаях мы не могли бы помочь себе сами. Невыносимая мысль! Мы бы целиком были в чужих руках, еще более зависимые, чем сейчас. Вечно нервные, разочарованные, неудовлетворенные, раздраженные, всегда в поисках того, кто подарит минуты блаженства. Женщины вообще не могли бы высунуться одни на улицу, все действовали бы друг другу на нервы с вечным затаскиванием в постель, не говоря уж об изнасилованиях.
Укладываюсь голой в надушенную постель, с маленьким флакончиком масла авокадо в руке. Сначала поглажу себя слева, там наслаждение мягче и бархатистее. Справа оно резче и пронзительней. Вижу снежинки. Звезды. Белые орхидеи.
Это я тоже обнаружила лишь в сорок лет — что ощущения справа отличаются от тех, что слева. С годами становишься все изощреннее. Сексуальность возрастает. В конце я ласкаю себя сразу двумя пальцами. Тогда оргазм подобен взрыву. О чем мне мечтать? О последней ночи с Лесли? О его большом, красивом, выносливом фаллосе? Пытаюсь несколько секунд, но это мне не удается. Эту картину вытесняют другие видения. Гладкое, стройное мужское тело. Ухоженные руки с длинными, чувствительными пальцами. Романтическое озеро. Пахнет водой и розами. Домик для хранения лодок. Огромный трехэтажный белый торт с множеством горящих свечей. Шампанское рекой, роскошь, изобилие!
Никаких сомнений! Это мое тридцатилетие! День, с которого все началось. Ночь, когда проснулась моя сексуальность. Прекрасно, самое подходящее воспоминание, оно идеально уравновесит загубленное приключение на Монмартре.
Этот день рождения изменил все! Произошли невероятные вещи, которые казались мне невозможными. Те события имели такой резонанс, что я абсолютно переменилась как внутренне, так и внешне. Дело в том, что до того дня рождения я выглядела совсем иначе. Мужчину звали Тристрам. Это был подарок судьбы. Но это, мои дорогие, отдельная глава.
Итак, день рождения, когда мне исполнилось тридцать лет, изменил мою жизнь. Я провела его у своей тети Офелии, старшей сестры моей матери, сказочно разбогатевшей на ввозе в Канаду дорогого изысканного парижского шелкового белья. Ей принадлежит большой дом в Ванкувере, где она живет весь год, поскольку ее устраивает мягкий климат, и еще остров на большом озере севернее Торонто, где она проводит летние месяцы.
Остров — сущий рай. Там водятся дикие утки, лебеди, редкие певчие птицы, бабочки и растут огромные клены, из которых тетка добывает свой собственный непревзойденный сироп. Вступив на остров, словно попадаешь в двадцатые годы. Все здесь сооружено в ту эпоху: господская вилла, деревянный домик для хранения лодок, розариум, который уже дважды фотографировали для журнала «Сельская жизнь», настолько он необыкновенно красив. А еще вся мебель, лампы, вазы, ковры, картины, вплоть до посуды и шелкового постельного белья. Даже парусник — не подделка, не говоря уж о лодках с веслами. Новый только гидросамолет.
Детей у тетки нет, и она привязалась ко мне… К тому же моя мать — ее единственная сестра, братьев у них нет, а я единственный отпрыск в семье, которому суждено продолжить традицию Офелий.
Приехав тогда в конце августа на остров, чтобы отпраздновать свой день рождения, я была очень довольна сама собой. Стояло жаркое солнечное лето, я продала свое литературное кафе в Оттаве за кругленькую сумму, надежно вложила деньги (американский государственный заем под семь процентов!) и хотела начать что-то совершенно новое. Я еще не знала, что меня ожидают радио, телевидение, а потом и Голливуд, но уже предчувствовала волнующие времена. У меня на такие вещи есть особый нюх, и он меня еще никогда не подводил. Оттого я и смотрю с оптимизмом в будущее.
Внешность моя тогда была не слишком выдающейся. Я носила короткую стрижку и круглые никелевые очки, ибо была убеждена, что именно так и должна выглядеть молодая библиотекарша, владелица книжного магазина и литературного кафе. Я прятала свою великолепную фигуру под скучными глухими платьями, которые моя мать выискивала для меня, скрывала высокую, красивую грудь под белыми шелковыми блузками с воротничками шалькой и маскировала свою жизнерадостную попу под прямыми скромными плиссированными юбками.
Косметикой я не пользовалась, даже губной помады, и той у меня не было. Вся моя энергия уходила в работу, личная жизнь протекала спокойно и невыразительно. Правда, я жила с одним многообещающим молодым дипломатом, но находилась в той стадии, которая не предвещает ничего хорошего, и которую я про себя называю «вазелиновой».
Такое наступает, когда мужчина в постели уже нисколько не возбуждает меня. Когда, несмотря на его самые энергичные попытки, мои интимные места остаются абсолютно сухими и мне приходится обращаться к помощи вазелина, чтобы они заработали.
Я считаю, что большинство браков находятся в «вазелиновой» стадии (пусть даже мужчины часто этого не замечают). Очевидно, к этому привыкают. Для меня же это — начало конца. Как только потребление вазелина возрастает, мой интерес тут же падает, и вскоре появляется новый друг.
Ибо в друзьях недостатка не было. Уже тогда, хотя я выглядела как книжный червь и еще не догадывалась о своих сексуальных талантах, мужчин, однако, ко мне тянуло. Вероятно, они понимали меня лучше, чем я их, и их безошибочный инстинкт подсказывал им, что здесь скрыто сокровище.
