Любовь в холодном климате - Митфорд Нэнси (читаем книги онлайн txt, fb2) 📗
– Нет, конечно, нет. Ты еще не рассказала мне о вечеринке. Кто сидел рядом с тобой за обедом?
– О мама, я не запоминаю имен.
– Ты, похоже, никогда не запоминаешь ничьих имен, это очень глупо. Как мне приглашать в гости твоих друзей, если я не знаю, кто они?
– Но они мне не друзья, это были самые ужасные-преужасные зануды, каких только можно вообразить. Я совсем не могла придумать, что бы им сказать.
Леди Монтдор глубоко вздохнула:
– Затем после обеда ты танцевала?
– Да. Танцевала и просто сидела и ела гадкое мороженое.
– Уверена, что мороженое было очень вкусное. Сильвия Уотерман всегда все делает отменно. Полагаю, там было шампанское?
– Ненавижу шампанское.
– А кто отвез тебя домой?
– Какая-то леди. Ей это было не по пути, потому что она живет в Челси.
– Как странно, – удивилась леди Монтдор, несколько взбодренная мыслью, что некоторым бедным леди приходится жить в Челси. – Так кто же это такая?
Дугдейлы тоже были на свадьбе и должны были по пути домой отобедать в Хэмптоне. Когда мы приехали, они уже были там, потому что не стали, как мы, дожидаться отъезда Линды. Полли отправилась прямиком наверх. Она выглядела усталой и передала через свою горничную, что будет обедать в постели. Дугдейлы, леди Монтдор и я обедали, не переодевшись, в маленькой столовой, примыкающей к кухне, где они всегда принимали пищу, если за столом было меньше восьми человек. Эта комната казалась мне, пожалуй, самой прекрасной в Хэмптоне. Она была полностью привезена из Франции и вся обшита выкрашенными в голубой и белый цвет панелями резного дерева с затейливым рисунком. Три буфета, гармонировавшие с тремя французскими окнами, были наполнены фарфором восемнадцатого века. Пространство над буфетами, окнами и дверными проемами украшала декоративная живопись Буше, вделанная в панели.
Темой разговора за столом был бал, который леди Монтдор намеревалась дать для Полли в Монтдор-хаус.
– На Майский день, я думаю, – сказала она.
– Это хорошо, – согласился Малыш. – Чтобы запомниться, это должен быть либо первый, либо последний бал в сезоне.
– О, только не последний, ни при каком раскладе. Мне тогда придется пригласить всех девушек, на чьих балах побывала Полли, а нет ничего фатальнее для бала, чем избыток девушек.
– Но если ты их не пригласишь, – резонно заметила леди Патриция, – пригласят ли они ее?
– О да, – ответила леди Монтдор, – они будут умирать от желания ее заполучить. Я могу отблагодарить их другими способами. Но, так или иначе, не предполагаю слишком часто вывозить ее в мир дебютанток (все эти ужасные вечеринки!), не вижу в этом смысла. Она только вымотается и повстречается со множеством неподходящих людей. Я планирую позволить ей посещать не более двух балов в неделю, тщательно отобранных. Вполне достаточно для девушки, не отличающейся крепким здоровьем. Я думаю, что позже, если ты, Малыш, мне поможешь, мы могли бы составить список женщин, которые устроят званые обеды за мой бал. Конечно, должно быть совершенно ясно, что им надлежит приглашать людей, которых я им укажу; не могу допустить, чтобы они расплачивались со мной собственными друзьями и родственниками.
После обеда мы перешли в Длинную галерею. Малыш засел за свое рукоделие, тогда как мы, три женщины, сидели с пустыми руками. У него был талант к рукоделию, он обшил ажурной строчкой несколько простыней для кукольного домика королевы [40] и украсил вышивкой множество стульев в Силкине и Хэмптоне. Сейчас он расшивал каминный экран для Длинной галереи узором в стиле эпохи короля Якова, который сам изобрел, а темой вышивки должны были стать цветы из сада леди Монтдор. Но эти его цветы на самом деле были больше похожи на отвратительных гигантских насекомых. По моей молодости и глубокой предвзятости мне никогда не приходило в голову восхищаться его работой. Я думала лишь о том, как это противно, видеть вышивающего мужчину, и как отталкивающе он выглядит, склонив седеющую голову над канвой, на которую ловко наносит разнообразные оттенки защитного цвета.
Леди Монтдор послала за бумагой и карандашом, чтобы записывать имена хозяек званых обедов.
