Отважная новая любовь. Сборник (ЛП) - Ширли Джон (бесплатные версии книг .txt) 📗

— У меня такое чувство, что всё скрыто какой-то пеленой, — призналась она.

— Это всё из-за жирдяев, — я усмехнулся. — Так мы называем Регуляторов. Жирдяи, стадо, зомби. — Я улыбнулся ей, но она не улыбнулась в ответ.

— Я хочу почувствовать, каково это, скучать по маме, Дилан.

Я глубоко вздохнул и выдохнул. Она согласна на большее? Это то, на что я надеялся? Но не мне было решать.

Пускай выбирает.

* * *

Я много плакала, прямо как Элейн. Я ворочалась на матрасе, открывала и закрывала глаза, находясь в бреду. Я чувствовала усталость и затем ворочалась в течение часа, выпивала воды и затем выплевывала ее. Мир то находился в фокусе, то нет, будто увеличительное стекло, которое то появлялось, то исчезало в моем сознании.

Но каждый раз, когда я хваталась за кусочек реальности, он был здесь. Дилан расхаживал по комнате, запускал руки себе в волосы, смотрел из окна, спал на кровати рядом.

Эти три дня были ужасными. Но, по крайней мере, я могу сказать, что они были.

* * *

Я не знал точно, сколько раз я наблюдал, как люди проходили через это, но труднее всего мне было смотреть на Маккензи. Обычно, мне доставались любители помахать кулаками. Маккензи же много плакала, словно в бреду. Но когда она проснулась на третий день, я понял, что всё прошло. Она оглядела комнату, в которой было всё так же обыденно, как и прежде, и казалось, она была очарована каждой мелочью. Она смотрела на свои руки, прикасалась к одеялу, глубоко дышала. Она посмотрела на меня и улыбнулась.

Я ждал этой улыбки. С самого первого момента её пребывания здесь. Я надеялся увидеть этот ясный, ничем не затуманенный взгляд, который узнавал меня. Она вскочила с кровати, полная жизни и восторга, и кинулась в мои объятия.

— Ты не оставил меня. — Я ощутил её дыхание на своей шее.

— У меня просто не было никаких других планов, — пошутил я.

Она подалась назад, и я смог разглядеть её лицо. Я воодушевился, когда увидел, что оно полно эмоций. Выражение её глаз медленно менялось. И я ощутил то, с чем не сталкивался за все эти годы.

Дверь открылась.

— Корова уже очухалась или..?

Мы отпрянули друг от друга, но не настолько быстро, чтобы не заметить то, как на нас посмотрела Моника. Хотя она смотрела не на меня. Она окинула взглядом Маккензи и вышла.

— Ха, — сказала Маккензи, когда мы снова остались наедине. — Я как раз думала, сколько должно пройти времени, чтобы я снова не захотела ничего чувствовать.

* * *

Я бежала, я прикасалась, я смеялась в голос. Я ходила босиком по траве и скучала по уютным объятиям моего отца. Я сидела на солнышке и так хотела, чтобы моя мама была со мной, что сама эта мысль причиняла мне нестерпимую боль, которая уничтожала меня. Это было ужасно, но мне это нравилось. Мне нравилось ощущение легкого ветерка, мои локти, моя решительность. Мне нравились те вещи, которые я предполагала, что полюблю, еще до того, как я стала чувствовать.

И затем, к удивлению, я нашла и полюбила здесь то, что не могла обрести даже в своём воображении.

Я не могла перестать смотреть на Дилана. Я продолжала размышлять о его чувствах ко мне. Хотя мне и показалось странным, что он мне вообще смог понравиться, но это было так. Я доверяла Дилану. Он рискнул ради меня, тогда когда я даже не знала, что нуждалась в этом. И с тех пор, как я оказалась здесь в качестве Отшельника, его действия были направлены только на защиту и помощь мне.

Может, виной тому было то, что я, вообще, в первый раз думала о парне, но я просто не могла отделаться от своих мыслей о нём. Среди всех новых ощущений, чувства к Дилану были самыми сильными и поглощающими.

Я вертелась всю ночь без сна, гадая, были ли мои чувства ответными.

