Ты (СИ) - Инош Алана (мир книг txt, fb2) 📗
К одиннадцатому классу Катя выросла в красотку с почти модельной внешностью, недалёкую в плане интеллекта, но изворотливую и практичную. Рита выглядела скромно, по-прежнему плетясь не совсем в хвосте класса, но и не в первых рядах, ну а я... Выкрасилась в блондинку и стала строить из себя неприступную леди. Катя с Ритой делали то, что было модным — восхищались Брэдом Питтом. Точнее, восхищалась им Катя, а Рита повторяла за ней. А меня не интересовали секс-символы. Я любовалась... нашей учительницей физики.
Ты можешь подумать, что Катя навсегда украла у меня дружбу Риты; нет, жизнь всё расставила по местам. После окончания школы их пути разошлись, чтобы больше не пересекаться, и вот тогда-то Рита вспомнила обо мне. Учёба в разных вузах не помешала нам снова стать подругами, ходить друг к другу в гости и гулять вместе. Мы пробовали пиво и сигареты, беседовали допоздна на философские темы, и само собой так выходило, что парней на нашем горизонте не появлялось. У Риты не было компьютера, а у меня был, и я, как преданная подруга, готовая поделиться всем — вплоть до последней дискеты, помогла ей с курсовой работой. Да что там помогла — я практически за неё всё продумала и написала, а она только прилежно печатала под мою диктовку на моём же компьютере и... получила "пять".
Рита принимала мою помощь как должное, а я, пропитанная высокими идеями, великодушно ей эту помощь оказывала. Правда, частенько я скатывалась в откровенно назидательный тон и покровительственное обхождение, но Рита смиренно принимала мои замашки патронессы как неизбежную издержку общения с умной подругой. Как раньше она восхищалась исполнителем роли вампира Луи вслед за Катей, так и сейчас она покорно кивала, слушая мои наставления. Суть её оставалась неизменной и сводилась к исполнению роли ведомой на верёвочке овечки, но я, прекрасно отдавая себе отчёт во всём, что касалось личности моей подруги, продолжала любить её... Или думать, что люблю. Как сказал классик: "Привычка свыше нам дана: замена счастию она".
Но чувство, что дружба с Ритой стала мне тесна, как детская одежда, безмолвно тяготило меня. Я "выросла" из этих отношений, а Рита не менялась. Но я молчала об этом, боясь ранить её. По той же причине я не высказывала ей своего искреннего мнения о её пении. Может быть, мне следовало откровенно сказать ей, что она поёт заурядно и второй Уитни Хьюстон из неё никогда не получится — пусть уж лучше она услышит горькую правду от друга, нежели от врага или просто равнодушного человека, но... Ведь у меня тоже была мечта. Каково было бы мне услышать, что я — посредственный писатель?
Сложно это всё... Не менее сложно, чем то, во что я вляпалась с тобой. Впрочем, "вляпалась" — не совсем точное слово.
В семь часов Рита разбудила меня телефонным звонком. Вьюжное декабрьское утро вдруг сразу охватило меня тоской сумерек: что-то случилось. А через полчаса или минут двадцать Рита, дрожа, пила чай на моей кухне: мне едва удалось убедить её зайти в квартиру. Она почему-то упрямо хотела поговорить со мной на крыльце. От моей подруги на три метра разило алкоголем, а из кармана её короткой кокетливой дублёнки торчала бутылка водки объёмом в 0,7 литра. Мне пришлось помогать Рите подняться по лестнице: её шатало.
— Не хочу я больше этой водки, — пробормотала она, прислоняясь спиной к стене в прихожей. — Дай мне чаю...
Я хотела помочь ей раздеться, но Рита испуганно схватилась за бутылку, пытаясь не дать мне до неё дотронуться.
— Осторожно... Не оставь свои отпечатки.
Дублёнку она так и не дала с себя снять, и пришлось усадить её за стол в ней. Услышав про отпечатки, я похолодела, но решила сперва, что Рита бредит. Но когда она вытащила бутылку из кармана и с диким блеском в глазах показала мне на её прямоугольном донышке кровь, я так и села.
