Мой самый любимый Лось (СИ) - Фрес Константин (читать книги онлайн без регистрации .txt) 📗
— Зверюга…
Еще толчок, сильный и глубокий. Кожу Аньки покрывает тонкий пот, она поджимает пальчики на ногах и закусывает губы, принимая член мужчины в себя снова и снова.
— Лось, люби меня всегда, — шепчет она, изнемогая. — Всегда! Ты обещал, Лось!
— Я люблю тебя, Анья. Я очень тебя люблю, — отвечает Лось, на мгновение остановившись и целуя ее подрагивающие губы. Анька смеется, хотя, конечно, момент не подходящий для смеха, и Лось снова толкается в ее тело, призывая к порядку и делая момент более торжественным и подходящим для признаний в любви.
— Лось, — шепчет Анька размякнув. — Я тоже люблю тебя… Очень. Если ты меня предашь, Лось, я просто умру.
Глава 11. Акулий маневр
— Лось, а это твой дом?
— Мой.
— И ты правда хочешь здесь все переделать?
— Если тебе этого захочется. Ты хочешь?
— Нет!
Анька смеется и целует Лося. От его губ пахнет клубникой. Анька пожертвовала ему несколько ягод, удерживая их за зеленый хвостик, кормя Лося с рук, и теперь сцеловывает этот чуть уловимый аромат, неспешно, нежно, сладко. Лось со вкусом клубники — это божественно! Неспешная нежная ласка нравится обоим; в ней нет страсти, но есть много-много обожания, негромкого, сокровенного, понятного обоим.
— Лось, разве так бывает? — шепчет Анька, отрываясь от его губ и всматриваясь в его глаза. — Вот так, с первого взгляда, с первых слов?
Лось задумчиво помолчит. Он припоминает какие-то свои ощущения, свои мысли того дня, внезапно вспыхнувший интерес к девушке, которая выше яхт и бриллиантов оценила честность и верность.
— Значит, бывает, — заключил он.
Анька лежит на его широкой груди, замирая от счастья, целует его клубничные губы, а он обнимает ее, прикрывает широкой ладонью ее поясницу. Его пальцы неспешно чертят какие-то загадочные символы на ее коже, медленно опускаются все ниже, чертят теплые полукружия уже на ягодице. Анька чувствует, как меж ног у нее стремительно намокает, потому что эти коварные пальцы сейчас скользнут меж теплых ягодиц и погладят Аньку так заманчиво, что она снова взвоет, и не сможет ни слова пискнуть, когда коварный Лось-соблазнитель овладеет ею и доведет до полной отключки сознания.
Да, так.
Когда Анька была с ним, она себе не принадлежала. Она принадлежала ему, была покорным воском в его руках, и проваливалась в прекрасное наслаждение без памяти от каждого его прикосновения.
Его руки могли делать с ней все, что угодно — тискать, мять ее тело, ласкать, гладить, жадно и бессовестно проникать, — его член вколачивался в ее тело, его язык слизывал стоны с ее губ, а она могла лишь дышать, чтобы не умереть в этой безумной жаркой возне, отдаваясь ему вся, без остатка.
— Лось, ты мой, — агрессивно говорит Анька и заглядывает ему в глаза. — Понял? Я тебя застолбила, понял?
Лось не отвечает, но его глаза смеются. Ему нравится, как Анька ершится, и вместо сладких слов говорит другие, не такие романтичные, но от души, вытягиваясь в струнку и словно пытаясь ревниво отгородить своим голеньким тельцем его, такого огромного, от всего мира.
Его чуткие пальцы уже нашла свою цель, и Анька, чувствуя, как он одной рукой раздвигает ее бедра, а другой осторожно, неторопливо, до искр из глаз, поглаживает чувствительную дырочку у Аньки сзади. Анька беспомощно стонет, чувствуя, как под его пальцами ее тело начинает от возбуждения пульсировать, выпрашивая еще и еще, а Лось удерживает ее ногу крепко, надавливает пальцами чуть сильнее, и продолжает долгую сладкую муку с удовольствием вслушиваясь в беспомощные Анькины стоны…
****
Ближе к полуночи, когда Лось был в душе, Анька все же решилась выйти на улицу, подышать альпийским воздухом и полюбоваться на сказочный снегопад. В лосиной куртке, с голыми коленками, она стояла в теплой тихой снежной ночи и возносила горячую молитву небесам, подвывая «спасибо, спасибо, спасибо!».
