По зову сердца - Стоун Джин (книги онлайн полные .TXT) 📗
— Кто-то вам звонит.
— Этот человек не представился?
Сэнди выдержала паузу, и Филип заерзал на стуле.
— Нет… А надо было спросить? Может, соединить вас?
— Да, Сэнди, конечно. Я возьму трубку.
Но не успел он отключить линию внутренней связи, как девушка добавила:
— Я не спросила, кто это, потому что звонит женщина.
Женщина? Какая еще женщина? Наверное, мама. Подружек у Филипа не было: занятость в течение многих лет не оставляла ему времени на амурные дела. А может, не желая его огорчать, Рон попросил позвонить свою помощницу?
— Не хочу быть юристом, — простонал Филип и потянулся к телефону.
— Это Филип? — услышал он женский голос. — Филип Аршамбо?
— Да. Чем могу быть полезен?
— Филип, не знаю, помните ли вы меня. Мы встречались несколько лет назад…
Перед его внутренним взором пронеслась вереница женских лиц.
— Да-да, говорите.
— Филип, меня зовут Джесс Рэндалл. Я старая подруга… Пи-Джей.
Все лица исчезли, и вместо них появился образ красивой женщины в тюрбане. Ее изумрудные глаза смотрели прямо на него. Пи-Джей. Эта женщина взяла Филипа за руку и задержала его ладонь в своей. Она оказалась его матерью, и познакомился он с ней благодаря Джесс Рэндалл. Джесс разыскала его, привела к ней и подарила те несколько месяцев любви и нежности, которым пришел конец, когда Пи-Джей умерла.
— Джесс, — тихо выдохнул Филип, — как я рад вас слышать! Как вы живете? — Он смахнул со щеки слезу.
— Спасибо, у меня все хорошо. А как вы? У вас ведь юридическая фирма в Манхэттене?
Филип вдруг вспомнил, что приближается решающий момент.
— Да, отцовская. Мы долго боролись за выживание, но пока дела идут неплохо.
— Я знаю. Мне дала ваш номер… ваша мама. Она очень гордится вами.
— Да, матери все такие.
Филип напомнил себе, что Джанина Аршамбо — его мать. Она вырастила его, любила и готова была всем для него пожертвовать. Джанина любила его не меньше, чем Джозефа, тоже приемного сына. К счастью, Филип не рассказал ей о встрече с Пи-Джей, ибо не хотел огорчать ее. Да и Джозефу он поведал об этом только по глупости.
— Джесс, так что я могу для вас сделать?
— Филип, мне нужно поговорить с вами. У вас найдется время пообедать со мной, скажем, на следующей неделе?
— Что-то серьезное?
— Да. У меня к вам дело. Хотя я в любом случае была бы рада встретиться с вами.
Эта маленькая женщина сделала ему великое добро.
Он пролистал календарь.
— Вас устроит четверг? Раньше у меня не получится.
— Да, четверг подойдет. Мне приехать к вам в офис?
— Нет, — быстро сказал Филип, не желая, чтобы Джозеф стал свидетелем их разговора. — Давайте лучше встретимся в — »Зеленой таверне». Скажем, в час?
— Прекрасно, Филип. Спасибо вам.
Положив трубку, он задумался: что нужно от него Джесс? У нее наверняка полно знакомых юристов. Людям, получившим большое наследство, юристы нужны не меньше, чем врачи — больным.
Он не мог догадаться, какое дело привело к нему Джесс Рэндалл. А «Зеленую таверну» Филип выбрал потому, что рядом когда-то жила Пи-Джей. Ему нравилось проходить мимо дома, где он встретился с, ней, становилось спокойнее на душе, хотя он никогда больше не увидит Пи-Джей.
Филип вздохнул и посмотрел на часы. Три часа сорок две минуты. Хватит ждать звонка. Надо опять пройти мимо дома Пи-Джей. Может, тогда ему станет лучше.
К черту «Макгиннис и Смит»!
Здание осталось таким же, как пять лет назад, когда Филип появился здесь впервые. Коричневый кирпич с бежевой полосой. Стиль тридцатых годов. В ту пору только самые обеспеченные жители Нью-Йорка могли позволить себе квартиры с окнами на Центральный парк, где вдоль обочины выстраивались длинные лимузины и в них садились дамы в мехах и господа в шляпах. Теперь здесь ожидали пассажиров такси и парковались «БМВ», а вокруг сновали молодые дельцы, толкующие о сделках с недвижимостью, в результате которых в одночасье сгорают или удваиваются состояния.
Дул пронизывающий мартовский ветер. Филип остановился, поднял воротник пальто и стал отсчитывать этажи. Пи-Джей жила на двенадцатом.
Он появился здесь осенью, в час, когда солнце начинало опускаться над Гудзоном — как и сейчас. В окне двенадцатого этажа тускло горела лампа, но она уже не принадлежала Пи-Джей. Филип закрыл глаза и мысленно перенесся в квартиру. Высокие, прекрасно сохранившиеся лепные потолки; плюшевый диван и бежевые обои в тон обивке; столики со столешницей, покрытой гладким мрамором; картины старых мастеров и статуэтки. Совсем не похоже на обстановку дома Дональда и Джанины Аршамбо, где вырос Филип: темные столы красного дерева, покрытые кружевными скатертями, драпированные кресла, овальные шерстяные коврики. Все это означает в нашу эпоху, что хозяева принадлежат к обеспеченному классу, всегда вовремя платят по счетам и могут выделить средства на обучение двух приемных сыновей в колледже. Но — ни картин, ни скульптур. Обо всем этом размышлял Филип в тот памятный день, когда стоял в комнате с окнами на Центральный парк и думал, признает ли его Пи-Джей и не испытает ли разочарования.
— Нет! — тихо вскрикнула Пи-Джей, когда Джесс и Филип вошли в спальню, где она угасала.
— Я хотел увидеть вас, — проговорил Филип дрожащим голосом. — Я хотел встретить мою мать.
Колени его дрожали.
Пи-Джей с трудом приподняла голову.
— Ну вот и увидел, — слабым голосом выговорила она. — Если хочешь взглянуть поближе, я стащу эту фигню, и ты увидишь лысое чудовище, которое тебя родило.
Филип не знал, откуда у него взялось мужество. Может, оно было порождено годами раздумий о матери, о том, не от нее ли унаследовал он страсть к рисованию? Так или иначе, он нашел в себе силы приблизиться к постели, присел на ее краешек и повернул голову.
— Посмотрите на меня, — попросил Филип. — Мне нужно видеть ваши глаза.
И он увидел ее ясные глаза, до которых не добрался рак. Такие же изумрудные, как и у него.
Тогда Филип протянул Пи-Джей розу — розу, купленную несколько часов назад, когда он еще думал, что мать приедет в «Ларчвуд-Холл».
— Извините, — робко проговорил Филип, — она чуть-чуть завяла.
