По зову сердца - Стоун Джин (книги онлайн полные .TXT) 📗
— Так дом купила ваша сестра?
Лоретта усмехнулась:
— Сестра сказала, что устала содержать меня. Пусть я, мол, живу в ее доме, а когда она оставит свой пансион, буду о ней заботиться.
— Интересно, — заметила Джесс. — Я понятия не имела, что дом принадлежал вашей сестре.
Она почему-то считала, что Лоретта преуспела в жизни больше сестры и той после ухода на покой пришлось воспользоваться расположением Лоретты.
— Я же говорила, девчонки приносили ей большие деньги. Вот как.
Мысли Джесс вернулись к загадочному письму. В 1968 году пятьдесят тысяч были действительно большими деньгами. Даже для пансиона для «богатых девчонок». Кто мог заплатить мисс Тейлор такие деньги? Неужели пребывание в «Ларчвуд-Холле» стоило пятьдесят тысяч и потому мисс Тейлор могла позволить себе приобрести дом для сестры?
Ей вспомнился еще один случай, имевший отношение к баснословным деньгам. Но там было не пятьдесят, а двести тысяч долларов.
Именно столько ее отец заплатил семье Ричарда. Заплатил отцу ее ребенка за то, чтобы он не пытался связаться с Джесс, а делал вид, будто ничего не произошло. Чтобы Ричард исчез.
Она закрыла глаза и припомнила день, когда узнала о подкупе. Джесс была потрясена. Она тайком выбралась из «Ларчвуд-Холла» в город и пришла к отцу, рискуя навлечь на себя его гнев. Пришла узнать, осталась ли у него хоть крупица любви к ней.
В офисе его не было, но Джесс уловила знакомый запах трубочного табака и поняла, что он где-то рядом. Она уселась в большое кожаное кресло возле его стола и начала выдвигать ящики, надеясь найти какое-нибудь доказательство того, что он любит ее и не предал, как Ричард.
И тогда Джесс увидела его чековую книжку.
«Л.Х.» Одна тысяча долларов». Следующая запись — точно такая же. «Л.Х.» означало, безусловно, «Ларчвуд-Холл». Ей стало нехорошо, когда она поняла: отец даже не решается полностью написать название, опасаясь, как бы кто-то не увидел запись и не догадался, что его единственная пятнадцатилетняя дочь «ищет неприятностей» и позорит имя отца.
Следующая запись: «Брайант. Двести тысяч долларов».
И тут вошел отец и заорал:
— Какого черта ты здесь делаешь?!
Чековая книжка упала на пол.
— Почему? — дрожащим голосом вымолвила Джесс. — Почему ты столько заплатил Ричарду?
Отец самодовольно улыбнулся:
— Он охотился только за твоими деньгами, как я и думал.
Джесс попыталась возразить. Отец засмеялся:
— Джессика, говорю тебе, он смылся. Он и его плебеи-родители взяли деньги и были таковы.
«Взяли деньги и были таковы». Эти слова еще звучали у нее в ушах, когда она вернулась в настоящее, в дом, купленный когда-то мисс Тейлор.
Пятьдесят тысяч — это далеко не двести. И все же что-то общее здесь должно быть. Что же?
Нет, вероятно, она все выдумала. Почерк на конверте принадлежал не ее отцу. И даже не его секретарше, единственной живой душе, которая писала Джесс после смерти ее матери.
И этот почерк не имел ничего общего с тем, которым было написано анонимное письмо.
И все-таки что-то тревожило Джесс. Допив чай, она вежливо попрощалась. Теперь надо ехать домой, позвонить Джинни и спросить, не напоминает ли ей о чем-нибудь сумма в пятьдесят тысяч долларов.
Но прежде чем уйти, Джесс оставила Лоретте номер своего телефона и попросила позвонить, если та вдруг наткнется на что-то важное. Лоретта прокаркала невразумительный ответ, и Джесс наконец оставила дом мисс Тейлор.
Вечером, когда Джесс дозвонилась Джинни, та закричала:
— Да ты с ума сошла! За пансион приходилось платить тысячу в месяц плюс еще какую-то сумму за медобслуживание. Послушайся же помню. Я стянула у отчима десять тысяч, и этого мне хватило.
— Ох, Джинни, — простонала Джесс. — Что же мне теперь делать? Там больше ничего не нашлось…
— Знаешь, раз там было пятьдесят кусков, значит, случилось что-то гадкое. Колоссальные бабки по тем временам… почти для всех нас.
— Помнишь, я в «Ларчвуде» рассказывала тебе, как увидела отцовскую чековую книжку и узнала, что он откупился от Ричарда?
Джинни засмеялась в трубку:
— Признаться, меня это не особенно удивило.
— А меня очень. Он заплатил двести тысяч.
Джинни присвистнула:
— Двести кусков? Обалдеть. Значит, у одних такие бабки были, а у других нет.
— У мисс Тейлор, по-видимому, были. Во всяком случае, пятьдесят.
— Наверное, она получила их от твоего отца.
— Но я же помню записи в чековой книжке. Все правильно, он каждый месяц переводил по тысяче. За что бы он стал платить ей столько?
— Не знаю. Может, она и с ним спала.
— Джинни…
— Ладно, извини. Я не хотела.
— Ну хорошо, — сказала Джесс. — Во всяком случае, в записях мисс Тейлор ясно сказано, что мой ребенок отдан Готорнам.
— А мой — Эндрюсам, — вставила Джинни. — Ребенка Пи-Джей взяли Аршамбо, а Сьюзен… Господи, да как же их?
— Рэдноры.
— Точно. Из Нью-Джерси.
Джесс засмеялась:
— Как только ты помнишь?
— Еще бы! Ведь наша встреча — довольно важное событие в моей жизни. Хотела бы я знать, пытался ли сын Сьюзен найти ее?
— Сомневаюсь. Она написала мне на Рождество, что вышла замуж за профессора по фамилии Берт и они собираются в Англию. Он будет преподавать в Оксфорде.
— Ха! Значит, шерсть и твид. Не сомневаюсь, у нее все будет в порядке.
В «Ларчвуде» Сьюзен Левин, более взрослая и опытная, чем несовершеннолетние девчонки, не очень-то сошлась с ними. Пять лет назад Сьюзен презрительно скривила губы, узнав, что сын не желает ее знать и ему вполне хватает приемных родителей. Джесс опять вспомнилась их встреча. Удивительно, что именно Джинни преуспела в жизни больше всех.
— Джинни, может, забыть обо всем?
— И что? Сходить с ума при каждом следующем письме?
— А если это развлекается сумасшедший?
— Возможно, да. Только ради чего? Ни у кого нет причин так с тобой поступать.
Джесс не говорила Джинни про Чарльза и не стала упоминать, что Чак в Бостоне. Ей не хотелось делиться этим даже с Джинни, которую невозможно шокировать тем, что она подозревает собственных родных.
— Послушай, что мы имеем? — продолжала Джинни. — Письмо из Вайнарда, якобы от твоей дочери. Потом телефонный звонок. А теперь ты говоришь, что мисс Ти получила пятьдесят кусков черт знает от кого и черт знает за что. Может, тут и нет никакой связи, но я бы на твоем месте постаралась выяснить. Пятьдесят кусков тридцать лет назад могли означать только какое-то темное дело.