— У него висок треснул, — сказала Рита, откручивая пробку. — Как вафля... Там есть такое место, где кость тонкая.
И она сделала из горлышка глоток, а в моей голове проплыла до жути отстранённая и чужая мысль: как бутылка, сломав чью-то кость, сама не разбилась? Впрочем, стекло было толстым. Однажды мне случилось разбить такой бутылкой унитаз... Не спрашивай меня, при каких обстоятельствах, это было достаточно глупо. Главное — от белого друга человека отлетел приличный кусок, а бутылке — хоть бы хны. Но я-то думала, что голова прочнее унитаза. Или нет?
Как бы то ни было, Рита пила из окровавленной бутылки водку, морщась и кашляя, а я сидела и смотрела на неё, окаменев.
— Всё, хватит... — Риту передёрнуло, и она с трудом сдержала рвотный позыв. — Чаю... Дай мне чаю.
Бутылку она снова сунула в карман, а я, пытаясь успокоить себя привычными монотонными действиями, принялась заваривать чай.
— Что случилось? — спросила я, стараясь говорить как можно спокойнее.
— Я убила его, — только и сказала Рита, уронив голову на стол.
Она отключилась. Растерянно стоя с заварочным чайником в одной руке и пачкой чая в другой, я не знала, куда теперь всё это девать.
Но через пятнадцать минут моя подруга очнулась. Подняв на меня остекленелый взгляд, она повторила:
— Чаю мне... Чаю, понимаешь?
Со второй попытки она всё же дождалась, пока он заварится. Я подвинула ей сахарницу, но она, поморщившись, отрицательно качнула головой и стала пить несладкий.
— Тебе бы проспаться, Рит, — неуверенно предложила я.
— Это да, — кивнула она, зацикленно глядя в одну точку перед собой. — Это надо.
Я проводила её в комнату отца и снова попыталась снять с неё дублёнку, но Рита опять не позволила, охраняя бутылку от моих рук. Так она и уснула с ней на диване, не снимая верхней одежды. Сапоги с неё я сняла после — Рита только мычала в полузабытье. Бросив их в прихожей, я рухнула в кресло.
Не знаю, сколько я так просидела в оцепенении. К реальности меня вернул звонок мобильного: на экране высвечивалось твоё имя. Вздрогнув всем телом, я глянула на часы: ё-моё! Ты ждала меня в скверике у кафе, как обычно, а я... Чёрт.
— Утён, прости меня, — пробормотала я. — Сегодня я не смогу... У меня тут... происшествие.
— Что случилось? — В твоём голосе прозвучало искреннее беспокойство.
— Да тут... авария, в общем. Трубу прорвало, — зачем-то соврала я. — Сама понимаешь, отлучиться не могу, жду сантехника.
— Понятно, — сказала ты. — Ладно, позвони мне, как только всё утрясётся. Целую тебя, птенчик.
Это была моя первая ложь тебе, и мне стало так противно от неё, что ноги подкосились, а к горлу подступило что-то горькое и тошное. Но то, что случилось с Ритой, было ещё ужаснее.
...Вчера они с девушками выступали в клубе, как обычно. После выступления к ним подошли двое сильно выпивших парней и откровенно попытались их снять. Парни трясли у них перед лицами деньгами, но девчонок это оскорбило.
"Мы вам что — девушки по вызову?" — сказала Лариса.
Парни продолжали приставать и настаивать, и пришлось звать охрану. Дюжие вышибалы скрутили буянов, и девушки спокойно отправились по домам. Но когда подъехало такси, у Риты вдруг прихватило живот, и она, сказав Ларисе и Оле, что вызовет себе другую машину, бросилась в туалет.
Дожидаясь такси на улице, Рита увидела, что к ней направляются те самые парни — ещё более пьяные и настроенные решительнее прежнего. В клубе их обломали, но сейчас они желали завершить начатое — хотя бы с одной Ритой.
