Ты (СИ) - Инош Алана (мир книг txt, fb2) 📗
Было ли дело в твоём выборе песен или в том чувстве, которое наполняло твой голос, но всё твоё выступление звучало, как признание в любви — каждым словом, каждой нотой. Растворяясь в нём, я забылась и вздрогнула лишь тогда, когда случайно заметила взгляд Риты. Никакого слова, кроме "странный", я тогда к нему подобрать не могла. Как туча, закрывшая солнце, это выражение омрачило Ритино лицо. Ещё минуту назад она сияла, довольная своим выступлением, а теперь сидела, как потерянная или погружённая в какое-то подобие транса. Лариса что-то сказала ей на ухо, и Рита рассеянно кивнула и вяло улыбнулась.
В коротком промежутке между твоими песнями лопоухий друг Ларисы, Дима, вдруг ляпнул:
— Я слышал, что она, — он кивнул в сторону сцены, — это... как бы... нетрадиционной ориентации.
Досужее любопытство и усмешка были написаны на его ушастом лице, а в его голосе мне почудилась лёгкая нотка презрительности. Впрочем, на последней настаивать не буду: это моё субъективное впечатление. Но как бы то ни было, мне хотелось взять этого Чебурашку за оба локатора и припечатать мордой об стол — за вот этот пренебрежительный тон, которым он посмел говорить о тебе. Но у тебя нашёлся защитник.
— Гы-гы, — ответил Паша, — да какое тебе дело до её личной жизни? Ты слышал, что она вытворяет с гитарой? Во-от, гы-гы... Она — талантище, а всё остальное — фигня. Гы.
Дима хмыкнул, почесал ухо.
— Ну, не знаю... Хорошо играет, но я б не сказал, что как-то особо... — Он явно не собирался сходу признавать свою неправоту.
— Что б ты понимал в колбасных обрезках, гы, — усмехнулся Паша. — А ты попробуй вот на таком уровне сыграть без глаз, вслепую... Посмотрим, что у тебя выйдет, гы-гы-гы! Планктон офисный.
— Так она что — слепая? — удивился Дима.
— Ага. — Паша закурил, откинувшись на спинку стула. — Как Джефф Хили. Знаешь такого?
Дима замялся. Паша хмыкнул.
— Ну, а Стиви Уандера хотя бы? Тоже великий слепой.
— Стиви Уандера слышал, но не знал, что он слепой, — признался Дима.
Он заткнулся, а мне очень хотелось пожать Паше руку. Мелированные волосы, серьги в ушах, пирсинг в губах и кислотный стиль одежды не всегда могут означать широту взглядов, но в случае с ним было именно так. Пусть его пробивало на "гы-гы" после каждой фразы, пусть у него был вечно плавающий, "обкуренный" взгляд, но мысли он высказывал вполне здравые.
Ты допела и умолкла с загадочной полуусмешкой на губах, чуть опустив гриф гитары и слушая вопли восторга, которыми надрывалась публика. Но что-то повисло в пространстве, внезапно загустевшем, как патока. И я знала, что именно: ты ждала меня.
Локаторы Димы возмущённо торчали: "Она — нетрадиционной ориентации". Паша презрительно курил: "Что бы ты понимал в колбасных обрезках". Лариса с Олей бездумно пили коктейли, попсово щебеча, а Рита сидела, словно выброшенная на берег после кораблекрушения. Я встала и пробралась сквозь толпу — к тебе. Будь что будет.
— Спасибо, Утёнок. Я тебя люблю.
Эти слова слышала только ты, но вот соприкосновение наших рук видели многие. А потом все увидели наши объятия в свете прожектора. Мы разве что не поцеловались на сцене, и только слепой (прости!) не увидел бы, что ты — моя, а я — твоя. По крайней мере, мне тогда казалось, что все всё поняли.
— Сбежим отсюда? — шепнула я тебе.
— Ну что ты, гуляй ещё, — улыбнулась ты. — Сегодня твой день.
Я взяла тебя за руку.
— Пойдём к нам за столик.
Ты колебалась:
— Не знаю, найдётся ли там для меня место...
— Тебе везде найдётся место, — заверила я.
Я помогла тебе сойти со сцены и гордо повела к столику. Ещё б я тобой не гордилась! Паша ставил тебя на одну доску с Джеффом Хили и Стиви Уандером, а для меня ты была выше всех.