Новогодняя сказка продолжалась.
— Проветриться вышла?
Коварный голос Акулы вернул ее с вершин счастья на грешную землю так внезапно, что Анька вскрикнула, отшатнулась и едва не упала, поскользнувшись и продемонстрировав ему свои трусы. Прекрасная альпийская сказка разлетелась вдребезги, блаженный волшебный покой был нарушен грубым вторжением реальности, и Анька почувствовала, как на ее плечи снова опускается ставшее уже привычным напряжение.
На припорошенной свежим снегом дорожке стоял Акула, с усмешкой разглядывая оторопевшую от неожиданности Аньку. По всему было ясно, что он только что прилетел, не с Лосем — отдельно, вслед за ним, коварно, словно маньяк — преследователь. Свои немногочисленные пожитки он тащил сам, волоча чемодан на колесиках, на его обычно таком холеном, таком самоуверенном лице явно были видны признаки усталости.
— Что ты преследуешь Лося, как тень! — зашипела Анька зло, оправившись после первого шока. — Что ты таскаешься за ним всюду, что преследуешь? Какого черта ты сюда приперся?!
— Я не его преследую, — возразил Акула, по хрустящему снегу делая несколько шагов к Аньке и протягивая ей алую розу. — А тебя. Это тебе!
— В задницу себе запихай свою розу! — агрессивно рыкнула Анька, выхватывая у него из рук цветок и безжалостно изламывая его, терзая шелковые красные лепестки. — Кто тебя звал?! Ты вообще зачем?!..
— Я же сказал, — горько произнес Акула, — что мне больно видеть, как ты с Анри… Неужели ты не поняла? Да, я был не прав, я сам виноват, но сейчас… Я думал, ты даешь мне шанс. Ты мне его и дала, вот же твой номер телефона. Так зачем ты так жестоко поступаешь? Я подумал, я поверил, что у нас все сложится, все впереди, а ты снова с моим братом. Ты хотела надо мной посмеяться? Или хочешь крутить с обоими? Сердца у тебя нет?!
Акула выглядел неловким, потерянным и жалким, и Анька просто поразилась его таланту притворяться честным и несчастным влюбленным.
«Милый, если б ты был в Голливуде, то тебе сам насильник Вайнштейн отсосал бы, чтоб только ты взял в его фильме роль! «Титаник» бы всплыл, лишь бы ты спасся! На «Зеленой миле» электричество кончилось бы, лишь бы тебе зад не поджарило! Ты ж звезда, мать твою, — неприязненно подумала Анька. — Но только твои фокусы на меня не подействуют. Я тебе не верю, и не поверю никогда!»
— Я сказала — пару недель подожди, — рыкнула Анька. — Мне все надо обдумать!
— В постели с Анри? Там лучше всего думается?! — зло произнес Акула, щуря глаза. — Ты не находишь, что это цинично и грязно — обещать себя одному мужчине, а самой спать в это время с другим? Я что, — Акула усмехнулся жалко и вместе с тем угрожающе, — должен буду принять участие в ваших брачных играх? Тебе мало одного партнера, ты решила чередовать?
«Вот прямо здесь и сейчас, — яростно думала Анька, сжимая кулаки и глядя в ненавистное акулье лицо, — позвать Лося, сказать, чтобы выпер его к чертям… ну ее к лешему, эту месть, пусть катится, пока целый и невредимый! Зато вернется моя сказка, мой покой, мое блаженное ничегонеделание и заслуженный райский отдых!»
Но Анька смолчала, совершенно четко понимая, что здесь и сейчас впервые в жизни обманывает Лося, затевая двойную игру. Да, она затеяла месть, да, ни о какой измене и речи не будет идти, но она будет вынуждена изворачиваться, отмалчиваться и врать Лосю.
"А стит ли оно того?"
Перспектива сбрить Акуле брови и нарисовать их зеленкой была уж слишком заманчива, и девушка с трудом подавила первое, наверное, самое правильное желание — разрешить все свои дела здесь и сейчас, и навсегда.
— Если я такая грязная, — рыкнула Анька, — то чего клеишься?
— Потому что хочу, чтобы ты стала моей. Мне горько, но я готов… готов потерпеть и подождать.
«Вот почему Лось вечно молчит, как пленный партизан! Потому что Боженька всю способность красиво свистеть тебе при рождении подарил! — яростно думала Анька, слушая заливистые акульи трели. — Ему совесть и молчание, а тебе повышенную похотливость и язык до колен!»