– Мы запишем всех возможных, а потом проредим список, – сказала она. Но вскоре оставила это занятие и принялась жаловаться на Полли, и, хотя я уже слышала ее мнение насчет дочери, когда она говорила с миссис Чэддсли-Корбетт, тон ее голоса был теперь гораздо более резким и оскорбленным.
– Все делаешь для этих девчонок, – брюзжала она, – буквально все. Возможно, вы не поверите, но уверяю вас, я добрую половину дня провожу, составляя планы для Полли – встречи, наряды, вечеринки и так далее. У меня нет и минутки навестить собственных друзей, я месяцами почти не играю в карты. Я совсем забросила свое искусство, даже не закончила писать ту обнаженную модель из Оксфорда – в сущности, я целиком посвятила себя ребенку. Держу лондонский дом наготове только для ее удобства. Сама я ненавижу Лондон зимой, как вы знаете, а Монтдор будет совершенно счастлив в двух комнатах без кухарки (со всей этой холодной едой в клубе), но я держу там огромный штат прислуги, которая себя не окупает, исключительно ради нее. Казалось бы, она должна быть по меньшей мере благодарной, как вы считаете? Ничего подобного. Угрюма и неприветлива, сло́ва из нее не вытянешь.
Дугдейлы ничего не ответили. Малыш с великой сосредоточенностью разбирал шерсть, а леди Патриция откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза, молча страдая, как страдала уже давно. Она больше, чем когда-либо, была похожа на садовую статую, при этом ее кожа и бежевое лондонское платье были совершенно одного цвета, а на бледном лице застыли боль и печаль, так свойственные античной трагедии.
Леди Монтдор продолжила свою повесть, разговаривая так, словно меня рядом не было:
– Я прилагаю бесконечные усилия, чтобы она могла поехать погостить в приятных домах, но она как будто никогда не получает ни малейшего удовольствия, возвращается домой полная жалоб, и единственные люди, к которым она готова поехать снова, это Рэдлетты и Эмили Уорбек. И то, и другое – просто потеря времени! В Алконли – сумасшедший дом. Я, конечно, люблю Сэди, все ее любят, я считаю, что она, бедняжка, замечательная, и не ее вина, что у нее взбалмошные дети. Она, должно быть, делала все, что могла, но они пошли в своего отца. Больше тут сказать нечего. Разумеется, мне нравится, когда ребенок общается с Фанни, мы знаем Эмили и Дэви всю жизнь. Эмили была у нас подружкой невесты, а Дэви – эльфом на самом первом спектакле, который я организовала, но факт остается фактом: Полли там никогда ни с кем не знакомится, а если она не знакомится с людьми, то как же сможет выйти замуж?
– Неужели ей нужно замуж немедленно? – воскликнула леди Патриция.
– Ну, знаешь ли, ей в мае будет двадцать, она не может вечно так продолжать. Если не выйдет замуж, то чем будет заниматься, не имея в жизни ни интересов, ни увлечений? Она равнодушна к искусству, верховой езде и обществу. У нее практически нет друзей. О, скажите мне, как это нас с Монтдором угораздило обзавестись таким ребенком? Когда я думаю о себе в ее возрасте… Прекрасно помню, как мистер Эсквит говорил, что никогда не встречал никого с подобным талантом к импровизации…
– Да, ты была чудесна, – слабо улыбнулась леди Патриция. – Но, в конце концов, она может развиваться медленнее, чем ты, и, как ты сама говоришь, ей еще нет двадцати. Без сомнения, приятно будет наблюдать ее в родительском доме еще годик-другой.
– Дело в том, – отозвалась ее невестка, – что девчонки не подарок, и сейчас у нее совершенно ужасный возраст. Пока они детки, такие милые и сладкие, ты думаешь, как восхитительно будет общаться с ними впоследствии, но какое у Полли общение с Монтдором или со мной? Она бродит как во сне, всегда не то сердитая, не то усталая, не проявляет интереса ни к каким земным вещам, и ей просто необходим муж. Когда она выйдет замуж, мы опять будем в превосходных отношениях, я часто такое наблюдала. Я на днях говорила с Сэди, и она согласилась, рассказав, что в последнее время ей было очень трудно с Линдой. Луиза, конечно, никогда не доставляла неприятностей, у той характер приятнее, и к тому же она выскочила замуж прямо из классной комнаты. Одно можно сказать в пользу Рэдлеттов: никаких задержек с выдачей дочерей замуж, хотя, возможно, это не такие мужья, каких пожелаешь для собственного ребенка. Банкир и облезлый шотландский пэр, но тем не менее – нате вам, они замужем. Что же не так с Полли? Такая красивая, и совершенно никакой сексобильности…