Я уступила тебе свой стул, а для меня нашёлся ещё один. Гитару ты разместила на коленях, хотя, честно признаться, мне очень хотелось устроиться там самой. Но я на такой вызывающий поступок не решилась. Впрочем... Судьба тут же представила мне новый случай, чтобы "отличиться".
— Шикарно, просто шикарно, — развязно, с сигаретой в зубах, похвалил твоё выступление Паша. — Респектище и уважуха тебе за талант, Яныч. Гы-гы... Разреши пожать руку гениального музыканта, гы.
Ты обменялась с ним рукопожатием, от предложенной сигареты отказалась, а коктейль взяла. Лариса и Оля с почти детским любопытством глазели на тебя, но не потому что видели впервые: впервые им, вероятно, довелось видеть девушку нетрадиционной ориентации — вживую, лицом к лицу. У лопоухого бойфренда Ларисы, видимо, свербело в одном месте, потому что он, поводив между мной и тобой пальцем, как в считалке, спросил:
— Вы, это... Типа, вместе, да?
Удовлетворяя его любопытство и своё желание совершить сегодня нечто "этакое", я сказала с достоинством (как мне казалось):
— Да.
— Смело, — вот и всё, что он мог сказать.
Даже в бухающей по мозгам, ядовито-яркой какофонии клуба можно было порой услышать тишину — свою, локальную, за отдельно взятым столиком. Повисшую паузу разрядил своим гыгыканьем Паша:
— Молодцы, девчонки. Я рад за вас. Мэйк лав, нот уор [3]. Это главное в жизни. Любовь, какая бы она ни была.
— Звучит как тост, — сказала я.
— Гы-гы-гы, — согласился Паша. — За это стоит выпить!
Может быть, выпитые коктейли придали мне смелости сказать то, что я сказала, а может... Не знаю. А ты молчала с гитарой на коленях — молчала запретную песню свободы и любви. Ты не сказала ни слова в поддержку, но я знала, что ты — со мной. "Пить надо меньше", — усмехнулся голос трезвой осторожности, но я презирала его.
Все выпили, в том числе и ты. А Рита даже допила до дна свою банку с пивом одним духом. Сделала она это как-то залихватски и отчаянно, и в этом чувствовалась странная и холодящая кровь безысходность. Так пьют, наверно, перед смертью, подумалось мне.
Я порядком набралась в тот вечер, и ты провожала меня домой. Когда мы шли по улице под одним зонтиком, ты усмехнулась:
— Ты хоть сообразила, что ты сегодня совершила каминг-аут? Вот так взяла и...
— А... К чёрту всё, — засмеялась я с пьяненькой бесшабашностью. — Надоело притворство.
И поцеловала тебя на пустой автобусной остановке.
Наутро, протрезвев, я была, конечно, в ужасе от своего поступка. Ни фига себе, отметила день рождения... Сделала себе, так сказать, подарочек. Как я посмотрю в глаза людям? А особенно — Рите?
...Перейдя в новую школу, я сразу же попала в аутсайдеры. Период первичной изоляции, своеобразного "карантина", когда ко мне просто присматривались, занял весь учебный год, но уже тогда стало ясно: я — ботанка. То есть, отличница и тихоня, у которой все списывают, но с которой никто не хочет дружить.
Никто, кроме Риты. Девочка с толстой тёмной косой и светлыми голубыми глазами подсела ко мне и предложила свою игру — если помнишь, были такие отечественные игрушки, "Ну, погоди!", где волк ловил яйца. Рита тоже была тихоней, но не отличницей, а середнячком. Добрая и отзывчивая, она сразу протянула мне руку дружбы, которая находилась в моей, пока в седьмом классе не пришла ещё одна новенькая девочка — Катя. Она быстро взяла в оборот пассивную и внушаемую Риту, и я осталась практически одна. Меня Катя пыталась эксплуатировать в плане списывания, но с ней я проявила твёрдость. Не дала. Но врага в лице Кати я не приобрела: эта девочка была хитрой, но не злопамятной и не заносчивой, как некоторые "звёзды" нашего класса. На лидера она не тянула, лишь приспосабливалась там, где выгоднее.
