Само совершенство. Дилогия - Макнот Джудит (читать полностью книгу без регистрации .txt) 📗
Теперь, думая о том, что ей пришлось пережить на протяжении всего одной недели, Зак устыдился своей вздорной вспыльчивости, явившейся следствием каких-то двух недель воздержания в присутствии женщины, которую он желал сильнее, чем мог бы себе представить. Подойдя к Джулии, Зак взял у нее из рук блокнот и легонько поцеловал в лоб.
– Ты потрясающая женщина, Джулия. К несчастью, ты выходишь замуж за вспыльчивого ипохондрика с повышенной сексуальной возбудимостью, который к тому же постоянно отчаянно тебя хочет.
Она прижалась к нему и поцеловала с жаром, которого хватило, чтобы заставить его застонать и снова ее отстранить.
– Все, что от тебя требуется, – напомнила Джулия, – это либо втихомолку нарушить данное моему отцу слово, либо сказать ему, что ты разрываешь с ним договор.
– Будь я проклят, если не сумею сдержать собственного слова.
Джулия тихо засмеялась и, покачав головой, вновь взяла в руки блокнот. С деловым видом, словно уже успела забыть о поцелуе, она сказала:
– Я знаю. Ты разочаровал бы меня, если бы так поступил.
Глядя на ее спокойное, безмятежное лицо, Зак почувствовал очередной приступ раздражения.
– Мне было бы легче, если бы я знал, что ты тоже чувствуешь хотя бы половину того, что скоро окончательно сведет меня с ума.
Джулия резко отбросила блокнот и встала, и Зак впервые за все время осознал, что она либо совсем не так безмятежно относится к свадебным приготовлениям и к навязанному им воздержанию, как он думал, либо его раздражительность ее наконец вывела из себя. Либо и то, и другое, и третье.
– Мы сегодня должны пойти на бейсбольный матч, помнишь? – раздраженно сказала она. – Это очень ответственная игра между нашей командой младшей лиги, которую я весь год помогала тренировать, и нашими соперниками из Персивиля. Ты прилюдно и к всеобщему восторгу согласился судить этот матч, смею тебе напомнить. Давай не будем ссориться. Или, если ты все же намерен и дальше выяснять со мной отношения, отложим это до окончания игры.
И они отправились на игру.
Три часа спустя, на глазах у ошеломленных юных бейсболистов из обеих команд и заполнивших трибуны родителей игроков, Зак пожинал плоды своей необоснованной раздражительности, которую он вымещал на своей несчастной невесте. К концу седьмой подачи он традиционным жестом остановил одного из лучших игроков команды Джулии:
– Аут!
Но как успел выяснить Зак за время, прошедшее с начала матча, техасцы очень серьезно относились к игре в бейсбол в младшей лиге. И как следствие, никому, даже такой знаменитости, как Зак Бенедикт, к которому они к тому же успели привязаться, не дано избежать гневного возмущения и оскорбительных выкриков, которые приходится терпеть любому судье, когда он принимает непопулярное, пусть даже и правильное, решение. Стадион грозно взревел.
Джулии, которая сидела на скамье для тренеров, его «аут» показался не просто непопулярным решением, но и неправильным, как и два предыдущих окрика. На этот раз она не ограничилась скрежетом зубовным, она соскочила со своей скамьи и пошла к нему через поле выяснять отношения.
– Ты с ума сошел! – крикнула она потрясенному Заку. – Ты не имеешь права его удалять!
– Аут! – повторил Зак.
Джулия подбоченилась и, не обращая внимания на крики и смех с трибун, гневно заявила:
– Ты отыгрываешься на мне и на моей команде за свою неудовлетворенность, и я этого не потерплю! Никакого аута не было.
Зак посмотрел на нее снизу вверх – он по-прежнему находился в спринтерской стойке, и тут терпению его пришел конец. Его возмутили ее выходка и оскорбительные замечания, ставящие под сомнение его беспристрастность как судьи.
– Аут был! А твое место на трибуне, а не на поле, – сказал он, сопроводив указание выразительным жестом. Слишком поздно он понял, что смех, которым было встречено возвращение Джулии на скамейку для тренеров, окажется той самой последней каплей, которая переполнит чашу ее терпения.
Ее третий отбивающий дважды промахнулся, закружился и заступил за зону удара буквально на миллиметр.
– Страйк номер три! – крикнул Зак, и, поскольку эта попытка была так близка к успеху, он совсем не удивился, когда толпа в один голос взревела, выражая неодобрение. Однако он очень удивился, когда Джулия вскочила с места, крикнула своей удрученной команде, чтобы все игроки оставались на поле, и, словно воинственная фурия, бросилась к нему.