* * *

Я работал до изнеможения, чтобы поскорее провалиться в сон, но заснуть оказалось нелегко. Я поймал себя на том, что думал о том, как смеётся Маккензи, как она играет с малышами или сидит на пристани, скрестив ноги, и слезы катились у неё по щекам. Я хотел спросить ее обо всем, что она чувствовала. Но об одном в особенности.

Возможно, я себе это надумал, но я часто стал замечать её взгляд на себе. И, казалось, через несколько секунд после этого ее щеки розовели. Я продолжал надеяться, что это было неспроста, но у меня не хватало уверенности так думать.

Я больше не мог этого выносить. Я встал с постели и вышел на улицу, чтобы проветрить мозги. Я подумал, что мог бы пойти в мастерскую. У меня было много неоконченных проектов. Я пошёл длинным путём, чтобы подольше подышать, но замер, как вкопанный, когда увидел силуэт на пристани. Ночью или днём, на свету или в тени, я бы везде узнал Маккензи.

Она увидела меня и слегка помахала рукой, пока я приближался к ней.

— Не можешь уснуть? — спросил я, хотя это и так было ясно.

— Слишком много мыслей в голове.

— Что-то случилось? — Она была опечалена.

— У меня такое чувство... Я даже не знаю, как назвать его, — сказала она.

— Что ты чувствуешь?

— Во мне борются два противоположные друг другу чувства. Я запуталась.

— Амбивалентность, — сказал я. — Два одновременно существующих чувства, которые конфликтуют между собой. Амбивалентность.

— Я вовсе не фанат этого понятия, — кивнула она.

— Что вызывает у тебя трудности? — спросил я. — Может, я могу помочь?

— Хорошо, послушай, правда, сейчас я немного нервничаю. Вот представь, чисто гипотетически, что кто-то тебя забрал отсюда и поместил в совершенно незнакомое место. — Маккензи вглядывалась в темноту, улыбаясь.

— Хорошо, — усмехнулся я.

— А потом, давай представим, что тебя совсем сбивают с толку, говорят, что всё, что ты до этого знал — ложь, но при этом тебе не говорят, почему выбрали именно тебя или зачем рассказали тебе всё это, — сказала она.

Это было уже вовсе не смешно.

— Ладно, — опасаясь смотреть на нее, я уставился вглубь воды.

— А затем, тебе вдруг начинает казаться, что человек, который сделал это всё с тобой... самый лучший из всех.

Я не осмеливался пошевельнуться. Я не мог поверить в то, что услышал.

— Хорошо, — мой голос прозвучал слишком самодовольно, когда я это произнес.

— Что обычно происходит, когда людям говорят, что они замечательные? Или ничего не происходит? Или, может быть, им вообще не хочется этого слышать..?

Она боялась, что мне это не понравится? Я обратил на неё взгляд, она же подтянула одну ногу к груди и обхватила её руками. Она уткнулась в колено, чтобы спрятаться, и явно не хотела смотреть на меня.

Я смотрел мимо неё и признался:

— Наверное, тебе бы сказали, что... заметили тебя уже очень давно. — Я видел, как она подняла вверх голову после этих слов. — Наверное, тебе бы сказали, что ты тоже замечательная, и это было ясно уже давно. Тебе бы сказали, что очень сожалеют, что причинили тебе боль, и очень хотелось бы видеть тебя счастливой, чтобы тебе не приходилось переживать всё это… — глубоко вздохнул я. — А ещё тебе бы сказали, что ради тебя готовы изменить весь мир.

Я наконец-то осмелился посмотреть на Маккензи. Я не знал, поняла ли она меня, но она умоляюще смотрела на меня. Я прикоснулся рукой к ее щеке и поцеловал.

* * *

Внезапно, все обрело смысл. Когда Дилан поцеловал меня, все остальное, что я чувствовала, обострилось. Все эмоции слились в одну. Сожаление, надежда, злость. Они все прояснились в эту секунду.

Я никогда не чувствовала такой необходимости прежде. Даже голод или жажда не могли сравниться с этим. Словно, я просто зачахла, если бы не смогла приблизиться к нему, не смогла держаться с ним за руки. И, как ни удивительно, казалось, что он чувствовал то же самое.

Своими руками Дилан прижал меня так крепко, что даже малейшее дуновение ветра не могло просочиться между нами. Его пальцы скользили по моему изгибу спины, линии бедер и впадинке под моим коленом.