Двое на краю света - Алюшина Татьяна Александровна (книга бесплатный формат TXT) 📗
Не знаю, что там ждет человечество, а нас, как и предупреждал Краснин, в ближайшем обозримом будущем ждала работа. Оголодавший за штормовые сутки народ, радостно и энергично позавтракав, занялся делами насущными.
И первым общим делом у нас на судне объявили учебную тревогу! Всех упаковали в спасательные жилеты, выдали свистки, в которые тут же все принялись потихоньку свистеть, ибо делать нам это строго запретили – получилось нечто вроде последней песни задушенного хора мышей. Далее по плану спасательной операции мы все организованно и без суеты проследовали к шлюпкам по нашим номерам – одним словом, отработали спасение собственных жизней на «пять»!
После чего, стянув с себя спасательные жилеты и неохотно расставшись со свистками, ученые засели в конференц-зале, обсуждая графики высадки, работ, организационные моменты, а младший научный состав, то есть лаборанты и помощники, и я в их числе, отправились на свои рабочие места принимать лаборатории, то есть аппаратуру, документы и препараты.
Краснина я увидела только поздно вечером после ужина на общем собрании в кают-компании, где он объявлял распорядок завтрашнего дня, высадку группы на Вайгач, поименно назвал тех, кто принимает в ней участие. Я стояла в задних рядах, слушала вполуха, думая, как бы мне рано утром подняться и снять с палубы береговую линию и саму высадку, надо бы уточнить, во сколько именно мы будем причаливать. Или как это называется правильно по-морскому…
И тут я сообразила, что в зале повисла тишина и на меня обернулись и смотрят несколько человек, в том числе и наша Анжелочка, стоявшая впереди. Ну и что случилось?
– Что? – спросила я у нее несколько возмущенно.
– Крас только что сказал, что ты входишь в группу, которая высаживается на берег, – прошипела, старательно сдерживая раздражение, девушка.
– Я?! – несколько громче необходимого переспросила я.
– Да, госпожа Шротт, – ответил сам Краснин, видимо услышав меня. – Вы входите в состав десанта, если можно так сказать.
Легкий смешок прошелся морской рябью по рядам, к уже смотревшим на меня добавились еще повернувшиеся зрители; я, несколько смутившись, кивнула и постаралась ретироваться, тихо пятясь.
Да, сейчас! А организационные вопросы о завтрашней побудке?
Краснин объявил всех свободными, кроме названных везунчиков. Пока все неспешно выходили, Анжелочка притерла меня к стенке и устроила допрос, пока что без пыток, но с явным желанием к ним прибегнуть:
– Почему это тебя берут на берег? – возмущалась наша красотуля.
– Я официальный фотограф экспедиции, – пояснила я вроде спокойно, но начиная заводиться понемногу.
– Да с какого перепуга?! – возроптала девочка. – У нас телевизионщики есть, на кой им еще и фотограф, тем более что ты числишься лаборантом?
– Так, Анжела. – Достала она меня. – Разговаривать таким тоном ты будешь с подружками своими, со мной не советую. А если у тебя есть вопросы, можешь задать их Трофимову или своему любимому Краснину! Отойди! – отодвинула я ее с дороги и отправилась к сцене, где уже кружком собирались завтрашние «десантники».
Прослушала организационные наставления по распорядку высадки и, перекинувшись с кем-то незначительными замечаниями, я уж было пошла на выход из зала, где меня и догнал Краснин.
– Мы разговаривали со станцией, нас там ждут и будут встречать, – легко взяв меня за локоток, объяснял он. – Там и несколько ненцев приехали. Телевизионщики тоже просились на святилище, ненцы согласились их провести. Вы пойдете с ними. Только предупреждаю, вас подвезут, но много придется и пешочком походить.
– Да хоть по-пластунски! – От радости мне хотелось его расцеловать.
– Думаю, обойдемся без экстрима, – усмехнулся Краснин.
Собиралась я, стоя перед сложным выбором – какую аппаратуру взять?