– Проверь глаза! Тебе очки нужны! – кричала она, дрожа от ярости. – Это был бол, а не страйк, и ты это знаешь!
– Отбивающий вышел за зону удара!
– Нет! Ты так стремишься всем доказать свою беспристрастность, что засуживаешь мою команду!
– Он удален с поля, и тебя я тоже сейчас удалю, если ты будешь продолжать в том же духе!
– Ты не посмеешь вышвырнуть меня отсюда!
Зак медленно выпрямился.
– Ты устраиваешь спектакль, – процедил он. – Сядь!
– Это еще не спектакль! – Она отступила на шаг и совершила нечто такое, чего он от нее никак не ожидал: ковырнула землю носком ботинка и подбросила ее ногой так, что Заку пришлось отряхивать грязь с брюк, а потом и с обуви.
– Вот это – спектакль! – гневно резюмировала она.
– Вон с поля! – процедил Зак, выбросив руку в красноречивом и всем понятном судейском жесте, разве что судье не часто приходится удалять с поля тренера.
Майский, наполненный цветочным ароматом вечер взорвался громом аплодисментов и ревом оваций, коими зрители провожали Джулию.
– Розыгрыш мяча! – заорал Зак, боковым зрением наблюдая за Джулией. Он видел, как она красиво несла голову, как чуть заметно покачивала бедрами, как ветер играл ее волосами, разбрасывая их по плечам. Зак понял, что ему придется пожалеть о своем судейском решении. Однако игра есть игра.
Юный Вилли Дженкинс был того же мнения. Проходя мимо Зака, он повернулся и пробасил:
– Ты в полном дерьме, Зак.
Команда Джулии проиграла соперникам со счетом 4:3. Когда проигравшие и их родители собрались в местном ресторане, чтобы поесть и выпить после игры, как было заведено, Джулия уже дожидалась всех в ресторане. Для каждого игрока и каждого родителя у нее нашлись слова утешения и ободрения, но ровным счетом ничего не нашлось для Зака, когда он, подойдя к ней, попытался передать ей лимонад. Прочие взрослые, казалось бы, готовы были забыть о судейском решении, предопределившем судьбу матча, и многие папаши подходили к Заку, предлагая купить ему пива, но Джулия демонстративно повернулась к нему спиной, делая вид, что увлеченно беседует с Кэтрин, Сарой Мэтисон и другими своими подругами.
Заку оставалось одно из двух – либо прилюдно извиниться, чего он в данном случае делать не собирался, либо направиться в бар, где уже сидели Тед, Карл, Джон Грейсон и мэр Адделсон. Зак предпочел последнее.
Первым заметил его приближение Тед.
– Неудачный ты сделал ход во время игры, Зак, – с ухмылкой сказал он.
– Очень неудачный, – подхватил Карл.
– Очень и очень неудачный, – согласился мэр Адделсон, тоже почему-то улыбаясь и отправляя в рот пригоршню жареного арахиса.
– Я судил честно, – просто ответил Зак.
– Может, судейство было хорошим, – сказал Адделсон, – но ход был плохой.
– Ну и черт с ним, с этим ходом! – воскликнул Зак. Он даже не думал, что будет так зол. Но с другой стороны, он не предполагал, что Джулия станет его игнорировать. – А если она боится обжечься, не следует подходить близко к огню!
По какой-то непонятной причине весьма банальное высказывание заставило всех четверых мужчин зайтись от гомерического хохота.
Зак постарался не обращать на это внимания. Он и без того был достаточно зол на Джулию за ту нелепую ситуацию, в которой оказался по ее милости. В конце концов, ему тридцать пять лет, он стоит свыше ста миллионов долларов, и, если не считать лет, проведенных в тюрьме, он всю жизнь ел в самых лучших ресторанах, останавливался в лучших отелях и общался с самыми яркими, самыми талантливыми и знаменитыми людьми. И вот теперь он стоит в каком-то занюханном ресторанчике в забытом Богом городишке в штате Техас, размышляет над тем, не отравится ли он, если попробует здешней пиццы, а та, ради которой он все это терпит, просто игнорирует его! Зак уже решил, что сейчас уведет Джулию из ресторана, скажет ей все, что о ней думает, без обиняков, а потом уложит в постель и займется с ней любовью, как это давно бы сделал на его месте любой взрослый человек. А ее благочестивый папочка, который явно затеял все это лишь для того, чтобы отомстить ему и заставить помучиться, может убираться к черту.