Я работаю с камерами «Кэнон», и набор оптики у меня подобран под них. Для разных задач выбираю либо цифровую камеру, либо пленочную, иногда пользуюсь обеими. Вот и призадумалась – я бы обе взяла и несколько разных объективов. Вот не могу пленке изменить, мое личное мнение, что на ней чаще получается некое волшебство, что ли. Нет, цифра графичней и скоростней, и у нее много своих плюсов, не спорю, но и пленку люблю. Но если придется много ходить, то, пожалуй, стоит поберечь себя и не таскать лишних тяжестей. Девушка я миниатюрная, ни ростом, ни весом не вышла, хоть стать и грудь приличную природа дала. Остановилась на цифре и парочке объективов.
Меня поразило все и сразу! И это серо-синее море, пенящееся у берега, и серые скалы разных оттенков, покрытые нашлепками лишайников, и станция эта метеорологическая, люди, встречавшие нас, ненцы и их поразительные красивые собаки, и строгий, сердитый пейзаж вокруг – словно предупреждающий: веди себя достойно!
Вообще-то господа ученые нашей экспедиции, узнав, что я ни бум-бум в предмете их обожаемого исследования, то есть этого края, принялись с особым энтузиазмом и преподавательским рвением меня просвещать, причем все подряд! И теперь я уже кое-что знаю. Например, что здесь и на других островах, на свободных ото льда участках господствует так называемая полярная пустыня – нагромождение валунов и щебня с очень скудной растительностью. Именно такую картину мы и наблюдали, когда с ребятами-телевизионщиками с канала «Моя планета» ехали к пункту нашего назначения.
Скудная-то она скудная, растительность в смысле – лишайники, мхи, встречаются и полярные цветы – маки, лютики, куропаточная трава, есть и деревца – ива да береза, которые совсем маленькие, всего несколько сантиметров. Но какие же потрясающие краски!!
На фоне серого, иногда коричневатого и даже черного камня – цветущие лишайники насыщенного терракотового цвета, а на них маленькие круглые яркие цветочные островки и раскиданные кляксами цветущие мхи разных оттенков, от насыщенно-фиолетовых до красных! И весь этот пейзаж в рамке невероятно синего неба! Красота суровая, строгая и от этого еще более впечатляющая! Не передать словами это ощущение чистоты и сдержанной красоты!
Святилище меня немного разочаровало – небольшие длинные каменные идолы, но знаете, странное чувство возникало на этом святилище – покоя и беспокойства одновременно, и казалось, что вот-вот сейчас ты поймешь или увидишь что-то невероятно важное… А может, это я такая впечатлительная?
Я сделала много кадров: и нашу группу сняла, и ненцев, нас сопровождавших, эти фотографировались с удовольствием, принимались позировать, улыбались – такие загадочные, много чего знающие, да придерживающие свои знания, вроде как простые хорошие ребята.
С этого дня первой остановки так и повелось, что мою фамилию Краснин называл последней в списках тех, кто высаживается на берег. Анжела меня старательно игнорировала, позволяя себе редкие замечания в мой адрес далеко не дружеского толка. Зинаида откровенно посмеивалась над девочкой, а Верочка пыталась нас помирить зачем-то.
Следующей остановкой стал остров Южный на Новой Земле, сначала мы высадились на необитаемой части берега. Здесь уже применялись совсем иные правила безопасности: без ружья на берег не выходили – белые медведи.
Я теперь и про них много чего знаю. Например, что летом у белого медведя самый голодный период, безледовый. Медведь охотится во льдах, в основном добывая нерку возле лунок, которые она устраивает, или на моржей и других плавающих животных, с таянием льдов все они мигрируют за кромкой льда, и медведь остается на ограниченном пайке – яйца птиц и редкие удачные охоты. В эти летние месяцы опасен он и для людей. В две тысячи девятом так по неосторожности погиб один полярник.
Наш замечательный белый мишка нападает на своих собратьев и ест себе подобных за милую душу и с особым цинизмом, поэтому они и одиночки. Кстати, интересный факт, это мне Зиночка наша рассказала – ученые установили, что в подобных баталиях самца всегда побеждает медведица, если он по дури на нее попер.
Единственное место в Арктике, где медведь летом сыт, доволен и пребывает в благости, – это Новосибирские острова, потому что только там есть уникальный лаптевский морж, который живет на этих островах круглый год и за льдами не бегает. А у медведя всегда обед с ужином будьте любезны.
